Огни мелькали так быстро, что Вильяму было трудно за ними поспевать. Этот код был не из простых. Наконец его пальцы остановились, а огни потухли.
Вильям выпрямился, растирая ноющие руки, и посмотрел на панель. Получилось?
Контрольная панель моргнула несколько раз, раздался короткий сигнал и тяжелые металлические двери открылись.
Вильям оглянулся, но в коридоре по-прежнему никого не было. Тогда он зашел внутрь и дверь за ним закрылась.
Глава 10
Вильям оказался в помещении, похожем на лабораторию на космической станции. Стены и потолок были покрыты золотистым металлом. Сложные приборы, рядами стоящие вдоль стен, издавали самые разные звуки. Посреди зала были установлены две ширмы на колесиках, вроде тех, что используют в больницах, только гораздо больше.
Под потолком висела белая пушка. Выглядела она так же, как та, которую Слаппертон использовал во время опыта. Вильям стоял, раздумывая, уйти или остаться. Но раз уж он зашел так далеко, останавливаться нельзя!
Он направился к ширме. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышал шум. Сначала его заглушали другие звуки, но теперь мальчик отчетливо слышал: пуфф… пуфф… пуфф… Снова и снова, как будто рядом ехал небольшой локомотив.
Вильям боролся с желанием повернуться и сбежать. Он понимал, что близость пушки может спровоцировать новый приступ, но все равно продолжал идти вперед. Он остановился у самых ширм и теперь прислушался к доносившимся из-за них ритмичным звукам: пуфф… пуфф… пуфф…
Ну, будь что будет! Вильям схватил ширму и рванул ее в сторону.
Такого он совершенно не ожидал увидеть…
На полу за ширмой стоял громадный стальной куб, а из него… торчал седой старик с бородой. На нем был костюм, однако все тело ниже груди было вплавлено в кусок стали, словно жук в кусок янтаря. Глаза старика были закрыты. Рот и нос скрыты под кислородной маской, от которой шел шланг к дыхательному аппарату. Машина качала свежий кислород в легкие, издавая тот самый звук: пуфф… пуфф… пуфф…
Но разве можно выжить в кипящей, расплавленной стали? Вильям смотрел на старика с любопытством и ужасом. Он окликнул его:
— Эй!
Тот не ответил.
Вильям медленно подошел поближе. На пиджаке старика висел пропуск: «Понтус Диппель, Хранилище невероятных археологических находок».
Дверь сказала, что из Хранилища что-то привезли. Неужели его?
Вильям разглядывал морщинистое лицо старика. Он наклонился вперед и коснулся его руки — она была теплой. Он посмотрел на большую белую пушку, которая была направлена прямо на них. Что они собирались с ним делать?
Вдруг тело старика содрогнулось, будто его ударило током. Он открыл глаза и закричал:
— ОНА ИДЕТ! ОНА ИДЕТ!..
Вильям отшатнулся и в ужасе смотрел на человека, который бился в стальных тисках, пытаясь вырваться на свободу.
— Она близко! — снова крикнул старик.
Вильям хотел помочь ему, но не знал как.
— Пожалуйста, успокойтесь! — бормотал он.
Глаза Понтуса Диппеля снова закрылись, голова упала на грудь.
И тут Вильям услышал позади себя жужжание. Он обернулся и увидел, как дверь в лабораторию открывается и внутрь вваливаются три робота-охранника. Его небольшая экскурсия закончилась.
Один из роботов поднял замедлятор. Вильям и моргнуть не успел, как робот выстрелил. Тело Вильяма обмякло, и он упал на пол, как мокрое полотенце.
Глава 11
Двое роботов-охранников остановились перед белой дверью. Вильяма они несли на носилках. Тело по-прежнему не слушалось его — казалось, будто все кости превратились в желе. Он не мог пошевелить ни единым мускулом, двигались только глаза. Некоторое время спустя руки и ноги начали зудеть, и Вильям решил, что действие ужасной «желейной технологии» заканчивается. Он пытался понять, где находится, но окружавшие его белые стены были совершенно безликими.
Дверь с мягким гудением открылась, роботы-охранники вошли в комнату и усадили Вильяма в большое кожаное кресло. Тот уже лучше контролировал свое тело и мог сидеть прямо. Со всех сторон его окружали большие книжные шкафы, а перед ним стоял стол из красного дерева. По мере того как мозг возвращался к жизни, Вильям начал узнавать кабинет. Он здесь уже бывал…
Солнце стояло низко, его лучи освещали комнату сквозь большое панорамное окно. У окна Вильям увидел высокого мужчину с тростью. Тот стоял спиной, но вдруг повернулся.
— А ты времени даром не теряешь, да? — Вильям сразу узнал этот голос. — Как ты себя чувствуешь?
— Руки немного дрожат, — ответил Вильям и посмотрел на направлявшегося к нему Фрица Гофмана.
Гофман был главой Института, и одним из тех, кто четыре месяца назад спас Вильяма от Абрахама Талли. Именно благодаря Гофману Вильям остался в живых. Если бы не он, Талли вытянул бы весь луридиум из его тела.
— Дрожь в руках после замедлятора — совершенно обычное дело, — заметил Гофман, останавливаясь перед Вильямом. Длинные руки директора висели вдоль худого тела, черный костюм блестел на солнце. Он привычным жестом поддернул рукав и посмотрел на большие часы на своем костлявом запястье.
