А вся моя прошлая жизнь казалось просто чудовищной. Именно чудовищной. А главное чудовище в ней – я сам, какое-то инфантильное, аморфное, бесхребетное создание с манией величия. Взглянув на свои поступки с позиций мировоззрения проросшего в меня старика Яо, я испытал испанский стыд, буквально, по каждому, даже самому крохотному эпизоду.
Я воровал, обманывал, калечил, оскорблял и просто убивал людей, игнорируя их чувства и обстоятельства. Более злобное, жадное и душевно уродливое создание еще придется очень поискать, чтобы найти. А моё высокомерие, его просто не описать словами. И всё это лишь взращивалось и подпитывалось Видящими, или действующим от их лица курирующим ИИ. Так или иначе, но из меня растили солдата, злобную машину для убийства и для этих целей мои качества вполне подходили. Другое дело, что в человеческом мире так жить нельзя. Я лишь плодил вражду и страдания, даже там, где искренне считал, что поступаю правильно.
Нет, конечно, были в моей жизни и светлые моменты, жертвенные и бескорыстные поступки, как та же помощь семье Ли Хэпина или избавление людей от заточения в асинхроне, но на фоне огромного количества недостойных поступков, они просто терялись и меркли.
Пожалуй, единственным искуплением большинства моих грехов являлась отчаянная попытка защитить этот мир от растерзания другими колониями. Тут я проявил самые лучшие свои качества. Вступление в смертельный бой в запретных землях и последние пять лет без памяти о прошлой жизни, в обществе мудрого наставника и веселых, милых подруг, я провел достойно. Переосмыслив всю свою жизнь с позиций старика, я совсем по-другому воспринял золотой жетон, доставленный курьером из академии.
Если раньше я готов был для демонстрации силы воспользоваться орбитальным палачом, сейчас я шёл в академию, чтобы максимально мирно и открыто обсудить с главой проблему обмана учеников преступниками под маской честных торговцев. Если в этом замешан второй старейшина, я уже не хотел сразу посадить его на кол, а сначала выяснить, почему он так поступил. Наверняка должна быть причины. Люди не творят плохие дела просто так. А иногда они совершают их из самых благих намерений. Хотят помочь больным родственникам или голодающим людям. В академии обучаются наследники богатейших кланов столицы. Они готовы тратить сотни тысяч лян на всякие бесполезные безделушки, когда рядом, пострадавший от засухи поселок может жить на эту сумму целых два года.
Я уже не хотел судить агрессивного старика просто за то, что себе придумал в голове. Может, никакой достойной внимания причины и нет, но делать поспешные выводы всё равно не стоит. Во всяком случае, я не тот, кто может о чем-то судить и голословно обвинять других, не вникнув полноценно в суть вопроса. А то я напоминаю сейчас так сильно раздражавшую меня слепую внучку главы Жу. Она действовала подобным мне образом, обвиняя меня в том, в чем сама хотела.
Такое возмутительное поведение обескураживает и мгновенно выводит из себя. Но это глупый и обделенный зрением ребенок, а я уже взрослый мужчина и поспешность суждений и неспособность, а главное, полнейшее нежелание понимать других людей, говорит обо мне, как о крайне глупом и эгоистичном человеке.
С надстройкой нравственных принципов Яо Шеня, я словно оказался под давлением недостижимого идеала. Всем я был плох, и от этого на душе становилось очень тошно, но я старался думать, что всё поправимо. Раз перед глазами есть мудрый и достойный подражания пример, скоро своими новыми делами и устремлениями я сотру постыдное прошлое и тоже приближусь к идеалу. Я очень надеялся, что мучительное давление моей неидеальности вскоре исчезнет и наступит момент удовлетворенности собой. Как в какой-то песне пелось: «Нужно только захотеть». А я хочу, очень хочу измениться и стать добрее к людям.
Собравшись с мыслями, я, не завтракая, вышел на улицу. Прошел смешные тридцать шагов от гостиницы до ворот академии и негромко постучал в закрытие ворота.
- Иду, иду, - отозвался изнутри сонный голос.
Послышались шаги и шум открывающегося засова, но створки приоткрылись лишь на пару сантиметров.
- Опять ты? Чего надо? – недовольно воскликнул привратник.
Я протянул ему золотой пригласительный жетон главы. Мужчина изумленно раскрыл рот и тут же забегал, как ужаленный в зад. Его было не узнать. Ворота в академию впервые распахнулись передо мной во всю ширину. Мужчина молча встал сбоку, склонившись чуть ли не пополам.
- Жетон вам оставить? – спросил я.
- Нет, что вы, господин Чень. Это особый пропуск для высоких гостей из Императорского дворца. Я боюсь случайно потерять столь ценную вещь, если вы пожелаете оставить её мне на хранение. А вдруг еще украдет кто? Нет, нет, прошу вас, лучше держите его при себе. Он может потребоваться, чтобы зайти в зал наставников. Просто покажите охране и вас пропустят без лишних вопросов.
- Спасибо за подсказку, - ответил я так и не разогнувшемуся за всё время общения мужчине и пошел по дорожке к нескольким крупным зданиям в зоне видимости.
