шел длинную палку и смахнул майку. Только тогда успокоился.
- Да, знатный ты ходок по женской части, - неодобрительно покачал головой подполковник. - А с секретаршами все равно будь поосторожней: и на старуху бывает проруха...
В Хабаровск они приехали к девяти, к началу рабочего дня новых русских, когда голова у многих ещё не отошла от похмелья и сладки воспоминания прошедшего вечера и ночи, и настроения ещё никто не испортил. В таком состоянии человек добродушнее и легче идет на контакт с посетителем, более откровенен.
Родионов оделся в штатское - светло-серый костюм безукоризненного финского покроя, белоснежную сорочку с ярким модным галстуком. В этом редком для него наряде ( на службу в штатском не пойдешь, а она у него длилась по четырнадцать-шестнадцать часов) он больше походил на преуспевающего бизнесмена; Кононов был в повседневной военной форме: поскольку он нацеливался на секретарш, фуражка с голубым околышем и "птицей", мундир с погонами старшего лейтенанта будут верным залогом доверия - летчики пользуются ещё успехом у женщин. А голубоглазый Кононов с тонкими чертами лица и носом с горбинкой, подтянутый, энергичный, будто родился воздушным асом.
Начали с самой известной и влиятельной фирмы "Касситерит", ведающей добычей и экспортом оловянной руды. Возглавлял фирму известный на всем Дальнем Востоке бывший партийный функционер, в недавнем прошлом идеолог и пропагандист Аполлинарий Карпович Мацевич, быстро сориентировавшийся в начавшейся капитализации страны и, благодаря прежним связям, за бесценок купивший дышавшее на ладан предприятие. С помощью японцев, точнее денег одного из миллионеров, восстановил производство, и олово рекой потекло через море в страну Восходящего Солнца. России оставалось всего десять процентов от добытого. Об этом не раз писали с возмущением газетчики, выступали по радио. Но правительство и руководство края поделать уже ничего не могло: японцы заключили контракт, завезли новое оборудование. А главное - шахтеры, получая приличную зарплату, не бастовали, трудились на совесть.
На это предприятие чаще других наведывались и японцы. Они разъезжали по местам добычи касситерита, в порты Ванино и Владивосток, откуда шла отправка олова на острова.
Однажды Родионову довелось видеть Мацевича на совещании у мэра города, куда были приглашены и военные: командующий войсками военного округа и командующий воздушной армией, требующие регулярного и полноценного снабжения частей денежным довольствием и продовольствием. Родионов, командир отдельной эскадрильи, случайно оказавшийся в тот день у Дмитрюкова, был приглашен генералом в качестве помощника - подполковник умел тактично и убедительно разговаривать с вышестоящим начальством и добиваться желаемого. А Мацевич являлся правой рукой мэра и как бы шефствовал над авиаторами. Язык у гендиректора "Касситерита" был подвешен не хуже, чем у лучших римских ораторов - не зря свои лучшие годы отдал пропагандистской ниве. И в тот раз, когда Дмитрюков обрисовал положение авиаторов, Мацевич пустился в такие философские рассуждения о трудностях содержания армий во все времена, особенно в перестроечный период, когда именно армия является тормозом в развитии экономики страны, что большие военные начальники сидели будто оглушенные, не зная чем ответить.
И Родионов тогда не выдержал, встал из-за стола.
- Разрешите возразить вам, господин генеральный директор. Вы очень доходчиво разъяснили нам тяжкое бремя содержания армий во все времена. Да, согласны: армию надо кормить, одевать, снабжать первоклассной техникой и оружием. На это требуется много средств. Но разве вы не на армии делаете свой бизнес? Проанализируйте, куда идет ваше олово. Не надо прибегать к помощи компьютера, чтобы вычислить - более пятидесяти процентов идет на военные нужды... Правда, пока на военные нужды другой армии, не нашей. Выходит, прав оказался канцлер, утверждавший: "Кто не кормит свою армию, будет кормить чужую?" Вы жалуетесь, что у самих мало техники для вывоза руды и олова. А у нас техника простаивает. Снабдите нас топливом, думаю, наши начальники найдут возможность помочь и вам...
Тогда его речь на два месяца сняла напряжение у авиаторов: Мацевич снабдил их топливом и деньгами, а самосвалы военных поколесили по горным дорогам рудников и приисков. Но вряд ли занозистый подполковник понравился не менее занозистому гендиректору... Как он примет его, пожелает ли разговаривать?
В просторной приемной роскошного четырехэтажного особняка, снятого в аренду в самом центре города на проспекте Карла Маркса, кроме секретарши, броской красоты женщины лет двадцати пяти, никого не было. Она оторвала взгляд от лежащей перед ней книги, окинула посетителя недовольно-вопросительным взглядом.
- Доброе утро, - поздоровался Родионов и, не ожидая ответа, спросил: Аполлинарий Карпович у себя?
- Он вам назначил встречу? - сощурила агатовые глаза жгучая брюнетка.
- К сожалению, я только что приехал и не смог с ним созвониться.
- Действительно жаль. Аполлинарий Карпович будет только к десяти. На десять у него назначено совещание директората. Потом он сразу уедет на объект. Так что сегодня приять вас он не сможет, - твердо заключила секретарша. И предложила: - Записать на завтра?
