Когда наконец настал этот день, вся школа была в неописуемом волнении. Утро пролетело быстро – все занимались приготовлениями. В классной развешивали гирлянды остролиста; парты вынесли, а на скамейки, сдвинутые к стенам, надели красные чехлы.
Выйдя из спальной в то утро, Сара нашла на столе в гостиной небольшой, неловко завязанный пакет в обёрточной бумаге. Она поняла, что это подарок, и угадала от кого. С тёплым чувством развернула она бумагу. Внутри лежала квадратная подушечка для булавок из красной застиранной фланели. В подушечку были воткнуты булавки с чёрными головками – так, что образовались слова:
«С ДНЁМ РАЖДЕНЯ»
– Господи, – с нежностью вскричала Сара. – Как она постаралась! Мне до того приятно, что… что прямо сердце щемит!
Перевернув подушечку, Сара с изумлением увидела на пришпиленной к ней карточке аккуратную надпись: «Мисс Амелия Минчин».
Сара повертела карточку в руках.
«Мисс Амелия?! – повторила она про себя. – Не может быть!»
В эту минуту она услышала, что дверь тихонько отворилась – в комнату заглянула Бекки.
Лицо её так и сияло радостной нежной улыбкой – она нерешительно подошла ближе и остановилась, теребя в волнении пальцы.
– Вам нравится, мисс Сара? – спросила она. – Нравится?
– Нравится?! – вскричала Сара. – Бекки, милая, неужели ты сама это сделала?
Бекки радостно всхлипнула, на глазах у неё выступили слёзы восторга.
– Это всего-то фланель, мисс, и то не новая, только мне хотелось вам что-то подарить, вот я ночами и смастерила. Вы уж «вообразите», что подушечка шёлковая, а булавки бриллиантовые. Я тоже старалась это «вообразить», когда её шила. – И с сомнением прибавила: – А карточка, мисс… Ничего, что я её из корзины для мусора вынула? Мисс Амелия её выбросила. Своей-то карточки у меня нет, а подарок не подарок, если к нему карточку не пришпилишь, я знаю – вот я и пришпилила мисс Амелию.
Сара бросилась к ней и обняла. В горле у неё стоял комок – почему, она и сама не знала.
– Ах, Бекки! – вскричала она с каким-то странным смехом. – Ты просто прелесть, Бекки! Я так тебя люблю! Да-да, люблю!
– О мисс, – взволнованно прошептала Бекки. – Спасибо, мисс, большое спасибо! Только подарок того не стоит. Фланель-то… не новая.
Глава 7И снова алмазные копи
Когда в тот день Сара ступила в украшенную ветками остролиста классную, её сопровождала целая процессия. Мисс Минчин в парадном шёлковом платье вела Сару за руку. За ней следовал лакей с коробкой, в которой лежала Последняя Кукла, затем служанка ещё с одной коробкой, а замыкала шествие Бекки в чистом фартуке и новом чепце и с третьей коробкой в руках. Сара предпочла бы войти как обычно, но мисс Минчин послала за ней, чтобы высказать ей своё пожелание.
– Это не просто день рождения, – возвестила она. – И я хочу, чтобы все это поняли.
Вот почему Сару ввели в классную с такой торжественностью. Она оробела, увидев, что старшие девочки при её появлении принялись толкать друг друга локтями, а младшие радостно заёрзали. По классу пронёсся сдержанный гул.
– Тише! – сказала мисс Минчин. – Джеймс, поставь коробку на стол и сними крышку. Эмма, а ты поставь свою на стул. – И вдруг строго прикрикнула: – Бекки!
От волнения Бекки совсем забыла, где она находится, и улыбнулась Лотти, которая в радостном предвкушении вертелась на скамейке. Услышав окрик, Бекки вздрогнула и чуть не уронила коробку; извиняясь, она так боязливо и неловко присела, что Лавиния и Джесси захихикали.
– Ты забываешься, – произнесла мисс Минчин. – Ты не должна смотреть на барышень. Поставь коробку!
Бекки поспешила повиноваться и с испуганным видом попятилась к двери.
– Можете идти, – объявила мисс Минчин слугам, величественно махнув рукой.
Бекки скромно посторонилась, пропуская вперёд старших слуг. Не удержавшись, она бросила взгляд на коробку, стоящую на столе. Что-то голубое, атласное сквозило из-под папиросной бумаги.
– Мисс Минчин, – внезапно сказала Сара, – вы не позволите Бекки остаться?
Это был смелый поступок. От неожиданности мисс Минчин чуть не подпрыгнула. Потом поднесла к глазам лорнет и с тревогой вгляделась в свою первую ученицу.
– Бекки?! – повторила она. – Сара, милая!
Сара шагнула к ней.
– Я прошу вас об этом, потому что знаю: ей хочется посмотреть на подарки, – пояснила она. – Она ведь тоже девочка, правда?
Мисс Минчин была шокирована. Она посмотрела на Сару, а потом на Бекки.
– Милая Сара, – сказала она. – Бекки – судомойка. А судомойки… э-э… не девочки.
Мисс Минчин никогда и в голову не приходило, что это не так. В её глазах судомойки были машинами, которые существовали для того, чтобы мыть посуду, таскать ящики с углём и разжигать огонь.
– Но Бекки – девочка, – возразила Сара. – И я знаю, что ей это будет приятно. Прошу вас, позвольте ей остаться – в честь моего дня рождения.
