– Я хочу поставить опыт, – объяснил раджа. – Когда я вырасту, я совершу великие научные открытия, но сейчас я начну с этого опыта.
– Есть, капитан! – отозвался Бен Везерстаф, хотя он впервые услышал о том, что существуют великие научные открытия.
Мэри тоже впервые услышала о них; впрочем, она понимала, что Колин при всех его странностях очень начитан и умеет убеждать. Стоило ему поднять голову и поглядеть на тебя своими странными глазами, как ты ему веришь, хочешь того или нет. А ведь ему было всего десять лет! Сейчас его слова прозвучали особенно убедительно, потому что он говорил с упоением – ему очень нравилось произносить настоящую речь, как принято у взрослых.
– Я посвящу свои великие научные открытия Магии. Магия – это великая вещь, но о ней мало кто знает, только некоторые авторы старых книг, да ещё немножко – Мэри, потому что она родилась в Индии, где живут факиры. По-моему, Дикону о Магии тоже кое-что известно, только, пожалуй, он об этом и сам не догадывается. Он и людей, и животных умеет заклинать. Я бы ему ни за что не разрешил прийти ко мне, если бы он не умел заклинать всех зверят, а значит, и мальчиков, потому что мальчики тоже зверята. Я уверен, что во всём есть Магия, только мы не знаем, как ею овладеть и заставить на нас работать, как электричество, пар или лошадей.
Это звучало так внушительно, что Бен Везерстаф заволновался и переступил с ноги на ногу.
– Есть, капитан! – отчеканил он и стал по стойке смирно.
– Когда Мэри нашла этот сад, он казался совсем мёртвым, – продолжал оратор. – Но потом почему-то цветы полезли из земли и из ничего возникло что-то. Сначала ничего не было – а потом вдруг появилось! Я раньше за природой не наблюдал, и это меня очень заинтересовало. Учёные всегда хотят до всего додуматься, а я собираюсь стать учёным. Я себя спрашиваю: «Что это такое? Что?» Тут что-то есть! Не может быть, чтобы не было! Я не знаю, что это такое, и я называю это Магией! Я никогда не видел, как солнце встаёт, но Мэри и Дикон видели, и, судя по тому, что они говорят, это тоже Магия. Что-то будто тянет его и тянет, заставляя то садиться, то вставать. Когда я в саду, я иногда смотрю сквозь ветки на небо, и так мне бывает на душе хорошо, словно в меня что-то входит и заставляет сердце биться чаще! Это Магия, она всегда создаёт что-то из ничего. Всё вокруг живёт благодаря ей: и деревья, и цветы, и листья, и птицы, и барсуки, и лисы, и белки, и люди. Видно, она разлита кругом. В этом саду… Всюду… Это благодаря ей я встал здесь на ноги и понял, что буду жить. Я хочу поставить опыт: попробую впитать частицу этой Магии – пусть она меня поддержит и вдохновит, пусть сделает меня сильным и здоровым. Я не знаю, как этого добиться, но полагаю, что, если думать об этом и взывать к ней, она не заставит себя ждать. Может, с этого надо начать. Когда я в тот день попытался стать на ноги, Мэри про себя быстро-быстро повторяла: «Ты сможешь! Сможешь!» И я и вправду смог! Конечно, нужно было, чтобы я сам постарался, но она своей Магией мне помогла. И Дикон помог. Я буду каждое утро и каждый вечер, а когда вспомню, и днём повторять: «Магия во мне! Магия меня лечит! Я буду сильным, как Дикон, сильным, как Дикон!» И вы тоже повторяйте! Это будет мой опыт. Ты мне поможешь, Бен Везерстаф?
– Конечно, капитан! – отвечал Бен Везерстаф.
– Если вы будете это повторять так же исправно, как солдаты повторяют свои упражнения во время учений, тогда мы увидим, удался ли мой опыт. Ведь если что-то всё время повторять, и вслух, и мысленно, оно останется в тебе навсегда. То же будет и с Магией, уверен! Если её звать на помощь, она войдёт в тебя и сделает всё, что надо!
– Я однажды в Индии слышала, как какой-то офицер рассказывал моей маме про факиров, которые повторяют одно слово тысячи раз, – вспомнила Мэри.
– Я слышал, как жена Джема Феттлворта повторяла два слова тысячи раз, – усмехнулся Бен Везерстаф. – «Пьяный болван!» – говорила она. Можете не сомневаться, из этого кое-что вышло! Он её поколотил, ушёл в трактир – тут недалеко, «Синий лев» называется, – и напился.
Колин нахмурил брови и задумался, но потом просветлел.
– Вот видишь, – сказал он, – всё-таки что-то и вправду вышло. Только она, возможно, призвала не ту Магию, вот он её и побил. Если бы она всё сделала как надо и сказала бы ему при этом что-нибудь ласковое, он бы не напился, а может… может, купил бы ей новый чепец.
В проницательных глазах Бена Везерстафа мелькнуло восхищение.
– У тебя не только ноги прямые, но и голова неплохо работает, мастер Колин, – хмыкнул он. – Как увижу Бесс Феттлворт, намекну ей, что́ для неё Магия может сделать. А уж как она обрадуется, если твой научный опыт удастся! Да и Джем тоже!
Дикон слушал с горящими глазами. На плечах у него сидели Орешек и Скорлупка, а в руках он держал белого кролика с длинными ушами и тихонько поглаживал его – кролик от удовольствия только уши прижимал.
– Ты думаешь, мой опыт удастся? – спросил его Колин.
Ему так хотелось знать, что думает Дикон. Колину часто хотелось спросить, что думает Дикон, когда тот смотрел со своей улыбкой на него или на кого-то из зверюшек.
Дикон широко улыбнулся.
– Ещё бы! – отвечал он. – Когда солнышко землю нагревает, семена всходят – это уж обязательно. Так и твой опыт. Он обязательно получится. Хочешь, начнём сейчас же?
Колин обрадовался – и Мэри тоже. Вспомнив о факирах и бродячих монахах, которых он видел на картинках, Колин предложил всем сесть под развесистое дерево.
– Это будет как в храме, – сказал Колин. – Я немного устал и с удовольствием присяду.
– Э‐э, нет, так не пойдёт! – протянул Дикон. – Никогда не говори, что устал. Это может помешать Магии.
Колин обернулся и внимательно посмотрел в его круглые серьёзные глаза.
– Ты прав, – медленно проговорил он. – Я должен думать только о Магии.
Они уселись в круг. Всё было так торжественно, что Бену Везерстафу показалось, будто его каким-то хитрым способом заманили на молитвенное собрание. Обычно он ни на какие молитвенные собрания не ходил. «Вот ещё!» – отвечал он на все приглашения. Однако сейчас он не стал возражать – ведь это делалось для юного раджи. К тому же ему льстило, что Колин попросил его помощи. Мэри слушала затаив дыхание. Дикон не выпускал из рук кролика. Возможно, он незаметно подал магический знак своим «зверюшкам» – стоило ему опуститься на траву, как ворон, лисёнок, белки и ягнёнок приблизились и стали в круг вместе с детьми.
– И зверюшки с нами, – проговорил Колин серьёзно. – Они хотят нам помочь.
«Какой Колин сейчас красивый!» – подумала Мэри. Он держал голову высоко, словно жрец, глаза его сияли. Яркое пятно солнечного света падало на него сквозь ветки.
– Начнём, – сказал он. – Как ты думаешь, Мэри, может, нам надо раскачиваться взад и вперёд, как дервиши?[3]
– Я раскачиваться не могу, – заявил Бен Везерстаф. – У меня ревматизм.
– Магия тебя вылечит, – произнёс Колин тоном верховного жреца. – Всему своё время. Ладно, тогда будем напевать.
– Напевать я тоже не могу, – угрюмо возразил Бен Везерстаф. – Я раз в церкви пробовал петь, но меня тут же из хора выгнали.
Никто не улыбнулся. Сейчас было не до смеха. Ни тени не мелькнуло в глазах Колина. Он думал только о Магии.
– Тогда петь буду я, – решил он, и на лицо его лёг отсвет вдохновения. И затянул: – Солнце сияет… сияет… Это Магия. Цветы тянутся ввысь… Корни их напрягают. Это Магия. Быть живым – это Магия, быть здоровым – это Магия. Магия во мне… Магия во мне… Она во мне… она во мне… Она во всех нас… Она у Бена Везерстафа в спине. Магия! Магия! Приди и помоги нам!
Он повторил эти слова множество раз – не тысячу, но достаточно много. Мэри слушала его как зачарованная. Всё было так странно и в то же время прекрасно; ей хотелось, чтобы он не смолкал. Бен Везерстаф чувствовал, как его начинает клонить в сон – это было так приятно! Жужжание пчёл в цветах сливалось с протяжным голосом Колина и убаюкивало. Дикон сидел, скрестив ноги и положив руку на спину ягнёнка; кролик спал у него на руках. Ворон столкнул белочку с плеча Дикона и сам устроился на её месте; глаза его прикрыла плёнка. Наконец Колин смолк.
– А теперь я пройдусь по саду, – сказал он.
Бен Везерстаф уронил голову на грудь, вздрогнул и проснулся.
– Ты спал! – воскликнул Колин.
– Ничего подобного, – пробормотал Бен. – Хорошая была проповедь, только на сбор пожертвований я не останусь.
Он ещё не совсем проснулся.
– Ты не в церкви, – сказал Колин.
– Конечно нет, – произнёс Бен, выпрямившись. – Кто говорит, что я спал? Я каждое слово слышал. Ты объяснил, что у меня в спине Магия. А доктор зовёт её ревматизмом!
Раджа повёл рукой.
– Это не та Магия, – заметил он. – Скоро тебе полегчает. А теперь я разрешаю тебе вернуться к работе. Только приходи завтра!
– Я бы хотел посмотреть, как ты ходишь по саду, – ворчливо сказал Бен.
В голосе его звучало не раздражение, а скорее упорство. Бен не очень-то верил в Магию и, будучи человеком упрямым, решил про себя, что, если его отошлют, он влезет на стремянку и будет следить поверх стены, чтобы в случае чего броситься на помощь. Однако раджа не возражал. Все приготовились. Образовалась целая процессия. Впереди Колин, Мэри с одной стороны, Дикон с другой. Бен Везерстаф за ними, а замыкали шествие зверюшки. Маленький лис и ягнёнок не отставали от Дикона, а белый кролик скакал за ними, время от времени останавливаясь пощипать травку, а ворон замыкал шествие, важно поглядывая по сторонам, словно чувствовал себя ответственным за происходящее.
Медленно, торжественно шествие продвигалось вперёд. Пройдя несколько шагов, останавливались отдохнуть. Колин опирался на руку Дикона, а Бен Везерстаф был готов подхватить Колина сзади. Время от времени Колин отнимал руку и делал несколько шагов самостоятельно. Голову он держал высоко и вид имел величественный.
– Магия во мне! – повторял Колин. – Магия меня укрепляет! Я чувствую её! Я её чувствую!