Селеста облизнула языком ставшие сухими губы.
— Эмма должна развлекаться самостоятельно, — холодно заметила она. — Я ей не сторож.
— Тем не менее, я думаю, будет негостеприимным снова оставить ее дома с бабушкой на целый день. Я знаю, что им нравится быть вместе, у них сложились хорошие отношения. Вчера вечером бабушка рассказывала мне, что Эмма очень любознательная и способная ученица. Бабушка понемногу знакомит ее с итальянским искусством, живописью, объясняет особенности тех или иных художников и тому подобное, и твоя падчерица просто наслаждается этими беседами.
— Перестань называть ее моей падчерицей, — сказала сквозь зубы Селеста.
— Почему? Разве это не соответствует действительности?
— Это соответствует действительности. Не приведу же я к тебе в дом подставное лицо.
— Вот и прекрасно! Послушай, Селеста, моя дорогая, вы живете в палаццо уже несколько дней, и в течение всего этого времени у Эммы было очень мало возможности сходить куда-нибудь. Лишь за исключением первого дня, — проговорил граф, вспоминая, — мы прокатились с ней по заливу.
— Насколько мне известно, в тот первый день Эмма ходила по магазинам.
Чезаре задумался. Конечно, зная характер Селесты, ему не стоило говорить ей о прогулке по заливу. Теперь, вернувшись домой, она наверняка устроит Эмме скандал. Но, сказав «а», надо говорить и «б».
— Я встретил Эмму на пристани, — проговорил он. — Она скучала, а я в этот момент был свободен и поэтому предложил ей немного показать Венецию. Вот и все, — холодно заключил граф.
Он злился на себя за то, что проболтался и выдал их с Эммой секрет.
Селеста бросила на него быстрый взгляд и отвернулась. По ее поджатым губам граф был почти уверен, что Эмма получит хорошую выволочку за это.
— Селеста, — ласково заговорил Чезаре, — дорогая моя, это была совершенно невинная поездка. А чем еще это могло быть? Пойми, дорогая, если мы намерены познакомиться поближе, то вполне естественно, что я хочу получше узнать девочку, которая станет… которая является твоей падчерицей.
Он говорил так, что Селеста почувствовала себя обезоруженной. Когда граф Чезаре хотел быть очаровательным, невозможно было противостоять ему.
К тому времени, когда они добрались до палаццо, Чезаре определенно чувствовал, что у Селесты пропала всякая обида на него за прогулку по заливу с Эммой.
Но он был бы менее доволен собой, если бы ему довелось увидеть сцену, которая разразилась в спальне Селесты позднее, после ланча, когда графиня ушла к себе отдохнуть, а Чезаре удалился по своим делам, никому не сообщив по каким.
Селеста позвала Эмму в свою комнату под предлогом, что хочет, чтобы Эмма починила что-то из ее белья. Но как только тяжелая дверь, не пропускавшая звуков ни изнутри, ни извне захлопнулась, Селеста повернулась к Эмме с видом разъяренной кошки, перед которой находится бедная мышка.
— Ты маленькая лгунья, — в ярости закричала Селеста. — Я могу положить тебя к себе на колени и отшлепать туфлями твою попку за то, что ты делаешь из меня дуру.
Эмма от удивления выпрямилась и даже, кажется, стала выше ростом.
— Ты можешь легко говорить об этом, — спокойно проговорила она, гораздо спокойнее, чем чувствовала себя, — но сделать тебе это не удастся.
Вообще было невероятно представить себе, как такое маленькое и хрупкое существо, как Селеста, может напасть с туфлей на молодую и высокую, как амазонка, девушку.
— Не умничай со мной, Эмма, — сердито предупредила ее Селеста.
— Так в чем дело, — спросила Эмма, — что не так? Чем я вызвала у тебя такую злость, что сделала плохого?
— Ты каталась с Видалом по заливу, вот в чем дело, — с негодованием заявила Селеста. — А мне ты наврала, что ходила по магазинам.
Хотя Эмма и покраснела, но ей удалось сохранить свое достоинство.
— Да, я действительно отправилась по магазинам и сказала об этом, когда уходила. Но когда я вернулась, ты же не спрашивала меня, где я была.
— Ты хитрая кокетка, — воскликнула Селеста. — Конечно, я не спрашивала тебя об этом. Раз ты сказала, что пошла по магазинам, я считала, что так оно и было!
— Да что в конце концов случилось? — устало проговорила Эмма. — Тут и говорить-то не о чем! Граф покатал меня на своей моторной лодке. Мы были в заливе, вот и все. Он был очень вежлив, внимателен. Мы не сделали ничего такого, чего можно было бы стыдиться. — Селеста немного успокоилась.
— Тем не менее, — заявила она, — больше ты никогда не сделаешь ничего подобного. Ты поняла это? Если граф пригласит тебя куда-нибудь, даже если это будет самое невинное предложение, ты откажешься. Поняла?
— Я поняла, что ты тщеславная и ревнивая женщина, — разозлившись, закричала Эмма. От гнева у нее горели глаза. — Почему ты не отпускаешь меня домой в Англию? От меня здесь нет никакой пользы. Разреши мне уехать! Пожалуйста!
