— Мы выровняем глубину, когда русская лодка будет снова проходить мимо нас, направляясь на север, — сказал Ванн.
Стэдмен с каждой секундой нервничал сильнее и сильнее. Двигаться с большой скоростью на таком маленьком расстоянии от чужой подлодки — все равно что нестись следом за большим грузовиком по обледеневшей дороге. Если водитель грузовика только дотронется до педали тормоза, тяжелую машину занесет, и ты непременно врежешься в нее.
«Байкал».
— Возвращаемся на заданный курс, командир, — доложил рулевой.
— Держать глубину сто пятьдесят метров.
Что-то по-прежнему продолжало беспокоить Маркова. За звуком, которого никак не должно было быть, последовала мертвая тишина. Командир посмотрел на своего старшего помощника Гаспаряна. Тот как раз собирался объявить что-то по громкоговорящей связи, вероятно, предупредить о смене вахт.
— На второй палубе готовность номер два, — объявил старпом.
Он отодвинул «каштан».
— Командир! — Это был акустик Беликов. — Прямо по курсу в восьми километрах сплошной лед.
Матрос принес Беликову стакан чая. Старший акустик выпил чай залпом.
«И все же гидрофоны Беликова что-то услышали», — подумал Марков. Возможно, это была крупная рыбина, а может быть, и нет.
— Рулевой!
— Да, командир!
— Давайте сделаем еще один разворот. На этот раз переложить руль вправо до отказа.
«Портленд».
— Центральный пост! Говорит акустик! «Сумасшедший Иван!» На этот раз через правый борт!
«Двойной Иван»? Стэдмен повернулся к Ванну.
— Сэр?
«Портленд» находился слишком близко. Необходимо дать задний ход, и быстро, иначе столкновение неизбежно.
«Двойной Иван»? Ванн был хорошо знаком с тактикой русских подводников. Они выполняли развороты, отрываясь от возможного хвоста, неохотно, по расписанию, словно принимая горькое лекарство. «За исключением того капитана, которого я преследовал на «Батон-Руже»». Это была та же самая «ядерная дубинка». Возможно ли, что сейчас ею командует тот же самый капитан?
— Дистанция две тысячи ярдов, — доложил Бам-бам.
— Командир, — тревожно произнес Стэдмен.
— Центральный пост, говорит акустик. Дистанция продолжает сокращаться.
— Замечательно! — отрезал Ванн. — Переложить руль влево до отказа!
«Портленд» по-прежнему несло на корму «Тайфуна».
— Центральный пост, говорит акустик. Дистанция одна тысяча ярдов.
— Командир! — Это уже был боцман Браун. — Нам пора уносить ноги!
— Дистанция пятьсот ярдов.
Для того чтобы избежать столкновения, «Портленд» должен был дать задний ход, и на полную мощность. Но при этом его гребной винт вспенит воду так, что это услышит даже русский шумопеленгатор.
Однако выбора не было.
— Рулевой пост! — приказал Ванн. — Полный назад! Самый полный назад!
Молодому рулевому не потребовалось повторять дважды. Машинный телеграф звякнул, указывая «САМЫЙ ПОЛНЫЙ НАЗАД». Корпус субмарины содрогнулся; мощный винт «Портленда» вгрызся в воду в обратном направлении.
— Центральный пост, говорит акустик. Мы образовали зону кавитации.
— Отлично, акустик.
Ванн мысленно обратился к русскому капитану: «Ну хорошо. Все пошло не так, как я рассчитывал. Но я никуда не делся. Теперь твой ход».
«Байкал».
— Командир, цель с пеленгом ноль ноль три очень близко. Подводная лодка с одним гребным винтом.
Американская лодка класса «Лос-Анджелес». Значит, в этом лесу все-таки есть охотники.
— Переложить руль вправо до отказа. — «Байкал» начал отворачивать свою корму от преследователя. — Вертикальные рули на пять градусов на подъем. Уменьшить глубину погружения до ста двадцати метров.
— Американец крался следом за нами слишком близко, — заметил Беликов.
«Это была его первая ошибка, — подумал Марков. — Больше он ее не повторит». Но как долго американская лодка сидела у него на хвосте? С того самого момента, как «Байкал» вышел в море?
— Какой кратчайший курс до границы сплошных льдов?
— Курс ноль ноль три, расстояние семь километров.
— Новый курс ноль ноль три. Полный вперед. — «Тайфун» был построен так, чтобы иметь возможность врезаться в айсберги. Американская лодка этого не могла. — Посмотрим, как нравится американцам лед.
«Портленд».
Гребной винт «Портленда», с ревом завращавшись в обратную сторону, наконец зацепился за воду.
— Дистанция четыреста ярдов, — доложил Шрамм. — Русская лодка над нами, она заслонила мне весь экран. Не знаю, то ли мы поднырнули под нее, то ли она нависла над нами. — «Интересно, а какая все-таки у «Тайфуна» осадка?» — Вот она.
На экране гидролокатора появилась огромная стальная тень, заполнившая весь акустический мир Шрамма. «Тайфун» черной грозовой тучей затянул все небо.
