«Как тут все необычно. Нигде в целом мире не найти похожего места».
Она огляделась, и каждый кустик, каждый цветок и каждая травинка показались ей особенными, неповторимыми. Из каждого уголка этого сада поднимался сладчайший аромат. И не только пчелы могли уловить его, потому что и она тоже пускалась в веселый танец вместе с ними. Анжелика все еще смотрела по сторонам и прогуливалась между ульями. Вокруг красота: порхающие бабочки и пчелиное жужжание. Она безотчетно запела, мелодия парила в воздухе, зачаровывая собой то мгновение и то место.
На краю поля, как вкопанный, уставившись на Анжелику, стоял Джузеппе. Когда она его увидела, тут же замолчала. А пчелы закружились в вихре вокруг нее.
– Ты как Маргарита, да?
Анжелика не сдвинулась с места.
– Я не понимаю.
– Ты прямо как она, ты говоришь с пчелами.
Он не дождался ответа. Да и Анжелика не собиралась отвечать.
Джузеппе опустил голову и провел рукой по лицу.
– Я насчет дома и земли.
– Что ты имеешь в виду?
– Есть одна компания, они готовы все купить.
У Анжелики все сжалось внутри. События, что разворачивались после ее приезда в Аббадульке, начинали обретать смысл.
– И зачем?
– Чтобы развиваться. Новые рабочие места, прогресс.
Мурашки побежали по телу, и Анжелика покачала головой. Джузеппе правда верил в то, что говорил? Она-то тысячу раз слышала подобные отговорки, и все как одна звучали лишь как оправдания ранам, что наносились окружающей среде и земле.
– Здесь пчелы.
Джузеппе сделал шаг вперед.
– Ну, мы их переселим. Ты прекрасно сможешь передвинуть их ко всем остальным.
О чем это он?
– Каким – остальным?
– К остальным ульям, тем, что на холме, у леса. В общей сложности их сто пятьдесят.
– Откуда ты знаешь?
Джузеппе отвел взгляд.
– Я посчитал.
– Посчитал? Зачем?
– Думал… Думал, они теперь мои.
Анжелика облизала губы.
– Тебе нравится работать с пчелами?
Джузеппе кивнул.
– Да, Маргарита меня научила. Я тогда был ребенком, но все помню.
– И чем ты занимался?
– Переставлял рамки во время сбора, переносил инвентарь, фасовал мед.
Анжелика притихла и внимательно посмотрела на кузена.
– Выбери себе ульи, о которых хочешь заботиться. И дай мне знать.
Он резко обернулся, выпучив глаза, в которых тут же зародилось сомнение.
– Зачем? Зачем тебе это?
– Потому что так справедливо.
Джузеппе не ответил, просто смотрел на нее немигающим взглядом, затем развернулся и зашагал прочь по дорожке, что вела к холму.
12
Мед из мушмулы (Mespilus germanica)
Имеет аромат цветов, листьев и миндального молока.
Это мед благородства. Он успокаивает и тонизирует.
Нежный на вкус, имеет мягкий перламутровый оттенок.
Невероятно прозрачный, медленно кристаллизуется до кремообразного состояния.
Анжелика сидела на песке и смотрела на море. Подул теплый ветерок, неся с собой солоноватый влажный привкус. У ее ног креветки, застрявшие в прозрачной лужице, юркали туда-сюда, пытаясь спрятаться от лучей предзакатного солнца. Она была погружена в мысли и рассеянно наблюдала за их странным танцем. Затем кончиками пальцев коснулась воды. Лоренцо свернулся клубочком рядом с ней и растерянно смотрел на хозяйку. Когда она услышала звонок, протянула руку и ответила.
– Привет, София.
– Привет, я как раз о тебе думала. Как дела?
Она вздохнула и устремила взгляд в морскую даль.
– Я сегодня познакомилась с одной женщиной… и с ее матерью. Она подарила мне цветок.
– Как любезно с ее стороны. Это соседка?
На губах Анжелики заиграла улыбка.
– На самом деле, мне кажется, она хотела заключить со мной что-то вроде сделки. Мол, теперь, когда у меня есть подаренный ею цветок, я не смогу выгнать их с мамой из дома. Потрясающе.
На этот раз вздохнула София.
– Родная моя, ты сейчас говоришь с человеком, у которого не так сильно развито воображение. Ты не могла бы изъясняться чуть понятнее?
Анжелика расплылась в улыбке. Кончиками пальцев она принялась рисовать узоры на песке.
– Маргарита уступила одной женщине и ее дочери тот домик на холме, ну, тот самый, в котором мы с мамой когда-то жили. Кто-то попытался их оттуда прогнать. А эта женщина подумала, что это я. Поэтому она принесла мне цветок, прося тем самым, чтобы я их не трогала.
– Да уж, в этой твоей деревушке без странностей не обходится. Ну и что ты намерена делать?
– Сначала мне нужно убедиться, что они останутся жить, где живут, и что с ними все в порядке. А потом не знаю. Тут еще нерешенный вопрос с этими Фену.
– Фену? Это еще кто такие?
– Родственники Маргариты. Когда я приехала, один из них, некий Джузеппе, маячил у ворот. Помнишь? Как он был недоволен, что я приехала?
– Не останавливайся, иди вперед! Говорю тебе, эта история с каждым днем становится все интереснее.
