вдруг заявила: "А я знаю эту женщину. Она была здесь. Ее приводила знакомая Михаила Иосифовича. Насчет работы. Но по-моему, у них ничего не вышло".
У светофора Кононов остановился и прервал свой рассказ.
- Ты хоть спросил, как зовут знакомую Милявского? - нетерпеливо спросил Владимир Васильевич.
- Разумеется, - ответил старший лейтенант, трогая машину. - Но Йесико сказала, что не знает. Я попросил, чтобы узнала. Пригласил девушку вечером в ресторан. Она, разумеется, поломалась, сказала, что с незнакомыми по ресторанам не ходит. Вот тогда я с ней и познакомился. Думается, она из молодых, да ранних. Но очень боится босса. На сегодня отказала, но завтра или послезавтра я её уломаю.
- Время торопит, Виталий. Надо во что бы то ни стало узнать имя знакомой Милявского. От неё прямая ниточка тянется к Ольге.
- Постараюсь, Владимир Васильевич. Завтра же, если отпустите, буду у Йесико. Я, по-моему, произвел на неё хорошее впечатление и смогу выведать, что нужно.
Они подъехали к "Гермесу", двухэтажному особняку, чистому и ухоженному, не чета соседним зданиям, где высились горы мусора, обрывки газет и бумаги. Родионов отправился к торговому боссу Лисогору, а Кононов к его секретарше.
Но первый заход оказался более удачным. В этой же фирме им не назвали даже фамилии постоянных японских партнеров, сославшись на то, что пока таковых не заимели. Потерпел фиаско и Кононов: секретарша Лисогора, пожилая мымра, какие комплименты он ей ни расточал, кроме "да" или "нет", ему не подарила. А под конец, когда он показал фотокарточку Ольги и спросил не работает ли она у них, и вовсе зашипела на него, как змея: "Не там ищете невесту, молодой человек. Здесь не институт благородных девиц, и белокурых красоток с белыми ручками в нашей фирме не найдете"...
С тем и удалились два разведчика-самоучки. Хотя неудача в "Гермесе" нисколько не испортила настроения старшего лейтенанта. Садясь за руль, он с веселой миной изобразил секретаршу: вытянув лицо и скривив губы, шепелявя, повторил: "Не там ищете невесту, молодой человек..." Будто и в самом деле я к ней в любовники набивался, дура старая.
- Выходит, не такая уж она дура, - с улыбкой заметил Родионов. - Она раскусила тебя и постаралась побыстрее отделаться, чтобы и в самом деле не выболтать чего-то стоящего. Ты и на Йесико особенно не рассчитывай. Не смотри, что она молодая. Прежде чем взять на работу, её так натаскали, что она в каждом посетителе видит либо работника отдела по борьбе с экономическими преступлениями, либо подосланного от мафии, чтобы все высматривать, да выслушивать. И на свидание она действительно завтра или послезавтра согласится, вернее, ей прикажут. И ты будешь выпытывать, что тебя интересует, а они узнают, что им надо.
- Ну, это мы ещё посмотрим, кто раньше окажется в дураках. А теперь вот что, командир. Если вчера вы отговорили меня отобедать в ресторане, то сегодня я никакие возражения не принимаю. Едем в аэропорт.
- Что ж, теперь я не командир и не волен тебе приказывать, - с грустной улыбкой заметил Родионов. - Пусть будет по твоему. Только без всяких горячительных.
- По сто пятьдесят-то можно?
- Ни грамма. Если хочешь выпить, сделаем как вчера, у меня дома...
Воспоминание о том, что ему снова надо возвращаться в пустую, опостылевшую квартиру, болью отозвалось в груди и вызвало грустные раздумья. "Судить тебя будем! Военным судом!" - колоколом зазвенели в ушах слова генерала. В тюрьму, разумеется, им упрятать его не удастся, не все же в правоохранительных органах такие упертые дураки; повесить на него убийство они не смогут. А вот убедить судей, что Веронику он привез в гарнизон небескорыстно и что без интимной связи не обошлось, постараются большинство людей давно утратили чувство благородства и взаимоотношения строят на взаимовыгодных условиях: ты мне, я тебе; особенно в нынешнее время. И каждый будет судить по себе: зачем везти в квартиру лишнего человека, когда самим жрать нечего... Попробуй докажи, что ты не верблюд... Пусть так считают. Но за прелюбодеяние в тюрьму не сажают. А вот из армии уволят... И что он будет делать без самолетов, без неба? - снова встал вопрос. В грузчики податься, в сторожа? Отбарабанил положенное время и пей, гуляй... Нет, это не для него. Лучше сразу пулю в лоб... Хотя, как сказал поэт: "В этой жизни помереть не ново..." Надо найти Ольгу...
- Можно и по вчерашнему варианту, - прервал его мысли Кононов.
- А скажи, у тебя нет знакомых в административной службе аэропорта? спросил Родионов.
- Если надо, поищем. Смотря для какой цели.
- В журнале отлетающих пассажиров поискать фамилию Калашниковой Ольги Ивановны. За ноябрь прошлого года.
- Понял, Владимир Васильевич. Буду искать подход.
- Время не терпит. - Родионов понимал, насколько это сложное и деликатное дело - залезть в прошлогодний архив, искать среди тысяч фамилий одну. И не каждого в архив допустят... - Придется все же просить помощи у следователя.
- Можно и его, - согласился Кононов. - Но он тоже не сразу бросится в архив. У него дел поболее наших. Будем действовать параллельно...
