– Предположим, что одежда на мне сухая. Предположим, что на мне прочные ботинки, длинное толстое пальто и шерстяные чулки. И зонтик. И ещё предположим… предположим, что, проходя мимо булочной, где продают горячие булки, я вдруг нахожу шесть пенсов – и чьи они, неизвестно. Тогда я захожу в булочную, покупаю шесть горячих булочек и съедаю их одну за другой.
Странные вещи происходят иногда.
Во всяком случае, с Сарой случилась странная история.
Она как раз собиралась перейти улицу. Грязь была ужасная, ей приходилось чуть ли не брести по ней вброд. Сара изо всех сил старалась найти переход получше, да всё напрасно; пробираясь по булыжникам, она смотрела себе под ноги, и вдруг, уже совсем было ступив на тротуар, она заметила, что у края тротуара что-то блестит. Это была серебряная монетка, маленькая серебряная монетка – прохожие затоптали её в грязь, но она всё ещё немного поблёскивала. Правда, это была монетка не в шесть, а в четыре пенса.
В тот же миг Сара схватила её посиневшей рукой.
– Ах! – вскричала она. – Это правда! Правда!
И, подняв глаза, посмотрела на лавку, которая была прямо перед ней. Поверите ли, это оказалась булочная! Толстая, приветливая, румяная булочница в эту минуту как раз ставила в витрину поднос с дивными, горячими – только что из печи! – булочками. Большими, пышными, блестящими булочками с коринками![20]
У Сары закружилась голова – от удивления, от вида булочек и от чудесного запаха тёплого хлеба, который доносился из подвального окна булочной.
Сара знала, что может смело взять монетку. Она уже долго лежала в грязи, и потерявший давно скрылся. За день здесь прошло столько людей!
«Но, может, её потеряла хозяйка булочной? Надо спросить», – прошептала про себя Сара.
Она подошла к булочной, занесла было ногу на ступеньку – и остановилась.
Она увидела небольшую фигурку в лохмотьях, из-под которых виднелись маленькие красные от холода ноги, покрытые грязью. Из лохмотьев выглядывала копна спутанных волос и грязное личико с большими, запавшими от голода глазами. Девочка пыталась прикрыть ноги своим рваным платьем, но оно было слишком коротко; вид у неё был ещё более несчастный и заброшенный, чем у Сары.
Сара сразу поняла, что девочка голодна, – ей стало её жаль.
«Вот, – подумала она, – одна из многих. Она хочет есть больше, чем я».
Девочка взглянула на Сару и слегка отодвинулась, чтобы дать ей пройти. Она привыкла всем давать дорогу и знала, что, если её увидит полицейский, он велит ей: «Проходи, не задерживайся!»
Сара зажала в руке монетку и на мгновение замешкалась. Потом спросила:
– Ты голодна?
Девочка в лохмотьях прижалась к стене.
– А то нет? – отвечала она хрипло. – Ещё как!
– Разве ты не обедала? – сказала Сара.
– Не обедала. – И она ещё теснее прижалась к стене. – И не завтракала… и не ужинала. Вообще ничего не ела.
– С каких пор?
– Не знаю. Сегодня не ела ничего… Уж я просила, просила, но никто не подал.
От одного вида этой девочки Саре стало не по себе, она ещё острее почувствовала голод. Но хотя на сердце у неё было тяжело, странные мысли проносились в её голове.
«Если я принцесса, – думала Сара, – если я принцесса… Когда принцесс лишали всего и изгоняли из дворца, они всегда делились… с бедняками… если встречали кого-то, кто был ещё беднее и голоднее их. Принцессы всегда делились. Булочка стоит пенс. Если бы я нашла шестипенсовик, я бы съела шесть булочек. Нам обеим не наесться. Но всё же лучше так, чем ничего».
– Подожди минутку, – сказала она нищенке.
И вошла в булочную. Там было тепло и вкусно пахло. Хозяйка как раз собиралась выставить в витрину ещё один поднос с горячими булочками.
– Простите, – сказала Сара, – не вы ли потеряли четыре пенса? Серебряную монету в четыре пенса?
И она протянула хозяйке эту жалкую монетку.
Хозяйка взглянула на монету, а потом на Сару – на её сосредоточенное лицо и вымокшую, потрёпанную одежду, которая, однако, была сшита из хорошей ткани.
– Нет-нет, – сказала она. – Вы её нашли?
– Да, – ответила Сара. – У тротуара.
– Оставьте её себе, – сказала хозяйка. – Может, она там уже целую неделю лежала. Бог знает, кто её потерял. Теперь уж его не найти.
– Я знаю, – согласилась Сара, – но я решила на всякий случай спросить вас…
– Редко кто так бы поступил, – заметила хозяйка, глядя на Сару с недоумением и интересом. – Хотите что-то купить? – прибавила она, увидав, что Сара поглядывает на булочки.
– Да, дайте мне, пожалуйста, четыре булочки, – сказала Сара. – Вон те, что по пенни за штуку.
Хозяйка подошла к витрине и положила булочки в бумажный пакет.
Сара заметила, что она кладет не четыре, а шесть булочек.
– Простите, я просила четыре, – сказала она. – У меня всего четыре пенса.
– А я прибавлю две для ровного веса, – произнесла сердечная хозяйка. – Вы, может, их скушаете как-нибудь. Вы ведь, верно, проголодались?
Перед глазами у Сары поплыл туман.
– Да, – ответила она. – Я очень проголодалась, и я вам очень признательна за вашу доброту. А…
Она собиралась сказать: «А возле булочной сидит девочка, которая проголодалась ещё больше, чем я».
Но в эту минуту в булочную вошло несколько покупателей, и все они очень спешили, так что Сара только поблагодарила ещё раз хозяйку и вышла.
Девочка всё ещё сидела, скорчившись в уголке возле входа. В своих мокрых и грязных лохмотьях она выглядела ужасно. Она тупо, страдальчески глядела прямо перед собой, и Сара заметила, что она смахивает загрубевшей чёрной рукой слёзы, внезапно выступившие у неё из глаз. Она что-то бормотала про себя.
Сара открыла пакет и вынула из него горячую булочку. Её собственные закоченевшие пальцы уже немного согрелись от пакета с булочками, который она держала в руках.
– Смотри-ка, – окликнула девочку Сара и положила булочку ей на колени, – вот булочка, она горячая и вкусная. Съешь, и тебе будет легче.
Бедная нищенка испуганно посмотрела снизу вверх на Сару, словно не веря собственным глазам; потом вдруг схватила булочку и стала жадно запихивать её себе в рот.
– Господи! Господи! – твердила она хрипло. – Неужели?!
Сара вынула ещё три булочки и положила их девочке на колени.
«Она голоднее меня, – сказала она про себя. – Она просто умирает с голоду».
Но рука её задрожала, когда она клала четвёртую булочку.
«Я же не умираю», – сказала себе Сара и положила пятую булочку.
Маленькая лондонская дикарка хватала и жадно жевала; она так изголодалась, что даже не поблагодарила Сару, когда та повернулась, чтобы уйти. Ведь её не учили манерам. Это был просто бедный маленький зверёк.
– Прощай, – молвила Сара.
Перейдя улицу, она оглянулась. Держа в каждой руке по булочке, девочка вдруг перестала жевать и посмотрела на неё. Сара кивнула ей – девочка устремила на неё недоумевающий взгляд, а потом дёрнула в ответ лохматой головой. Она долго смотрела вслед Саре, пока та не скрылась из виду.
В эту минуту хозяйка подошла к окну булочной.
– Господи, помилуй! – вскричала она. – Да эта девочка отдала булочки нищенке! А ведь сама была так голодна. Хотела бы я знать, почему она это сделала!
Хозяйка в раздумье постояла у окна. Любопытство её одолело. Она подошла к двери и заговорила с нищенкой.
– Кто тебе дал эти булочки?
Девочка кивнула в сторону уходящей фигурки.
– А что она сказала? – спросила хозяйка.
– Спросила, хочу ли я есть, – отвечала девочка хрипло.
– А ты что ответила?
– «Ещё как!»
– Тогда она вошла, купила булочки и дала тебе, да?
Девочка кивнула.
– Сколько ж она тебе дала?
– Пять.
Хозяйка задумалась.
– Себе оставила всего одну, – проговорила она тихо. – А могла бы все шесть съесть – я по глазам видала.
Она поглядела на мелькавшую вдали маленькую фигурку в изношенном мокром платье. Странное беспокойство овладело ею.
– Как жаль, что она так быстро ушла, – сказала хозяйка. – Я бы ей целую дюжину булочек дала, клянусь Богом!
Она повернулась к нищенке.
– Ты ещё голодна? – спросила она.
– Я всегда голодна, – ответила та, – только теперь не так сильно.
– Зайди ко мне, – сказала хозяйка и открыла дверь булочной.
Девочка встала и нерешительно вошла. Её приглашали в тёплую лавку, полную хлеба! Нет, это было невероятно. Она не знала, что сейчас будет, но ей было всё равно.
– Садись, погрейся, – сказала хозяйка, указав на огонь, пылавший в камине в задней комнате. – Слушай! Когда будешь голодна, ты всегда можешь прийти сюда и попросить ломоть хлеба. Клянусь Богом, я тебе всегда его дам – ради той девочки, что здесь была.
Последняя булочка немного утешила Сару. Всё лучше, чем ничего, к тому же булочка была, по крайней мере, горячая. Сара на ходу отламывала от неё по кусочку и медленно жевала, чтобы подольше продлить удовольствие.
«Что, если эта булочка волшебная, – говорила она про себя, – и каждый кусочек – это целый обед. Так я, пожалуй, объемся».
Уже совсем стемнело, когда Сара добралась наконец до площади, где находился пансион для благородных девиц. В домах уже горели огни. В окнах комнаты, где ей нередко удавалось увидеть членов Большой семьи, ещё не спустили шторы. Обычно в это время дня джентльмен, которого Сара называла про себя мистером Монтморенси, располагался в большом кресле, а вокруг теснились дети – кто сидел у него на коленях, кто мостился на ручках кресла, кто стоял, прислонясь к его плечу, и все они болтали и смеялись. Но на этот раз, хотя все были в комнате, мистер Монтморенси в кресле не сидел. В комнате царила суматоха. Мистер Монтморенси, судя по всему, собирался в дорогу. У подъезда стояла карета с привязанным сзади вместительным чемоданом. Дети теснились вокруг отца, болтали и жались к нему. Мать стояла рядом и что-то говорила, словно задавала мужу последние вопросы. Сара постояла перед окном, наблюдая, как мистер Монтморенси поднимал и целовал малышей, а потом нагнулся и расцеловал старших детей.