- Не надо. Мне минут на пять по очень важному делу. Постараюсь переговорить до совещания.
Секретарша недовольно сжала губы - настойчивый посетитель ей явно не понравился: оторвал от чтения захватывающей книги и собирается торчать в приемной целый час, хотя она ясно объяснила: сегодня генеральный директор принять его не может. Даже по сверхважному вопросу.
Родионов по лицу и глазам прочитал её мысли. Не ожидая приглашения, сел недалеко от стола на мягкий диван.
- Скажите, вы давно работаете у Аполлинария Карповича? - решил завязать разговор со строгой секретаршей подполковник.
- Почему это вас интересует? - Не очень любезно ответила вопросом на вопрос вопросом жгучая брюнетка, давая понять, что она не из тех, кто легко входит в контакт даже с представительными симпатичными мужчинами. И все-таки Родионов не собирался пасовать перед ледяным взглядом.
- Просто мужское любопытство, - как можно мягче и ласковее сказал он. - Если бы знал, что у Аполлинария Карповича такая очаровательная секретарша, давно бы навестил его.
Ах лесть! Какие только каменные сердца она не растапливала. И брюнетка хотя и сделала вид, что не отреагировала на комплимент, льдинки в глазах растаяли. Красавица чуть подумала и ответила с иронией, но без прежней суровости:
- Интересно, жене вы тоже говорите такие красивые слова? Или они заготовлены у вас на всякий затруднительный случай? Только напрасно. Я говорю вам серьезно: к Аполлинарию Карповичу вам сегодня не пробиться. И тут я ничем помочь не могу.
- Почему вы так уверены? А возможно Аполлинарий Карпович, увидев меня, отложит все дела и только мною займется?
- Ну, если вы такие друзья, - пожала брюнетка плечами. - Только сомневаюсь - у Аполлинария Карповича дела на первом месте.
- А на втором? - продолжал шутливый тон Родионов.
Секретарша снова посуровела, уловив в словах симпатичного посетителя, видимо и в самом деле друга шефа, знающего кое-какие его тайны, намек на их отношения. Но тут же поняла, что своей обидой ещё больше раскрывает тайну, тоже ответила шуткой:
- Вот и расскажите мне, коль вы его друг. А то я сижу здесь целыми днями и, кроме работы, ничего не знаю.
Брюнетка была опытной секретаршей и довольно неглупой - предпочитала задавать вопросы, а не отвечать на них. Таких и подбирают в занимающиеся не только легальным бизнесом фирмы. Одно неосторожное слово и жди уйму неприятностей. А местечко у неё довольно теплое и доходное: лицо ухоженное и размалеванное, как яичко ко Христову дню, одета в дорогую блузку кремового цвета с ажурной отделкой английского воротничка, коротких рукавов; сквозь тонкую ткань просвечивает гипюровый бюстгальтер. В ушах золотые серьги с бриллиантом, на пальцах кольцо и перстень, тоже с бриллиантом.
- Не прибедняйтесь. Вас Аполлинарий Карпович обожает и тиранить не станет. Скажите, а японские представители будут сегодня на совещании? решил Родионов сменить тему, чувствуя, что секретарша "созрела" для боле откровенной беседы.
Брюнетка помотала головой.
- Кутояма позавчера укатил в родные пенаты, а Хоцодзуки - в Комсомольск-на-Амуре.
- Новых невест искать? - пошутил Родионов.
Секретарша непонимающе вскинула бровь.
- Что вы имеете в виду?
- Слышал, что ваши компаньоны обожают русских девушек и зовут их в страну Восходящего Солнца. Удивляюсь, как это они до сих пор не увезли вас.
Брюнетка горделиво приосанилась.
- Во-первых, я не любительница к перемене мест и не из тех, кого легко уговорить, - ответила она с многозначительной усмешкой. - Во-вторых, эти слухи, мягко говоря, дурно попахивают. Не нашли других способов избавиться от конкурентов, так решили приписать им вербовку наших русских красавиц. Я это уже слышала. Но разве японцы виноваты, что наши белокурые телушки сами вешаются им на шеи и готовы умчаться к черту на кулички, только чтобы не работать? И слава Богу, что их тут никто не держит - воздух будет чище. И в-третьих, ни Кутояма, ни Хоцодзуки вербовкой не занимаются, это я знаю точно. Они честные коммерсанты. Притом, Кутояме давно за пятьдесят и женщины его меньше всего волнуют. А у Хоцодзуки жена, трое детей.
- Ну, жена и дети - это ещё ни о чем не говорит. Да и что годы? Знаете поговорку: седина в волосы, бес в ребро?
- Слыхала. Но это больше относится к нашим, русским, мужикам. Японцы менее развратны, культурнее и обходительнее.
- Ну вот, а вы осуждаете русских телок, - рассмеялся Родионов. Значит, не зря они бегут за моря: рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше.
Секретарша нервно дернула плечиками.
- Может, и не зря. Но лично мне и здесь не плохо.
Родионов глянул на часы. Много ни мало они проболтали почти двадцать минут. Можно уходить: то, что хотел он вызнать у Мацевича, ему выболтала секретарша - прежде всего имена японских коммерсантов Кутоямы и Х