— Ты нужна мне здесь и приносишь пользу — ответила Селеста. У нее появился самодовольный вид. — Видал сказал, что ты нравишься графине, и я знаю, она просвещает тебя в области искусства и живописи.
— Живописи — да. Тинторетто и Каналетто сделали здесь многое. Графиня рассказывает мне о них. Это очень интересно, — со вздохом заключила Эмма, — но я все равно хочу домой.
— Я скажу, когда ты сможешь вернуться в Англию, — твердо и спокойно заявила Селеста. — А теперь можешь идти, я хочу отдохнуть. Так или иначе, у меня было очень напряженное утро.
Глава 6
В тот вечер граф повел Селесту обедать.
Их пригласил на бал в свой палаццо друг Чезаре. А перед балом он и еще несколько близких друзей были приглашены на обед.
Селеста надела сверкающее серебром вечернее платье, а в ушах, на шее и руках у нее были бриллианты, стоившие целое состояние.
Из окна своей спальни Эмма наблюдала, как они усаживались в огромную гондолу, палубу которой украшал красный ковер.
Граф Видал в вечернем костюме выглядел необыкновенно привлекательно.
Эмма стояла у окна и размышляла, почудилось ли ей то мгновение, когда она почувствовала, что граф, испытывая к ней влечение, прижал ее к себе, или все это было на самом деле.
Правда, в последние два дня граф не выказывал ей никаких признаков внимания, вел себя так, словно ничего такого между ними не происходило и обращался с Эммой с вежливым безразличием.
Можно было подумать, что они всегда встречались только в присутствии его бабушки и ее мачехи. Это поведение графа Чезаре вызывало в душе Эммы обиду. Неужели он так легко забыл те ощущения, которые они оба испытали, когда оказались совсем близко друг к другу?
На следующее утро Селеста не вышла к завтраку и попросила принести его к ней в спальню.
Обычно она не упускала возможность позавтракать со всеми вместе, хотя бы для того, как полагала Эмма, чтобы повидаться с Чезаре.
Но сегодня Селеста заявила, что вчерашний бал слишком утомил ее, у нее болит голова, и она просила у графини извинения за то, что хочет весь день или часть дня провести в постели.
— Конечно, Анна, — с доброй улыбкой заметила графиня служанке, сообщившей эту весть, — пожалуйста, передай мое искреннее сочувствие синьоре и скажи ей, что пусть она остается в своей комнате столько, сколько это необходимо.
— Хорошо, хорошо, графиня, — закивала Анна и побежала к Селесте, чтобы передать ей слова графини.
Вскоре Анна вернулась и обратилась к графу Чезаре, который лениво прихлебывал кофе, просматривая свежую газету.
— Скажите, синьор, а что теперь делать с корзиной, которую вы заказали для пикника? Она теперь не понадобится?
Чезаре поглядел на нее, потом выразительно посмотрел на Эмму.
— Нет, почему же, — проговорил он. — Корзина понадобится. Синьорина Эмма и я воспользуемся ею. Не правда ли? — и он улыбнулся Эмме. Графиня странно посмотрела на внука:
— Ты собирался сегодня поехать с Селестой на пикник? — спросила она.
— Да, бабушка, так мы с ней договорились. Но, она, как ты слышала, передумала и не может поехать.
Графиня чуть прикусила губу.
— И ты решил взять с собой… Эмму?
Несмотря на то, что в комнате было жарко, Эмма почувствовала озноб. Слова графа переполнили ее радостью и в то же время испугали; она боялась, что все ее чувства отразились на ее лице.
— Ну, если Эмма захочет поехать, — сказал граф Чезаре, — то почему бы и нет? А ведь ты хочешь поехать, не так ли, Эмма?
Эмма тяжело вздохнула: — А куда вы хотите поехать?
— Я знаю в заливе один прелестный островок. Он не большой и совершенно пустынный. Я рассказывал тебе о нем. Кроме того, там есть небольшой домик, в котором можно переодеться. А пляж просто идеальный и там очень хорошо плавать. Вода теплая. Мы там прекрасно поплаваем и позагораем.
Графиня незаметно протянула руку и сжала внука за локоть.
— Чезаре, — сказала она, — ты уверен… — слегка понизив голос, она добавила: — Тебе не кажется, что твое предложение ставит Эмму в довольно сложное положение. Я понимаю, что ей трудно отказаться от столь соблазнительного предложения… — Графиня с беспокойством посмотрела на Эмму.
— Эмма, — спросила она. — А ты уверена, что тебе хочется поехать на этот пикник?
Эмма почувствовала, что по какой-то причине графиня хочет, чтобы она отказалась от этой поездки, но не понимала причины.
Неужели она считает, что ее внук — опасный компаньон для молодой впечатлительной девушки и этот пустынный остров неподходящее место для развлечения двух чужих друг другу людей?
Конечно, Эмма отчетливо понимала, что она должна отказаться от поездки. Даже просто согласившись сопровождать графа, она создает ужасную ситуацию для себя и Селесты и, кроме того, длительное общение с графом наедине создаст для нее другого рода сложности.
Но в то же время ей ужасно хотелось побывать на этом пикнике и провести несколько часов вдвоем с Видалом Чезаре. И она вдруг почувствовала, что ей наплевать на то, что скажет и сделает Селеста, когда она вернется.
Избегая смотреть на Чезаре, Эмма нерешительно сказала: