Опять это. Дунк недовольно фыркнул. Красный или Чёрный? Не та вещь, которую будешь спрашивать у мужчины. Это всегда ведёт к неприятностям.
— Я уверен, сир Кайл не хотел обидеть вашего отца.
— Ни в коей мере, — согласился сир Кайл. — Старая это история, Красный Дракон и Чёрный. Нам нет никакого смысла драться из-за неё теперь, юноша. Мы все тут братья межи.
Сир Глендон, казалось, взвешивал слова Кота, чтобы понять, не насмехаются ли над ним.
— Дэймон Блэкфайр, Чёрное Пламя, не был изменником. Старый король отдал ему меч. Он оценил достоинства Дэймона, пусть даже тот и был рождён бастардом. Есть ли иная причина, почему он отдал Чёрное Пламя[3] в руки Дэймона, а не Дэйрона?
Повисла тишина. Дунк мог слышать тихое потрескивание костра. Он чувствовал, как комары ползут по его шее. Он пришлёпнул их, не сводя глаза с Эгга, желая лишь, чтобы тот сидел смирно.
— Я был мальчишкой, когда они сражались на Краснотравном Поле, — сказал он, когда стало понятно, что никто другой говорить не будет, — но я был оруженосцем у рыцаря, который дрался за Красного Дракона, а позже я состоял на службе у того, кто дрался за Чёрного.[4] За ту и другую сторону сражались храбрые люди.
— Храбрые люди, — вяло подтвердил Кайл Кот.
— Герои, — Сир Глендон Болл повернул свой щит так, что все смогли рассмотреть нарисованный на нем знак — красно-жёлтый огненный шар, файрболл, пролетал по чёрному полю. — Я от крови героя.
— Ты сын Файрболла, — сказал Эгг. Они в первый раз увидели, как сир Глендон улыбается.
Сир Кайл Кот внимательно изучал парня.
— Как это может быть? Сколько тебе лет? Квентин Болл умер…
— … до моего рождения, — закончил за него сир Глендон, — но во мне он возродился. — Он швырнул свой меч обратно в ножны. — Я это покажу вам всем в Белостенном Замке, когда завоюю яйцо дракона.
На следующий правота пророчества сира Кайла подтвердилась.
Паром Неда и в половину не был достаточно большим, чтобы вместить всех желающих переправиться, потому лорд Костейн, лорд Шони и их люди должны были идти первыми. На это потребовалось несколько заходов, каждый длился более часа, ибо приходилось бороться с отмелями, к переправе нужно было подогнать лошадей и повозки, загрузить на паром и разгрузить на другой стороне озера. Два лорда замедлили дело ещё больше тем, что завели громкий спор о том, кто должен переправляться первым. Шони был старше, а Костейн считал себя более высокорождённым.
Дунку ничего не оставалось, как ждать, изнемогая от зноя.
— Мы могли бы пройти первыми, если бы вы позволили мне использовать мой сапог, — сказал Эгг.
— Могли, — ответил Дунк, — но не будем. Лорд Костейн и лорд Шони были тут раньше нас. Кроме того, они лорды.
Эгг состроил мину.
— Мятежные лорды.
Дунк хмуро посмотрел в его сторону.
— Что ты имеешь в виду?
— Они были за Чёрного Дракона. Вернее, лорд Шони и отец лорда Костейна. Эймон и я разыгрывали битву на зелёном столе мейстера Мелаквина, раскрашенными солдатиками и маленькими знамёнами. Знак Костейна — серебряная чаша на чёрном с чёрной розой на золоте. Это знамя было слева от позиции Дэймона. Шони был со Злым Клинком, справа, он тогда почти что умер от ран.
— Старая мёртвая история. Они здесь, не так ли? Выходит они преклонили колено, и король Дэйрон даровал им помилование.
— Да, но…
Дунк защемил парню губы.
— Попридержи свой язык.
Эгг придержал язык.
Как только отправился паром с последними людьми Шони, на берегу появились лорд и леди Смоллвуд со своими людьми, так что Дунку и Эггу опять пришлось ждать.
Братство межи не пережило ночи, это было видно невооружённым глазом. Сир Глендон держался особняком, раздражённый и обиженный. Кайл Кот рассчитал, что им позволят взойти на паром не раньше середины дня, так что он отделился от остальных и обхаживал лорда Смоллвуда, с которым был слегка знаком. Сир Мейнард проводил время, перешёптываясь с хозяйкой постоялого двора.
— Держись от него подальше, — предупредил Эгга Дунк. Было что-то в этом Пламме, что вызывало беспокойство. — Он вполне может оказаться рыцарем-разбойником, мы же ничего о нём толком не знаем.
Предупреждение, похоже, сделало сира Мейнарда лишь интересней в глазах Эгга.
— Никогда не был знаком с рыцарями-разбойниками. Думаете, он попробует украсть драконье яйцо?
— Уверен, что лорд Баттервелл хорошо его охраняет. — Дунк почесал комариный укус на шее. — Считаешь, его покажут во время пира? Хотелось бы мне его увидеть.
— Я б показал вам моё, сир, да оно в Летнем Замке.
— Твоё? Твоё драконье яйцо? — Дунк нахмурился, решив, что мальчик его разыгрывает. — Откуда оно у тебя взялось?
— От дракона, сир. Его положили в мою колыбель.
— В ухо не хочешь? Драконов больше нет.
