Обеими руками она схватилась за руль, нагнулась чуть вперед и устремила взгляд на высившиеся перед ней стены из камня и глины. Припарковавшись у ворот, она вышла из фургона.
«Ситроен», который тащился всю дорогу перед ней, был припаркован чуть дальше, у забора. Анжелика бросила на него рассеянный взгляд и сосредоточилась на связке ключей в руках – тех самых, что Мария вручила ей вместе с письмом от Маргариты.
«Аббадульке, 8 мая 2013 года.
Дорогая Анжелика, в сердце и в душе ты мне всегда была как дочь.
Все, что у меня есть, что я покупала и чем я владею, все без исключения теперь принадлежит тебе. Я оставляю это тебе, чтобы ты верно всем распорядилась.
Чтобы ты все это сберегла.
У тебя именно те глаза и та душа, что нужно.
Они помогут тебе найти то старое дерево, ведь ты его живой росток. И ты можешь услышать, как говорит родник, ведь знаешь его язык.
Найди и дерево, и родник, это будет вершиной твоего пути. Это твоя задача и конечная цель.
Запомни эти мои слова, потому что однажды, когда придет твой черед, ты должна будешь сделать то же самое.
Как поступила и моя мама Элодиа, передав все это мне.
Оберегай знание, приумножай его любым способом, а затем делись им.
Ответ в улье.
Ответ у тебя в душе.
Все, что тебе нужно было знать, я тебе сказала. Все остальное, что ты якобы не знаешь, я тебе показала. В доме ты найдешь все необходимое.
Позаботься о дереве. Знай, что оно будет тебя защищать. Испей из источника, от которого все мы, хранители, и произошли.
Получи мое наследство, Анжелика Сенес, и охраняй его заботливо, мудро и с любовью.
Шлю тебе мое благословение, доченька.
Маргарита Сенес»
В связке были ключи от дома, амбара и от всех построек тех огромных владений, где Анжелика жила в детстве.
Она несколько раз вдохнула, затем взяла связку и один за другим попыталась вставить ключи в замочную скважину. Когда один подошел, она вдруг судорожно рассмеялась тем нервным смехом, когда смеешься без причины, лишь бы не расплакаться. Она уткнулась лбом в ржавый металл и на миг прикрыла глаза.
– Я пришла, Яя, – тихо прошептала она, пытаясь остановить дрожь в пальцах.
– Кого вы здесь ищите?
Анжелика вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял тот самый мужчина из «Ситроена». У него был грубый голос и рассерженное выражение лица. Кожа была так смугла, будто солнце его самый верный друг и соратник, а зеленые, сверкающие глаза еле-еле виднелись за прищуренными веками. Но что-то еще раздражало Анжелику в этом взгляде. Машинально она протерла ладони о джинсы.
– Я… на самом деле никого.
Он слегка наморщил лоб и нагло уставился на Анжелику. Затем снова прищурился.
– Кто вы такая?
Сначала Анжелика решила проигнорировать вопрос. Она обернулась. Никого не было видно, да и Лоренцо остался в фургоне. Анжелика услышала лай своего пса и яростно выпалила.
– Меня зовут Анжелика Сенес, а вас?
– Что вы здесь забыли?
Вообще-то это не его дело. Анжелика даже собралась так и сказать, но предпочла ответить помягче.
– Здесь жила моя тетя.
Мужчина вытаращил глаза, посмотрел на дом, опять на Анжелику.
– Маргарита? – произнес он еле слышно, словно ему было трудно выговорить это слово.
– Да, Маргарита Сенес, – ответила Анжелика.
Он покачал головой.
– Мы ее похоронили на прошлой неделе.
– Знаю.
И в этом согласии скрывалась такая невыносимая боль, что слова были не в состоянии ее выразить.
Мужчина вдруг отпрянул, будто только в тот момент осознал, что присутствие Анжелики было неслучайным.
– Как вы узнали? Имею в виду, о смерти Маргариты? – изумился он. – Вам что, кто-то звонил?
– Кто-то? В каком смысле?
Что за дурацкий вопрос, подумала Анжелика.
– Вы не здешняя.
Это было утверждение, а не вопрос.
– Как вы узнали, что Маргарита умерла?
– Здесь с Маргаритой была моя мать.
Мужчина еще внимательнее пригляделся к Анжелике.
– Ее имя?
Да что этому типу нужно? С какой стати он забрасывал ее всеми этими вопросами? Ну да, они были в Аббадульке, где понятие частной жизни имело совсем иные смыслы. Но даже по местным меркам любопытство незнакомца граничило с наглостью. Анжелика заметила, что мужчина ужасно взволнован.
– Мария Флоринас, – пробормотала она.
– Что?
Мужчина покачал головой, затем взглянул на дом. Он сжал пальцы в кулаки и сунул их в карман.
– Ну, тогда мы родственники, – пробурчал он, неожиданно расплывшись в улыбке.
Анжелика нахмурилась.
– Я не понимаю.
– Меня зовут Джузеппе Фену, я твой кузен.
Он не протянул ей руку, да и его взгляд вряд ли можно было назвать доброжелательным. Анжелика никогда не общалась с семьей отца, никто из его родни и слышать ничего не хотел ни о ее матери, ни о ней самой. За исключением Яи.