Анжелика покачала головой.
– Ну вот. Мы недавно виделись с ним, и он мне напрямую сказал, что думал, будто все достанется ему. Мне показалось, что он разозлился и был в отчаянии. Говорит, какая-то фирма хочет выкупить дом со всей прилегающей территорией.
– Думаю, естественно, что он разочарован. И как планируешь поступить?
– Я пока ничего не планирую. Пытаюсь хотя бы просто расставить все по своим местам.
– Ты могла бы сдавать дом, пока не решишь что-то.
– Нет, и речи быть не может.
София многого не знала, но были вещи, которые она точно делать не будет. Например, сдавать дом.
Или продавать.
– Проблема в том, что я не могу выкинуть из головы слова этого человека. И остается еще куча вопросов, на которые не могу найти ответов. Почему Маргарита завещала все мне? Она что, не могла разделить наследство?
– А ты не думаешь, что у нее были на то свои причины?
– Да, но это ничего не меняет.
– Что именно не меняет, Анжелика?
Она вздохнула и покачала головой.
– Я ведь ей даже не писала.
– Мне кажется, это нормально. Обычно люди не пишут писем умершим. А если и пишут, то это не свидетельствует о их душевном здоровье, поверь.
София, раз уж входила в это состояние, могла становиться невероятно жесткой. Анжелика прикусила губу. Между ними повисло долгое молчание.
– Тебе кажется, что ты не заслуживаешь этого наследства. И это тебя гложет.
В корень и без лишних слов. Конечно, она чувствовала себя недостойной. Совершенно недостойной такого доверия Яи.
– Все произошло так быстро.
– Послушай, Анжелика, это наследство, да и вообще все, что происходит, может служить неким знаком. Перестань бухтеть и послушай. Знаю, что ты никогда не верила в судьбу. Но сама посуди. В силу ряда обстоятельств ты вернулась в те края, которые так сильно любила, и вдруг у тебя есть твой собственный дом и собственные пчелы. Может быть, настал тот самый момент, когда уже следует остановиться?
– Может быть.
– Подумай хорошенько. Такой лотерейный билет больше не выпадет. Словно тебе дали второй шанс. У тебя есть все, что нужно для счастья, что ты так горячо любила. Ты можешь все начать сначала.
– Ты считаешь, я об этом не думала?
– Ну, и тогда в чем дело?
Анжелика погладила Лоренцо. Глаза устремлены вдаль.
– У меня такое ощущение, что Маргарита оставила мне не только свой дом, но и целый мир.
– Ну и попробуй открыть его. Возможно, тебе понравится. Может быть, это и есть твоя судьба.
Они проговорили еще несколько минут. После этого разговора слова Софии никак не выходили у нее из головы. Солнце будто переплавили в жидкое золото, и языки пламени раскалили небо, которое еще совсем недавно было голубым. Анжелика почувствовала, что море зовет ее.
Она начала раздеваться. Сперва сняла блузку, а затем потихоньку и все остальное. Брюки соскользнули с ее ног. Она скинула сандалии и обернулась. Никого, она одна на этом пустынном пляже. Полоска песка между двумя скалистыми выступами, а напротив – пристань, та самая, к которой привязывала лодку Яя.
Анжелика стояла в одном нижнем белье и глубоко вдыхала. Это ее земля, ее море. Она побежала вдоль причала. Дерево под ее ступнями было холодным. Полет, теплый ветерок. И она кинулась в море.
Когда вода сомкнулась над Анжеликой, она вздернула ногами и нырнула вглубь, все дальше и дальше. И только тогда осознала, как сильно скучала по этому миру, как хотела просто плавать вот так, не чувствуя своего веса и своих мыслей.
Она снова набрала воздуха и нырнула глубоко-глубоко. Белая пена ласкала ее каждый раз, как она выплывала наружу, гладила и щекотала ее кожу. И она поплыла. Размашистыми гребками быстро пересекла линию бухты. Остановилась, распласталась на спине и, пытаясь восстановить дыхание, закрыла глаза. Она была рыбкой на глади моря, бабочкой в небе, пчелкой на цветке.
Она наслаждалась морем, пока пробежавший по коже холодок не напомнил, что скоро вечер, а до берега далеко. Тогда она перевернулась вокруг себя и, нежась на волнах, позволила течению нести себя в сторону дома.
Катамаран подплыл к причалу. Спустя несколько минут Никола пришвартовался и бросил якорь. Он сбежал по лесенке и спрыгнул. Приземлился на пятки, слегка покачнувшись. Черные строгие брюки подвернуты на лодыжках, за спиной рюкзак поверх белой рубашки. В вытянутой вдоль тела руке он крепко сжимал дипломат. А босые ноги шагали по грубому деревянному настилу.
В тот вечер он должен был разобраться с делами брата в Аббадульке. Но сперва Клаудио должен будет прояснить кое-что.
Он сделал всего несколько шагов, как к нему бросился огромный пес.
«Что за черт!» Никола застыл на месте. Он никак не успел среагировать, но пес промчался мимо, даже не удостоив его взглядом. Пес остановился у самого края пристани и завилял хвостом.
Никола повернулся и нахмурился, не сводя глаз со зверя. Откуда он взялся?
А затем он увидел ее. Сначала голову, потом прилипшие к плечам волосы, длинные ноги… влажное тело.