— Институту есть за что благодарить тебя, Вильям, — произнес он и откашлялся. Похоже, он был не очень доволен. — Однако это не значит, что тебе можно бродить, где вздумается. Особенно в сложившихся обстоятельствах. Робот, от которого ты сбежал, очень расстроился. У него случилось нервный срыв, и его направили на внеплановое техобслуживание. Он до сих пор не пришел в себя и хочет сменить квалификацию.
Вильяму стало не по себе. Он вовсе не хотел, чтобы у робота были неприятности.
— Хочешь пить? — спросил Гофман и кивнул, глядя куда-то за спину Вильяма.
Тот обернулся и увидел рыжих водителей. Один из них подошел к столику подал Вильяму стакан с оранжевым напитком.
— Выпей, — велел Гофман.
Вильям посмотрел на стакан.
— Не бойся, это же мартовый сок, — сказал Гофман. — Новый сорт. Он вернет тебе силы.
Вильям сделал глоток сока, тут же ставшего синим. Вкус был божественным, а еще он менялся, пока напиток находился во рту — сначала апельсин, потом что-то вроде клубники, а потом ваниль. Вильям почувствовал, как все тело охватывает тепло. Он выпрямился и посмотрел на свои руки. Пошевелил пальцами. Вытянул ноги. Контроль над телом был почти восстановлен. Вильям пообещал себе больше не попадаться роботам с замедляторами, и посмотрел на Гофмана.
— Там внизу был старик, — сказал он, вертя стакан в руках. — Он как будто застрял в стальной плите.
Гофман нахмурился, прочистил горло и крепче перехватил трость.
— Старик в стальной плите? В той комнате, где тебя нашли роботы-охранники?
— Да! — ответил Вильям. — Ему примерно столько же лет, сколько моему дедушке. И он застрял там, как будто его вплавило в сталь.
Вильям сглотнул. Он знал, что это звучит безумно, но Гофман ведь наверняка что-то знает об этом старике. А Вильяму просто хотелось узнать, как он туда угодил.
— Вильям, — начал Гофман, опираясь на огромный письменный стол, — я говорил с Бенджамином Слаппертоном о результатах сегодняшнего тестирования.
Вильям выпрямился в кресле.
— При чем тут это?
— Он рассказал, что ты… видел кое-что во время испытаний, — продолжил Гофман. — Что у тебя были галлюцинации.
— Да? Но это не имеет ничего общего с тем, что я видел внизу. Там действительно был тот старик, и он действительно торчал из…
Гофман с сожалением посмотрел на мальчика. Вильям откинулся на спинку кресла.
— Хочешь знать, что я думаю? — спросил Гофман.
Вильям кивнул. Разумеется, он хотел узнать мнение директора Института.
— Я думаю, что увиденное тобой в подвале — это своего рода побочный эффект после эксперимента Слаппертона.
— Но там был старик, и он… — начал Вильям.
— Послушай, Вильям, там, внизу, никого не было, — отрезал Гофман.
— Но как же так? — запинаясь, спросил Вильям. — Я знаю, что я видел!
— Робот-охранник нашел тебя в одной из пустых аудиолабораторий, — сказал Гофман. — Он решил, что ты… нарушитель, поэтому использовал замедлятор.
Вильям не верил своим ушам.
— Что вы хотите сказать?.. Что мне все померещилось?
Гофман сидел и, казалось, целую вечность смотрел на Вильяма.
— Для тебя, наверное, непросто вернуться сюда, когда обстоятельства складываются таким образом, — в конце концов сказал он.
Вильям разочарованно уставился в пол. Неужели Гофман ему не поверил?
— Никому из нас не по душе то, что тут происходит. Но сейчас по-другому нельзя, — продолжил Гофман.
Вильям снова поднял на него глаза. Он почувствовал, как его накрыло волной досады и разочарования.
— Что со мной не так? — сказал он дрожащим голосом. — Я просто хочу знать, что со мной не так!
Гофман кивнул андроидам, те развернулись и исчезли в дверях. Потом он сел в кресло, стоявшее у его огромного стола, прислонил к столу трость и снял очки. Тщательно протер их лацканом пиджака и снова водрузил на нос.
— Я тоже этого хочу, Вильям, — Гофман сцепил руки и наклонился вперед. — Именно для того, чтобы выяснить причину твоих приступов, я и попросил Бенджамина провести исследования. Наберись терпения, и мы выясним, в чем дело.
— А что с моим дедушкой? Куда он умчался? Что такого важного случилось, что он уехал, даже не узнав, что со мной происходит?
— Если бы Тобиас мог, он бы остался. — Руки Гофмана сжались так, что костяшки побелели. — Но у него важные дела.
— Это связано с той женщиной, которая напала на меня около школы? — Вильям пристально посмотрел на Гофмана.
Директору этот вопрос, похоже, не понравился. Он встал и снова подошел к большому окну.
— Я не хочу, чтобы ты боялся тех, кто на тебя напал. Здесь ты в безопасности.
— Но чего она хотела?
Вильям сердился из-за того, что все вокруг избегали прямых ответов на его вопросы.
— Мы работаем над этим. — Директор снова повернулся к Вильяму. — Настали сложные времена. С тех пор, как ты был тут в последний раз, очень много всего произошло. Институт не мог оставаться прежним, после того как сюда привезли Талли. Не знаю, в чем тут дело. То ли сама мысль о том, кто находится теперь в нашем подвале, заставляет людей нервничать, то ли он обладает какой-то злой силой, которая работает даже, когда он заморожен… Институт будто накрыло разрушительной пеленой ужаса. И произошло это в тот самый момент, когда Талли оказался здесь. — Гофман помолчал. — Даже не знаю, станет ли когда-нибудь Институт таким, как прежде, — добавил он.