формы глаголов используются).
Одним из первых связь между языком и экономическим поведением исследовал М. Кит Чен, работающий сейчас в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Сначала он разделил 36 языков мира на 2 категории: имеющие выраженное будущее время глаголов и те, где оно выражено слабо или вообще отсутствует. В качестве наглядного примера Чен – американец, выросший в китайскоязычной семье, – приводит различия между английским языком и мандаринским диалектом китайского. Вот что он говорит: «Если я захочу объяснить англоязычному коллеге, почему сегодня не буду присутствовать на совещании, то не смогу сказать просто “I go to a seminar” (“Я иду на семинар”)». По правилам английского языка Чену нужно будет четко обозначить будущее время и сказать: «I will be going to a seminar» («Я пойду на семинар») или «I have to go to a seminar» («Мне нужно пойти на семинар»). Но, продолжает Чен, «с другой стороны, если бы я говорил на мандаринском диалекте, было бы вполне естественным опустить указание на будущее и сказать: “Wŏ qù tīng jiăngzò” («Иду слушать семинар”)»{318}. Языки с сильно выраженным будущим временем глаголов, например английский, итальянский и корейский, требуют от говорящего проводить четкое различие между настоящим и будущим. В языках, где категория будущего времени выражена слабо, например в мандаринском диалекте китайского, финском или эстонском, такое различие либо малозаметно, либо вообще отсутствует.
Затем Чен задался вопросом: будет ли отличаться поведение носителей языков двух упомянутых групп? Да, оказывается, различия есть, и проявляются они удивительным образом. Чен установил, что люди, говорящие на языке без выраженного будущего времени, откладывают деньги на старость на 30 % чаще и среди них на 24 % меньше курящих. Кроме того, они чаще практикуют безопасный секс, больше занимаются спортом и выходят на пенсию, имея больше сбережений и меньше проблем со здоровьем. Это особенно заметно в такой стране, как Швейцария, где одна часть населения говорит на языке без выраженного будущего времени (немецком), а другая – на языке с выраженным будущим временем (французском){319}.
Однако Чен не приходит к выводу о том, что такие поведенческие особенности обусловлены языком, на котором разговаривают люди. Нет, это скорее является не причиной, а отражением более глубоких различий. Пока что вопрос о том, действительно ли язык формирует мышление, а следовательно, и образ действий, остается в лингвистике спорным{320}. Тем не менее ряд исследований показывает: люди планируют удачнее и поступают ответственнее, когда будущее представляется им более приближенным к текущему моменту. Например, многие не копят на старость в том числе и потому, что считают свое будущее «я» чем-то отличным от «я» сегодняшнего. Но, когда им показывают искусственно состаренные варианты их фото, склонность делать сбережения возрастает{321}. Авторы другого исследования установили, что мысли о будущем в более коротких интервалах времени (в днях, а не в годах) «заставляют людей приблизиться к пониманию своего будущего “я” и в меньшей степени проявлять склонность считать, что их “я” в данный момент сильно отличается от того, которое сформируется когда-то в будущем»{322}. Как и в случае ностальгии, высшим назначением будущего является расширение представлений о настоящем.
Что и приводит нас к собственно настоящему времени и интересным результатам двух исследований. В первом из них пятеро ученых из Гарвардского университета предлагали людям создать небольшое послание в будущее самим себе: описать впечатление от недавно прослушанных песен, какой-нибудь смешной случай из жизни, последнее общественное мероприятие, которое они посетили, недавний разговор с кем-либо и т. п. Затем участникам эксперимента предлагалось оценить, насколько любопытно им будет взглянуть на эти записи несколько месяцев спустя. Когда пришло время вновь прочитать эти послания, оказалось, что они вызвали значительно больший интерес, чем испытуемые изначально предполагали. Кроме того, они сочли содержание посланий намного более важным. То есть участники всех разнообразных экспериментов недооценивали важность возврата к текущему опыту в будущем.
«Записывая ничем не примечательные моменты сегодняшнего дня, можно сделать настоящее подарком на будущее», – считают ученые{323}.
В другом исследовании изучалось изумление. Как пишут его авторы, изумление «располагается в высших эшелонах удовольствия и граничит со страхом. Это малоизученное чувство… занимающее центральное место в религии, политике и искусстве»{324}. Оно характеризуется двумя главными свойствами: грандиозностью (постижение явления, далеко выходящего за рамки личности) и адаптацией (грандиозность явления заставляет ментальную структуру приспосабливаться к нему).
