В последнем обстоятельстве инженер убедился окончательно, исследовав весь северный склон горы. Клубы дыма и целые снопы пламени вырывались из кратера, град раскаленных шлаков и лавы засыпал почву, но лава еще не изливалась потоком. Это доказывало, что расплавленные минералы еще не поднялись до верхнего отверстия кратера.
— Лучше бы это уже наступило! — проговорил Смит. — Я был бы покоен, зная, что лава течет прежним путем. Кто поручится, что она не проложит себе новую дорогу? Впрочем, опасность не в этом… Капитана Немо, кажется, не обманули предчувствия… Он угадал, где настоящая опасность…
Смит дошел до огромного вала застывшей лавы, продолжение которого образовало узкий залив Акулы, внимательно осмотрел окаменевшие потоки и решил, что последнее извержение происходило в весьма отдаленные времена.
Он отправился в обратный путь, прислушиваясь к подземному грохоту, который теперь раздавался уже почти непрерывно.
Айртон закончил свою работу и ожидал его.
— Я задал животным корм, господин Смит, — сказал Айртон.
— Хорошо, Айртон.
— Они что-то очень беспокойны, господин Смит…
— Да. Инстинкт заговорил в них, а инстинкт не обманывает.
— Вы хотели отправиться в пещеру Даккара?
— Возьмите фонарь, кремни и огниво, и отправимся.
— Готово, господин Смит.
— Ну, в путь!
Распряженные онагры тревожно бродили по двору.
— Видите, как они беспокойны, — сказал Айртон.
— Да, вижу… — отвечал инженер.
Почва была так усыпана пеплом, что они шли, точно по подушкам. Ни единое животное не показывалось в лесу. Даже птицы попрятались; время от времени порыв ветра с моря поднимал слой пепла, и оба колониста, охваченные густым вихрем, не видели друг друга. В таких случаях они спешили приложить платки к глазам и рту во избежание опасности ослепнуть и задохнуться.
Понятно, что нельзя было быстро двигаться вперед. Воздух сделался тяжелым, трудным для дыхания, как будто часть заключающегося в нем кислорода выгорела. Невозможно было пройти сотню шагов, не отдыхая. Только после десяти часов утра они могли дойти до базальтовых и порфировых утесов на северо-западном берегу острова.
Айртон и Смит начали спускаться по крутому склону, который в памятную бурную ночь в первый раз привел их в пещеру Даккара. Днем этот спуск был, разумеется, не так опасен; кроме того, слой пепла, покрывавший скользкие скалы, позволял увереннее ступать по их крутизне.
Они довольно скоро достигли скалы, возвышавшейся на сорок футов над уровнем моря. Смит помнил, что скала понижалась отлого до самой поверхности моря, но, хотя был час отлива, покатость скрывалась под водой, и морские волны били прямо в базальтовую стену.
Смит и Айртон без труда отыскали отверстие, ведущее в пещеру.
— Тут, кажется, мы оставили лодку? — спросил инженер.
— Вот она, господин Смит, — отвечал Айртон, вытягивая ее из расщелины.
Айртон вынул огниво и кремень, высек огонь, зажег фонарь, затем взялся за весла.
Скоро они очутились под сводом подземной пещеры. Фонарь, поставленный на форштевне, слабо освещал им путь своим мерцанием.
Теперь, когда уже не было «Наутилуса», испускавшего целые потоки электрического света, в пещере господствовал глубокий мрак.
Как ни слабо освещал фонарь, все-таки можно было продвигаться вперед, держась правой стороны пещеры.
Гробовое безмолвие царствовало под этими сводами.
Но безмолвие это скоро было нарушено. Продвигаясь далее в глубину пещеры, Смит явственно услышал подземный грохот.
— Это вулкан! — сказал Смит. — Вы чувствуете запах серы?
— Да, как будто пахнет серой, господин Смит.
Они проплыли еще сажени две; запах сделался так невыносим, что сомневаться было нельзя.
— Вот чего боялся капитан Немо! — тихо проговорил Смит. Он слегка побледнел, но не утратил хладнокровия. — Все-таки надо убедиться окончательно… Надо исследовать самую глубину пещеры…
Айртон налег на весла. Лодка пошла быстрее.
В конце пещеры они остановились.
Смит стал на скамью и, подняв фонарь, начал рассматривать стену, которая отделяла пещеру от жерла вулкана.
Какова была эта стена? Имела она сто футов толщины или десять, он не мог решить.
Однако, принимая во внимание, как явственно раздавались в пещере подземные удары, он заключил, что стена не должна отличаться особенной толщиной.
Исследовав стену в горизонтальном направлении, инженер укрепил фонарь на конце весла и поднял его как можно выше.
Он увидел, что тут, сквозь еле заметные трещины, выходил едкий дым, наполнявший пещеру зловонием. В иных местах образовались щели, доходившие почти до поверхности воды.
Смит с минуту оставался в задумчивости, затем снова повторил:
— Да, капитан Немо был прав! Вот где опасность, и опасность страшная!
Айртон слышал эти слова, но ничего не спросил; по знаку Смита он снова взялся за весла, и полчаса спустя лодка выплыла из пещеры.