Уже подъезжая к аэропорту, Родионов обратил внимание, что за ними неотступно от самого города следует "Волга". Случайность, или они уже кого-то заинтересовали?
Кононов припарковал "Жигули" на площадке около ресторана. Невдалеке остановилась и "Волга". Из неё вышла парочка - молодой мужчина и девушка и тоже направились в ресторан, вслед за Родионовым и старшим лейтенантом. И сели невдалеке так, чтобы хорошо все видеть. Похоже, не случайные попутчики. Кого же мог заинтересовать визит двух офицеров? Скорее всего, Мацевича. Так быстро организовать слежку мог только он - у него своя служба безопасности... Да, с нынешними бизнесменами шутки плохи, и добрые намерения могут принять за опасную игру. И когда Кононов после обеда хотел отправиться на поиски знакомого летчика, чтобы через него выйти на нужного администратора, ведающего летной документацией, Родионов отговорил его:
- В другой раз. Сегодня надо встретиться со следователем...
От аэропорта и до поворота в гарнизон их сопровождала уже не "Волга", а "Тойота". И хотя в кабине находилась не та парочка, а двое пожилых мужчин, Родионов пришел к убеждению, что это люди из одной "конторы" и преследуют одну цель.
Обратил внимание на слежку и Кононов.
- Командир, а не кажется вам, что за нами "хвост" прицепился?
- Кажется, Виталий. Чем-то кого-то мы заинтересовали.
- А вы говорили - без оружия обойдемся. В наше время и в туалет надо с пушкой ходить.
- Видно, не без греха новые бизнесмены, которых мы посетили. Переполошились, сволочи. Надо следователя на них натравить...
К сожалению, капитана Врабия в гарнизоне они уже не застали. Дежурная по гостинице сообщила, что следователь рассчитался полностью и уехал.
3
После допроса Оксаны Наливайко, бухгалтера фирмы "Моррыба "из Петропавловска-Камчатского, Врабий пришел к окончательному выводу, что её любовник Эдик, не кто иной как вор-рецидивист Фонарев Павел Семенович. Познакомилась с ним Оксана два месяца назад. Как-то, выходя утром на работу, встретила его у подъезда. Он поздоровался. Оказалось, они живут в одном доме, в одном подъезде, только на разных этажах. Эдик представился инженером геологоразведки. Не женат. "Все некогда, - пошутил он. - Да и в тайге, в тундре невесты не водятся". И Оксане надоело разных мужиков принимать, каждый раз со страхом проверяться, не подцепила ли какой болезни. Стали встречаться. Эдик ей понравился - самостоятельный, уравновешенный. Пил в меру, не хвастун, скорее молчун, лишнего ни о себе, ни о работе не скажет. Любил больше слушать о её жизни и работе. Как-то в начале мая вдруг заговорил об отпуске. Не плохо бы, мол, махнуть на юг, к Черному морю, где все уже в зелени, в цвету, где от медвяного запаха белой акации, как от молодого вина, голова кружится, кровь играет и душа поет. Оксана сказала, что отпуск ей положен только осенью, сейчас её никто не отпустит. А на другой день он снова заговорил о юге, о теплом море, о людях, которые загорают, купаются и, кроме удовольствий, ни о чем не думают. Так растравил душу женщине, что она в конце концов согласилась просить отпуск за свой счет.
"А зачем просить? - возразил Эдик. - Давай уедем просто так, никого не предупреждая."
"А как же без денег?" - не поняла, к чему клонит возлюбленный.
"Разве у вас в кассе нет денег?"
"Ты что?! - возмутилась Оксана. - Это же чужие."
"Вот именно, - Эдик обнял её ласково и прижал к себе. - Чужие. А чьи именно? Вашего босса Швендика Ивана Яковлевича. А где он взял столько денег, чтобы закупить пять рыболовецких судов? Не знаешь? А я знаю, Украл. Так почему бы ему не поделиться с нами? Если мы возьмем у него пару миллионов, что он обеднеет?"
"Двух миллионов на дорогу не хватит", - возразила Оксана.
"Два миллиона долларов," - уточнил Эдик.
"Нет, нет, - замотала головой Оксана. - Я не смогу".
"Я помогу," - стоял на своем Эдик. И в конце концов уговорил. В канун выходных они похитили из кассы полмиллиона долларов - больше не оказалось, взяли билеты на самолет до Хабаровска, где, по всей вероятности, Эдик собирался поступить с возлюбленной как и с Бакурской, чтобы окончательно замести следы - искать-то будут бухгалтершу Наливайко Оксану, а не его. Зачем он поехал в гарнизон к Кононову, можно только гадать: возможно, чтобы удостовериться как прошла акция с первой жертвой, возможно, ещё за чем-то. То, что он чуть не столкнулся нос к носу со следователем, спасло Оксану от участи Бакурской. А то, что в выгребной яме туалета найден труп бухгалтерши из Южно-Сахалинска, Врабий был уверен на девяносто девять процентов. Следовало только подтвердить свое предположение анатомическими или дактилоскопическими данными. А их раздобыть можно было только в Южно-Сахалинске...
В фирме "Росяпонрыба" уже стали забывать о кареглазой бухгалтерше, сбежавшей с миллионом долларов, смирившись с пропажей, не веря, чтобы органы правосудия серьезно взялись за поиски преступницы; и сотрудники фирмы были приятно удивлены, когда узнали, что к ним по делу Бакурской прибыл следователь из Хабаровска.