Мелани Рудд, Кейтлин Вос и Дженнифер Аакер установили, что в результате изумления (от зрелища Большого каньона, при рождении ребенка, под впечатлением от грозы) изменяется восприятие времени. Переживая изумление, мы чувствуем, что время замедлило ход. Его рамки раздвинулись. Его как будто стало больше. И это ощущение повышает наш настрой. «Опыт изумления переносит людей в настоящее, а бытование в настоящем усиливает способность изумления корректировать восприятие времени, вдохновлять на принятие решений и делать жизнь более радостной, чем в его отсутствие»{325}.
Вместе взятые, результаты всех этих исследований предполагают, что путем к осмысленному и осознанному существованию является вовсе не «жизнь в настоящем моменте», которую рекомендуют столь многие духовные наставники. Это путь интеграции наших представлений о времени в гармоничное единое целое, способствующее пониманию себя и своего предназначения.
В проходном во всех остальных отношениях эпизоде кинокартины 1930 г. «Воры и охотники» Граучо Маркс поправляет сам себя в связи с неправильным использованием временной формы глагола. Объяснив: «Я сказал в сослагательном наклонении, а надо было употребить прошедшее время», он спустя мгновение продолжает: «Палатки мы уже давно прошли, теперь мы в бунгало проживаем».
Мы тоже в каком-то смысле ушли от временных форм. Перед человечеством стоит великая задача сведения воедино прошлого, настоящего и будущего.
Начиная писать эту книгу, я понимал и то, насколько важную роль играют время и его выбор, и то, насколько это всё непостижимо. Приступая к работе, я не имел ни малейшего представления о маршруте, которым пойду. А своей целью я считал получение некоего представления об истинном положении дел. Я хотел собрать воедино факты и идеи, подытожив которые можно было бы помочь всем, не исключая и себя самого, немного упорядочить работу и слегка улучшить личную жизнь.
Плод моих трудов, то есть эта книга, содержит больше ответов, чем вопросов. Однако в процессе ее написания все обстояло ровно наоборот. Работая над книгой, узнаешь много нового, меняешь образ мыслей и начинаешь иначе понимать вещи.
Раньше я думал, что биоритмы можно игнорировать. Теперь я использую их к собственному удовольствию.
Раньше я считал обеденный перерыв, дневной сон и прогулки приятными излишествами. Теперь я уверен, что они жизненно необходимы.
Раньше я полагал, что лучший способ преодолеть последствия неудачного старта в работе, учебе или домашних делах – встряхнуться и продолжать. Теперь же понимаю, что оптимальным подходом является новое начало или совместное начинание.
Раньше я считал неважным то, что происходит в срединных точках, – в основном потому, что не отдавал себе отчета в их существовании. Теперь я знаю, что срединные точки посылают нам важные сигналы о поступках людей и устройстве мира.
Раньше я верил в ценность счастливых концовок. Теперь я убежден, что значение финалов совершенно иное: они должны быть не столько безоблачными, сколько осмысленными и трогательными.
Раньше я думал, что согласованность с окружающими – скорее дело техники. Теперь я знаю, что это требует чувства сопричастности, приносит понимание своего собственного предназначения и раскрывает некую часть сущности человека.
Прежде я считал, что время – это все. А ныне полагаю, что время – во всем, что нас окружает.
Что еще почитать
Время как таковое и выбор времени – бесконечно интересные темы, которые мастерски и интересно раскрывали в своих сочинениях многие авторы. Ниже приводится список из шести книг, которые помогут вам приобрести более глубокое понимание предмета.
1. Вандеркам Лора. Книга о потерянном времени: У вас больше возможностей, чем вы думаете. – М.: Альпина Паблишер, 2018.
Каждому из нас полагается одна и та же порция – 168 часов в неделю. Автор книги дает умные и дельные советы, как извлечь максимум из этого количества времени, расставляя приоритеты, избавляясь от необязательного и сосредотачиваясь на действительно важном.
2. Ливайн Роберт. География времени: Временны́е злоключения социального психолога (Robert V. Levine. A Geography of Time: Temporal Misadventures of a Social Psychologist, 1997).
Почему в одних культурах все происходит быстро, а в других – медленно? Почему некоторые руководствуются точным временем, а другие – принципом «когда понадобится»? Ученый-бихевиорист дает любопытные ответы на эти и другие вопросы, во многом опираясь на опыт собственных путевых заметок и наблюдений.
3. Карри Мейсон. Режим гения: Распорядок дня великих людей. – М.: Альпина Паблишер, 2013.