Даже в центральном посту Ванн услышал низкий рев мощных турбин русской «ядерной дубинки», подобный непрекращаюшемуся гулу землетрясения. Протянув руку, Ванн прикоснулся к стальной рукоятке перископа. Ему был не нужен шумопеленгатор. Он ощущал чуждую вибрацию кончиками пальцев. В турбулентных струях воды, оставленных проходящим вблизи «Тайфуном», «Портленд» закачался, словно рыбачья плоскодонка на волнах за сухогрузом.
В центральном посту наступила полная тишина.
— Русская лодка снова у нас на прицеле, — наконец послышался голос Шрамма. — Пеленг и скорость не изменились.
Ванн поднял взгляд на трубы и жгуты проводов, проходящие над головой, словно мог увидеть сквозь сталь, сквозь резиновые плитки корпуса «Портленда» громадную тушу «Тайфуна».
— Центральный пост, докладывает акустик. Цель номер пять полным ходом направляется к границе сплошных льдов.
«Глупо».
— Бам-бам, какая дальность до русской лодки?
— Восемь тысяч ярдов.
Когда Ванну в ночной тиши являлись сомнения, плававшие перед его закрытыми глазами фосфоресцирующими тенями, он видел не членов следственной комиссии, не искореженный нос «Батон-Ружа», его не терзал стыд сознания того, что по его вине подлодка отправилась на утилизацию. Нет. Ванн думал о «Тайфуне» и командире русской лодки.
Разрешаю применить все разумные меры.
Если дать русской «ядерной дубинке» затеряться во льдах, она с высокой вероятностью сможет беспрепятственно добраться до Берингова пролива. Оттуда она дойдет до китайских территориальных вод, а там ее уже ничто не достанет.
И виноват в этом окажется не гидроакустик. И даже не взбалмошная девчонка Скавалло. Это Ванн потерпит неудачу. Но о том, чтобы потерпеть неудачу, не могло быть и речи.
— Акустик, говорит центральный пост, — сказал Ванн в микрофон. — Приготовиться включить активный гидролокатор. По моему приказу один сигнал для определения дистанции. Максимальная мощность.
«А что будет потом?» — страстно захотелось узнать Стэдмену. Он мысленно обратился с горячей просьбой к «Тайфуну», уходящему на полной скорости на север: «Не беги! Развернись. Остановись!»
Бам-бам, сидящий в залитой голубоватым светом акустической рубке, также гадал, что задумал командир. Можно не сомневаться, сигнал активного гидролокатора не останется незамеченным «Тайфуном». Шрамм настроил мощный гидролокатор САДС-ТД. «Не останется незамеченным — не то слово», — подумал он. Активный гидролокатор «Портленда» будет не просто услышан на борту русской лодки. Он прозвучит раскатами оглушительного грома.
«Байкал».
— Цель потеряна, — доложил Беликов. — Последний раз она была определена на дистанции два километра за кормой. Американец не преследует нас, командир.
Он испугался? Командир американской субмарины должен был понимать, что единственная надежда не потерять «Байкал» из виду заключалась в том, чтобы следить за ним с близкого расстояния, так, чтобы даже лед не мог мешать. Почему он отстал?
— Слушай внимательнее, американец наверняка попытается поднырнуть под нами и потом идти впереди.
В центральный пост торопливо вошел Федоренко.
— В чем дело?
— Американская подводная лодка.
— Нельзя допустить, чтобы она преследовала нас, — сказал Федоренко.
— Американец не спрашивал у меня разрешения. — Марков повернулся к рулевому посту. — Рулевой, полный вперед на обоих турбинах. Нет, самый полный.
«Портленд».
— Центральный пост, говорит акустик. Цель номер пять надавила на газ. Двадцать узлов и ускоряется.
— Русская лодка пытается удрать во льды, — сказал Ванн, мысленно добавив: «Не успеешь, дружок!» Вслух он продолжал: — Пост управления торпедной стрельбой, перенастроить торпедные аппараты номер один и два на атаку с ближней дистанции. Скорость хода торпед в режиме поиска тридцать узлов. За тысячу ярдов до цели включить устройства самонаведения и увеличить скорость до пятидесяти узлов. Ввести коррекцию на доплеровское смещение.
На экране перед лейтенантом Кифом был выведен «список покупок» — все возможные режимы торпедной стрельбы. Их было слишком много; при желании Киф мог заставить свое оружие выполнить подводный балет. Но все это было хорошо в открытом море; здесь же, в непосредственной близости к ледовому полю, даже усовершенствованным торпедам «АДКАП» будет трудно определить цель среди шума и толчеи торосов. Единственный способ добиться желаемого результата состоял в том, чтобы надеть на торпеды своеобразные «шоры», заставить их не обращать внимания на все неподвижные объекты, такие, как лед, и сосредоточиться на единственном движущемся.
Киф взглянул на экран управления стрельбой. Судя по движению точек, цель пыталась спастись бегством, что было глупо. Торпеды «Мк-48» способны бежать значительно быстрее.
Две лампочки на панели управления торпедами сменили свой цвет с красного на зеленый.
— Новые установки введены, торпедные аппараты номер один и два полностью готовы к стрельбе.
Теперь торпеды пройдут мимо всех стационарных целей и с беспощадной точностью настигнут то, что движется.