— Нет, но есть яйца. Последний дракон оставил кладку из пяти, и много других хранится на Драконьем Камне, старых, ещё до Танца[5] полученных. У всех моих братьев они тоже есть. Эйроново выглядит будто сделано из золото и серебра, с огненными прожилками бегущими по нёму. Моё — зелёное и белое, и всё переливается.
— Твоё драконье яйцо.
Его положили к нему в колыбель. Дунк так привык к Эггу, что порой забывал, что Эйгон был принцем. Конечно же, они положили яйцо дракона в его колыбель.
— Что ж, смотри не упомяни это яйцо, когда кто-нибудь может услышать.
— Я не глупец, сир, — Эгг понизил голос. — Однажды драконы вернутся. Моему брату Дэйрону это приснилось, а король Эйрис прочёл об этом пророчество. Может из моего яйца он и вылупится. Это будет потрясающе.
— Будет ли? — у Дунка были сомнения.
Но не у Эгга.
— Мы с Эймоном порой представляли, как из наших яиц вылупятся драконы. Тогда бы мы летали по небу на драконьих спинах, как первый Эйгон и его сёстры.
— Айе, а если все рыцари королевства умрут, я стану лордом- командующим Королевской Гвардии. Если это яйцо такое невероятно ценное, почему лорд Баттервелл готов с ним расстаться?
— Чтобы показать всему королевству, как он богат?
— Допустим.
Дунк опять почесал свою шею и бросил взгляд на сира Глендона Болла, который затягивал подпруги своего седла в ожидании переправы. Эта лошадь никуда не годится. Конь сира Глендона был клячей с провисшей спиной, маленькой и старой.
— Что ты знаешь о его предке? Почему его звали Файрболлом?
— За его горячую голову и рыжие волосы. Сир Квентин Болл был мастером-над-оружием Красного замка. Он научил моего отца и дядей как надо сражаться. Великих Бастардов тоже. Король Эйгон пообещал ввести его в Королевскую Гвардию, и Файрболл заставил свою жену присоединиться к молчаливым сёстрам, только вот к тому времени как место освободилось, король Эйгон был уже мёртв, а король Дэйрон назвал имя Вильяма Уайлда. Мой отец говорил, что уговоры Файрболла не в меньшей степени, чем Злого Клинка убедили Дэймона Блэкфайра потребовать корону, и он спас Блэкфайра, когда Дэйрон отправил Королевскую Гвардию его арестовать. Позже, Файрболл убил лорда Леффорда у ворот Ланниспорта и заставил Седого Льва бежать и прятаться в Утёсе. При переправе Мандера он убил семерых сыновей леди Пенроуз одного за другим. Говорят, он пощадил младшего ради его матери.
— Это было весьма благородно с его стороны, — вынужден был признать Дунк. — Сир Квентин Болл умер на Краснотравном Поле?
— До того, сир, — ответил Эгг. — Лучник засадил стрелу ему в горло, когда он спешился напиться у ручья. Какой-то простолюдин, никто не знает, кто это был.
— Эти простолюдины становятся очень опасны, когда им взбредёт в голову начать убивать лордов и героев. — Дунк заметил паром, медленно ползущий через озеро. — Ну вот и он.
— Медленный же он. Мы направляемся в Белостенный Замок, сир?
— Почему бы и нет? Я хочу посмотреть на это драконье яйцо. — Дунк улыбнулся. — Если я одержу победу в турнире, у нас обоих будет по драконьему яйцу.
Эгг посмотрел на него с сомнением.
— Что? Что это ты на меня так смотришь?
— Я мог бы сказать, сир, — с серьёзным видом сказал Эгг, — но я должен выучиться держать язык за зубами.
Межевых рыцарей посадили гораздо ниже соли, намного ближе к дверям, чем к помосту.[6] Белостенный Замок был почти новым, насколько таковым может быть замок, возведённый около сорока лет назад дедом нынешнего лорда. В народе его звали Молочницей за его стены, форты и башни, которые были выстроены из превосходного белого камня, добытого в Долине и доставленного через горы с большими затратами. Внутри были полы и колонны из молочно-белого мрамора, испещрённого золотом, стропила над головой были выструганы из костно-белых стволов чардрев. Дунк и представить не мог, сколько всё это стоило.
Хотя зал был не так велик, как некоторые другие, где ему довелось побывать. «По крайней мере, нас пустили под крышу», — подумал Дунк, занимая своё место на скамье между сиром Мейнардом Пламмом и Кайлом Котом. Хотя их и не было среди приглашенных, все трое были допущены в замок довольно быстро — отказ межевому рыцарю в гостеприимстве в день свадьбы приносил несчастье.
Молодому сиру Глендону пришлось, однако, труднее. Дунк слышал, как стюард лорда Баттервелла громко говорил ему:
— У Файрболла никогда не было сына.
Юноша горячо возражал, и имя сира Моргана Данстэйбла было упомянуто несколько раз, но стюард оставался непреклонен. Когда сир Глендон прикоснулся к рукоятке своего меча, появилась дюжина стражников с пиками в руках и на какой-то миг показалось, что сейчас произойдёт кровопролитие. Лишь вмешательство высокого светловолосого рыцаря по имени Кирби Пимм спасло положение. Дунк был слишком далеко, чтобы расслышать, но он видел, как Пимм обхватил рукой стюарда за плечи и, смеясь, что-то прошептал тому на ухо. Стюард нахмурился и сказал сиру Глендону что-то, заставившее парня покраснеть.