XIX. Огонь и вода
Проведя на скотном дворе целый день и убедившись, что хозяйство в порядке, Сайрес Смит и Айртон переночевали там. Вернувшись на следующее утро, 8 января, инженер тотчас собрал товарищей и объявил, что острову угрожает страшная опасность, предотвратить которую не в силах человеческих.
— Друзья, — сказал Смит, и в голосе его слышалось глубокое волнение, — остров Линкольна не принадлежит к тем островам, которые просуществуют до тех пор, пока будет существовать земной шар; ему суждено более или менее близкое разрушение, и разрушение это неминуемо!
Колонисты переглянулись между собой, затем поглядели на инженера. Они его не понимали.
— Говорите яснее, Сайрес! — сказал Спилетт.
— Сейчас объясню, Спилетт, или, говоря точнее, передам вам объяснение капитана Немо. Сообщу вам то, что сообщил мне капитан Немо…
— Капитан Немо?! — воскликнули колонисты.
— Да. Перед смертью он оказал нам последнюю услугу…
— Последнюю услугу! Последнюю услугу! — воскликнул Пенкроф. — Это не последняя! Вы увидите, что хоть он и умер, а все-таки еще много услуг окажет!
— Знайте, друзья, — продолжал Смит, — что острову, вследствие его особого строения, на которое указывал мне капитан Немо, рано или поздно угрожает катастрофа… Рано или поздно его подводное основание разрушится.
— Разрушится! Остров Линкольна разрушится? Подите вы, не морочьте нам голову! — воскликнул Пенкроф.
И невзирая на все свое почтение к инженеру, моряк не мог удержаться, чтобы не пожать очень выразительно плечами.
— Выслушайте, Пенкроф! Вот в чем убедился капитан Немо и в чем я сам убедился вчера, исследуя пещеру Даккара. Эта пещера простирается под островом до самого вулкана и отделяется от его жерла только стеной. Стена эта теперь испещрена трещинами; сквозь нее уже прорываются сернистые газы, образующиеся внутри вулкана.
— Ну так что ж? — спросил Пенкроф, наморщив лоб.
— Я убедился, что эти трещины постепенно увеличиваются под напором газов, что базальтовая стена мало-помалу поддается, и рано или поздно в трещины хлынет морская вода, заполняющая внутренность пещеры.
— И отлично! — сказал Пенкроф, пытаясь шутить. — Море погасит вулкан, и все будет кончено!
— Да, все будет кончено! — отвечал Смит. — В тот день, когда море хлынет сквозь эту базальтовую стену и проникнет через жерло вулкана в недра острова, где кипят расплавленные минералы, в тот, Пенкроф, день остров Линкольна взлетит на воздух, как взлетела бы Сицилия, если бы Средиземное море хлынуло в Этну.
Колонисты были потрясены. Они поняли, какая опасность им угрожает.
Смит не преувеличивал. У многих людей, не знакомых с физикой, являлась мысль «погасить» вулканы, которые почти всегда возвышаются на берегах морей или озер, проведя в них морские или озерные воды; но эти люди не знают, что в таком случае земная кора неминуемо может взорваться, как взрывается непрочный паровой котел. Вода, хлынув в жерло, где температура достигает нескольких тысяч градусов, с такой внезапной силой обратилась бы в пар, что не уцелела бы никакая оболочка.
Было несомненно, что острову угрожает страшное разрушение. Пещерная стена не могла долго продержаться. Невозможно было рассчитывать на несколько месяцев, даже на несколько недель, а только на несколько дней, быть может, на несколько часов.
Колонисты были глубоко опечалены. Они думали не о собственной гибели, а о скором разрушении уголка земли, на котором они нашли убежище после воздушного крушения, о гибели возделанного ими острова, к которому они так сильно привязались, который они надеялись обратить в цветущую колонию. Столько напрасной траты сил, столько потерянного труда!..
Пенкроф не мог удержать крупную слезу, которая скатилась по его щеке. Он даже не старался скрыть ее от товарищей.
Разговор длился еще некоторое время. Все пришли к заключению, что невозможно терять ни минуты, что надо использовать все силы колонии на возможно быстрое завершение строительства корабля, так как это было единственное средство спастись.
Все мысли колонистов были теперь поглощены тем, чтобы корабль был готов до наступления страшной катастрофы.
Постройка велась в лихорадочном темпе. Около 23 января судно было наполовину обшито.
До сих пор на вершине вулкана колонисты еще не замечали никакой перемены. Из кратера продолжали вырываться пары и дым, смешанный с пламенем; вылетали и раскаленные камни. Но в ночь с 23 на 24 января, вследствие напора лавы, достигшей первого уступа вулкана, верхняя часть конуса, который составлял как бы крышку горы, оторвалась. Послышался страшный грохот.
Колонисты подумали, что остров уже начинает распадаться на части. Все кинулись из Гранитного дворца.
Было около двух часов ночи.
Небо словно пылало. Верхняя часть конуса — громадная глыба высотой в тысячу футов и весом в миллиард пудов — ринулась на остров и поколебала почву. По счастью, конус имел уклон к северу: он упал на песчаную и туфовую равнину, лежавшую между вулканом и морем. Широко раскрывшийся кратер стал извергать такой яркий, сильный свет, что атмосфера казалась раскаленной массой. Время от времени языки жидкой лавы, вздуваясь у новой вершины, лились длинными потоками, словно вода из переполненного бассейна, и извивались по скатам вулкана наподобие тысячи огненных змей.