Видимо, он был сыном одной из родственниц отца. Она смутно припоминала лицо какой-то женщины.
– А, понятно.
– Эти ключи, – спросил он, указывая на связку в ее руках. – Кто тебе их дал?
Ей не нравилось, как этот кузен – или дядя, или племянник, кем бы он ни был, – смотрел на нее, и тон его тоже. Анжелика занервничала еще больше.
– Мне их дала Маргарита.
Джузеппе оторопел.
– Что за чушь ты несешь?
Ей потребовалось титаническое усилие, чтобы не отшатнуться при виде угрожающего взгляда этого мужчины. Она уже собиралась вытащить письмо Маргариты, но вдруг передумала.
– А в чем, собственно, дело? – спросила она. Анжелика не могла понять, что же такое происходит, но интуиция подсказывала не очень-то доверять ему. – Я чего-то не знаю?
Джузеппе не ответил, а вместо этого, бросив огненный взгляд, развернулся и ушел. Хлопнув дверцей, сел в машину и умчался, подняв клубы пыли.
– Расскажешь кому, не поверят, – пробормотала Анжелика. Она смотрела вслед «Ситроену», пока он не исчез из виду, и, нахмурившись, вернулась к воротам.
И все вмиг стало неважным.
Джузеппе Фену выветрился у нее из головы, как и все остальное.
Вот он, дом Яи, такой же красивый, каким она его помнила. Даже еще красивее. Она поймала себя на том, что улыбается, не в состоянии отвести взгляд.
Дом занимал всего один этаж, одна лишь башня возвышалась над зданием. Обожженные кирпичи, белая штукатурка блестела на полуденном солнце, а сквозь трещинки в стенах пробивался вьюнок. Затем одна за другой вереница огромных стеклянных дверей и облезлых ставней, некогда синих, сейчас сохранивших лишь намек на былой цвет. Этот бледно-голубой в сочетании с зеленью газона, краснотой маков и желтизной маргариток делал облик этого старого и тяжеловесного дома благороднее. А вот и она, старая глициния. Сколько раз Анжелика пряталась среди ее ветвей? Сколько бус сплела из ее цветущих кистей? Казалось, будто это дерево обнимает дом и защищает своими длинными сучковатыми черными ветвями. Неожиданно поднялся ветер и, принеся с собой насыщенный аромат, заколыхал это лиловое море. На мгновение Анжелика почувствовала, как лепестки нежно касаются кожи, и ей показалось, будто старая глициния заключает в объятия не только дом, но и ее саму.
Двумя руками она ухватилась за кованые решетки ворот. Напряжение нарастало. Интересно, все ли осталось по-прежнему? Ничего ли не изменилось?
Когда желание потрогать эти стены, почувствовать их пальцами стало уже необходимостью, она распахнула тяжелые створы ворот.
Ей не терпелось зайти в дом.
Анжелика подбежала к фургону, метая неутомимый взгляд из стороны в сторону, не в состоянии насытиться всеми деталями, пытаясь отделить новые от всплывающих в памяти.
– Приехали, – сказала она Лоренцо и Пепите. В ее шепоте было не меньше волнения, чем во взгляде.
Она аккуратно вырулила на дорожку, что вела к полям, припарковала фургон, дернула за ручник и вышла. Дом был перед ней, и никогда прежде он не казался ей настолько прекрасным.
Нужно было успокоиться, иначе она не сможет просто открыть дверь.
9
Миндальный мед (Prunus dulcis)
Напоминает белые цветки и свежую траву.
Имеет очень насыщенный аромат. Это мед радости, он приободряет и дух, и разум. Невероятно прозрачный, кристаллизация мелкозернистая.
– Яя, вот я и приехала, – прошептала Анжелика.
Не сводя взгляд от синей двери из инкрустированного дерева, она разжала кулак, в котором были ключи. Трясущимися пальцами вставила их в замок. На миг закрыла глаза, повернула ключ и произнесла молитву. Спустя мгновение она услышала сухой щелчок.
Обеими ладонями Анжелика оперлась на дверь и толкнула ее.
Джузеппе Фену вжал газ. Колеса «Ситроена» пару раз пробуксовали. Но быстро и уверенно он выровнял автомобиль и вырулил на дорогу, проехав в опасной близости от провала, той трещины в скале, что отвесно шла до самого моря. Он сжимал руль и внимательно смотрел перед собой. Затем резко свернул на узкую дорожку. За ним вздымалось облако пыли.
Когда он добрался до дома в глубине дорожки, взгляд его оставался столь же напряженным, а губы походили на тонкий разрез. Он припарковал машину и направился к громоздким воротам, который, несмотря на внушительный вид, несли на себе явный отпечаток времени. Обнаружив, что забыл ключи, выждал немного, а затем принялся стучать в дверь – дольше положенного. Сжатый кулак яростно колотил по дереву. Он продолжал стучать, даже когда услышал за дверью запыхавшийся женский голос и когда задвижка была открыта.
– Господи, боже мой! Что произошло? – воскликнула Мирта Фену, его мать, как только распахнула дверь. – Ты бледен, как мертвец. А ну проходи, – продолжала она, схватив его за рукав рубашки. – Скажи мне, что с тобой.
– Я был в доме Маргариты.
Мирта фыркнула и покачала головой.
– Сколько раз говорила тебе, что лучше