"А глава действительно дорого оценил информацию о гибели главы павильона алхимиков, раз прислал мне столь почетный пригласительный жетон", - подумал я. Надеюсь, он не станет допытываться, кто и как убил алхимика, а то мне придется врать.
Я физически ощутил дискомфорт от необходимости что-то скрывать. Яо Шень во всей красе. Похоже, я теперь буду от любых своих привычек испытывать муки совести. А вот и хорошо. Говорить правду – это же здорово! Когда-то надо начинать. Вот сегодня и попробую. Я ведь хочу достичь идеала, а делать что-то не по совести, словно разочаровывать моего дорого отца. Я решил говорить только правду, и мне вдруг стало так легко и приятно на душе. Вот она, настоящая свобода – это когда ты свободен внутри, а не снаружи.
Часть 30 Обмен опытом
Не успел я пройти и двух десятков шагов, как двигающийся с удивительной расторопностью привратник в спешке закрыл ворота и засверкал пятками, упреждая моё появление в сердце академии. Его поведение удивляло и настораживало одновременно. Очевидно, что он бежал предупредить старших о моём появлении, но зачем? Неужели я такая важная персона, чтобы ради меня так выбиваться из сил или это связано с подготовкой к встрече со стороны злонамеренного старика? Не хотелось бы, чтобы меня тут же окружила вооруженная стража и потащила в темницу, как преступника.
Я невольно напрягся, поглядывая по сторонам и выискивая пути для экстренного отступления. Путь к воротам и снятие засова выглядело при таких высоких стенах самым предпочтительным вариантом. Для полноценного сопротивления я слишком слаб, а если вскроется, что простым оружием меня достать через духовную защиту не проблема, меня могут и убить. А применять против обычных людей орбитальный «Палач» – просто неприемлемое зверство. Хотелось избежать конфликта, и я всеми фибрами души надеялся, что удастся мирно и спокойно перейти к конструктивному, созидательному диалогу. Тем более, что я пришел помочь, возможно, научиться у здешних мастеров чему-то новому, а не кидать претензии и меряться силами.
Так или иначе, у дверей зала наставников меня уже ждало трое нарядно одетых и вполне дружелюбно встречающих меня мужчины. Один, постарше, в более дорогой и украшенной узорами одежде на четвертой ступени золота, двое других, чуть моложе, лет тридцати пяти-сорока на третьей ступени. Один достиг её недавно, а второй уже был очень близок к четвертой. Ему нужен только небольшой толчок, еще два-три миллиона Истинной Ци и он прорвётся. При должном упорстве, если рассчитывать только на поддержку в виде пилюль концентрации духа второго уровня, он сможет достичь четвертой ступени за ближайшие пару лет.
Эх, раньше, при огромном изобилии слабых магических зверей культивировать было намного легче. Никто не занимался долгими и не особо эффективными на низких рангах дыхательными практиками. Жемчужины духа текли рекой. Сейчас совсем другие времена. Большинство магических зверей ушли на север запретных земель, за непроходимые лавовые поля, поэтому достижения встречающих меня мужчин вызвали искреннее уважение.
«Сильные и целеустремленные боевые мастера», - мысленно отметил я, целиком основываясь на опыте старика. В их возрасте сам Яо Шень был лишь на второй, а возможно, лишь первой ступени золота. Если бы не постоянные походы в запретные земли на охоту под предводительством уже тогда легендарного даоса У Юя, в компании с молодым мастером Фу Си, ставшим впоследствии главой Небесного меча, и Мо Шенем, только женившимся и основавшим свою секту Небесного пути, он бы и первой ступени золота к этому возрасту не достиг.
Всеми своими достижениями в то время он был обязан мудрым наставникам и их желанию взрастить сильных защитников для долины Тысячи ветров. Угроза атак демонической секты существовала уже тогда. Кто же знал, что Мо Шень с поддержкой Чан Кайши разрушит все секты долины и сам Сайпан, истребив весь цвет его нового, подрастающего поколения.
Мо Шень, почему ты так поступил? Понятно почему. Ты посчитал себя преданным и покинутым. А когда твоего сына казнили, а секту разрушили, просто обезумел. Все, мастер Фу Си, наставник У Юй и даже я, отвернулись от тебя. Никто не вступился. Тебе было горько и одиноко, но ведь это не повод уничтожать ни в чём не повинных людей.
Презренный Мо Шень и как тебе теперь живется среди Небожителей? Твоя оскверненная душа мучается в вечной агонии, сгорает в вечной и неутолимой жажде мести? Я поплыл от потока сантиментов старика и с трудом взял себя в руки. Стоило лишь одной мыслью вернуться в прошлое, зацепить Мо Шеня и чудовищная тяжесть и горечь возвращались с новой силой. «Всё, всё. Не думать о Мо Шене, не думать о Мо Шене», - настраивал я себя, но ассоциации в памяти старика работали таким образом, что почти любое внешнее событие, как то же созерцание духовных уровней незнакомых мастеров, тут же ссылалось на его личный опыт, и я опять улетал в воспоминания о прошлом. Правду говорят, что молодежь живет будущим, а старики прошлым. Все самое важное в жизни Яо Шеня уже свершилось, и он мог лишь бесконечно лелеять прошлые славные деньки и рефлексировать о совершенных ошибках и потерях.