– Что ж, извольте, – отвечала мисс Минчин с достоинством. – Пусть остаётся! Ребекка, поблагодари мисс Сару за её доброту.
Бекки стояла в углу возле двери и нервно теребила край фартука. Она приблизилась, присела и пробормотала слова благодарности; на миг она встретилась глазами с Сарой: в них мелькнуло дружеское понимание.
– Ах, мисс! Я так благодарна, мисс! Мне правда так хотелось взглянуть на куклу! Спасибо, мисс! И вам спасибо, сударыня… – прибавила Бекки испуганно, оборачиваясь к мисс Минчин и делая реверанс. – Спасибо, что вы мне позволили остаться.
Мисс Минчин снова махнула рукой – на этот раз в направлении двери.
– Встань вон там в углу, – распорядилась она. – И не подходи близко к барышням.
Бекки с улыбкой повиновалась. Ей было решительно всё равно, где стоять, только бы не уходить на кухню, а остаться здесь, в классной. Мисс Минчин грозно откашлялась и снова заговорила.
– А теперь, девицы, я хочу сказать вам несколько слов, – провозгласила она.
– Она будет речь говорить, – шепнула одна из учениц. – Хоть бы покороче!
Саре стало не по себе. Это был её день рождения, вполне возможно, что и речь будет посвящена ей. Стоять и слушать речь о самой себе не очень-то приятно!
– Вы, конечно, знаете, – начала свою речь мисс Минчин (конечно, это была речь), – что сегодня милой Саре исполняется одиннадцать лет.
– Милая Сара! – пробормотала Лавиния.
– Некоторые из здесь присутствующих тоже отпраздновали своё одиннадцатилетие, но день рождения Сары – это событие совершенно особое. Когда она станет взрослой, она унаследует огромное состояние и должна будет достойно им распорядиться.
– Алмазные копи! – с усмешкой шепнула Джесси.
Сара её не слышала. Она глядела не отрываясь на мисс Минчин и чувствовала, что краска заливает ей лицо. Когда мисс Минчин заводила речь о деньгах, Сара её просто ненавидела, а ненавидеть взрослых, конечно, нехорошо.
– Когда её милый папочка, капитан Кру, привёз Сару из Индии и вверил моим попечениям, – продолжала мисс Минчин, – он шутливо сказал мне: «Боюсь, что она будет очень богата, мисс Минчин». Я отвечала: «В моём пансионе, капитан Кру, она получит такое образование, которое послужит украшением самому большому состоянию». Сара стала лучшей из моих учениц. Её французский, её танцы делают честь пансиону. Её манеры – само совершенство! Недаром вы прозвали её принцессой Сарой. Свою доброту она показала, пригласив вас сегодня на праздник. Надеюсь, вы цените её великодушие! Я хочу, чтобы вы выразили свою благодарность и хором сказали: «Спасибо, Сара!»
Все ученицы поднялись – как в то памятное утро, когда Сара впервые вошла в классную.
– Спасибо, Сара! – сказали они.
Нужно признаться, что Лотти при этом ещё и прыгала от радости.
Сара на миг смутилась. Потом сделала реверанс – очень изящный реверанс.
– Спасибо, – отвечала она, – что вы пришли ко мне на день рождения.
– Прекрасно, Сара, – одобрила мисс Минчин. – Так и поступают настоящие принцессы, когда народ им аплодирует. Лавиния, – прибавила мисс Минчин язвительно, – звук, который вы сейчас издали, очень похож на храп. Если вы завидуете своей соученице, пожалуйста, выражайте свои чувства так, как подобает барышне. А теперь я оставлю вас – можете веселиться!
И она выплыла из комнаты. В тот же миг напряжение, сковывавшее обычно учениц в её присутствии, исчезло. Не успела за ней закрыться дверь, как все повскакали с мест, а младшие кинулись к коробкам. Сара склонила сияющее лицо над одной из коробок.
– Здесь книжки, я знаю! – воскликнула она.
Малыши недовольно зашептались, а Эрменгарда пришла в ужас.
– Твой отец дарит тебе книжки на день рождения?! – вскричала она. – Совсем как мой, хуже не придумаешь! Не открывай эту коробку, Сара!
– Я книжки люблю, – засмеялась Сара, но повернулась и подошла к другой, самой большой коробке. Из неё она вынула Последнюю Куклу. Кукла была такая великолепная, что все девочки заохали и в восторге отпрянули, чтобы получше её рассмотреть.
– Она почти с Лотти ростом, – прошептал кто-то.
Лотти захлопала в ладоши и, смеясь, заплясала вокруг.
– На ней туалет для театра, – заметила Лавиния. – А шубка отделана горностаем.
– Ах! – вскрикнула Эрменгарда и подбежала к столу. – У неё в руке театральный бинокль! Смотрите – синий с золотом!
– А вот её дорожный сундук, – сказала Сара. – Давайте откроем и посмотрим на её вещи!
Она опустилась на пол и отперла сундучок. Девочки с шумом окружили её, с восхищением глядя на наряды, которые она вынимала. Никогда ещё в классной не царило такое оживление! Сара извлекала из сундучка кружевные воротнички, шёлковые чулки, платки, шкатулку для украшений, в которой лежали тиара и ожерелье (бриллианты в них были совсем как настоящие!), платья бальные и для визитов, костюмы для прогулок, капоры, капоты и вееры. Даже Джесси с Лавинией, забыв, что они слишком взрослые, чтобы думать о куклах, восторженно вскрикивали и брали в руки наряды, чтоб рассмотреть их получше.