— Выходит, ты всё же решился пойти против правителя системы, — тяжело вздохнула Гея.
Я ещё не разговаривал с ней об этом и скрывал все свои размышления. Но в итоге пришёл к выводу, что необходимо избавиться от главной угрозы, и только после этого появится возможность начать спокойную жизнь.
Сканнинг не оставит Вериго в покое. Будет посылать на планету новых и новых заражённых. А его флот представляет реальную угрозу для Окинавы. С захватом крепости заражённые получат полный контроль над планетой. И тогда все владеющие Вериго окажутся в опасности. Становиться та’ар-батарейкой для Ульфа Сканнинга и его приближённых явно никто не захочет.
А без меня, Геи и щитоносца флот Вериго проиграет. Возможно, даже если Тереза Маккинли согласится помочь. Вот и получается, что я решился на помощь Проповеднику, Гилдрасту и всем, кто хочет скинуть с системы ярмо заражённых.
— Мы должны избавить Вериго от власти Сканнинга. Как и Двойной Серп и соседние системы. А когда сюда прибудет экспедиционный флот Земной Федерации, попросим их оставить надлежащую охрану. Если к тому времени у нас будет недостаточно кораблей Первого Ударного. Ведь мы полетим с тобой на поиски потеряшек, оставшихся без хозяина?
Гея поднялась и направилась к шевелящемуся покрывалу. При этом она шла очень медленно, словно охотилась на какого-то крайне осторожного зверька и боялась его спугнуть слишком быстрым или резким движением.
— В этом субпространственном массиве мы уже нашли несколько потеряшек, которые могут очень сильно помочь в борьбе со флотом Сканнинга, — заговорила Гея, резко остановившись и с досадой пнув какой-то камень. — Так и знала, что не стоит и пытаться влезть в уже давно отключённые системы. Смогла пробиться через первый контур и только там поняла, что линкор уже не получится воскресить. По крайней мере, сделать его нашим козырем точно не выйдет. А вот починить Зевса с его помощью будет вполне реально. Так что, как эти двое закончат, нужно будет обязательно взглянуть на другие корабли. Если найдём хоть один, способный подняться в космос и вести сражение, это будет отлично.
— Обязательно посмотрим, как и место, которое мне показывает наследие.
— Возможно, там находится мощный источник та’ар. Какой-нибудь накопитель, который отвечает за открытие прохода в реальный мир. Странно, почему Харрингтон не расположил этот источник в своём дворце?
Последние слова Геи потонули в чудовищном скрежете, который навалился на нас со стороны корабля. Понятия не имею, что там устроили Бобы, но проход, из которого появился Харрингтон, начало корежить так, словно в него вцепился колосс и решил закрыть за счёт грубой силы. Просто начал притягивать друг к другу низ и верх, при этом сминая весь линкор, словно это какая-то игрушка, а не сильнейший боевой корабль.
Вход стало корежить, а вместе с этим стало корежить и покрывало. Но недолго — в какой-то момент мне показалось, что оно застыло, словно оказалось на вершине одной из высочайших скал Гело в самую холодную ночь. Обычный человек в таких условиях превращается в ледяную статую. Вот и пелена, в которую превратился наш Боб, застыла.
Корабль продолжало корежить, словно он каким-то непостижимым образом был связан с Харрингтоном, и сражение сказывалось на нём. Я даже отлетел подальше, при этом не спуская взгляда с некроморфов. И через несколько секунд тактическая сетка изменилась — на ней появился очень странный маркер: пульсирующий, наполовину окрашенный в красный, наполовину в зелёный.
Пелена пошла трещинами, но не разлетелась на осколки, как могло показаться, а растаяла. Буквально обрушившись белёсым водопадом, продолжавшим скрывать под собой Бобов. Сразу после этого корабль перестало корежить, а через пару мгновений перед нами предстал вполне нормальный человек, очень похожий на Боба Харрингтона в тот момент, когда он работал в лаборатории «Гнева Господнего».
Похожего, но это был не он. Черты лица были сильно изменены, зелёные волосы, да и кожа слегка отливала зелёным. Совершенно обнажённый, практически с идеальным телом, если не считать слишком длинные, непропорциональные ступни, которые остались от Боба в маске.
Он стоял, повернувшись ко мне лицом, с закрытыми глазами и лёгкой полуулыбкой на лице. Грудь мерно вздымалась в такт дыхания, хотя раньше я никогда не видел, чтобы Боб дышал или как-то показывал это.
Глаза нового Боба распахнулись, и я увидел в них тёмное свечение мёртвого Та’ар. Далеко не чёрное, скорее тёмно-синее, сильно отличающееся от обычного свечения Та’ар. Если раньше нельзя было назвать Боба полноценным владеющим — он использовал мёртвый Та’ар совершенно неизвестным нам способом, — то сейчас не было никаких сомнений, что передо мной стоит владеющий. Пусть и кардинально отличающийся от других владеющих и заражённых.
Он медленно поднял руку и начал разглядывать её, поворачивая из стороны в сторону. Затем то же самое произошло и с другой рукой. Мгновение — и она изменила форму, превратившись в то подобие меча, которым наш Боб сражался против Харрингтона. Мечи уже были напитаны чистым Та’ар, и в любое мгновение я мог оборвать жизнь этого существа, но оно явно не проявляло ко мне враждебности. Да вообще не обращало внимания, занятое изучением себя.
— Боб, это ты? — задал я, наверное, самый глупый вопрос в своей жизни.
— Я, — ответил зелёный человек.
На несколько секунд повисла неловкая пауза. Мы с Бобом стояли и смотрели друг на друга, в то время как интерфейс всё ещё не мог разобраться, союзник это или враг.
— Очень странные ощущения, — первым заговорил Боб. — Ещё вчера я не испытывал никаких чувств и мог без зазрения совести уничтожить целую планету, если это помогло бы мне достичь цели.
— А сегодня? — спросил я, так же не понимая, кто стоит передо мной.
— А сегодня я не стану этого делать. Для чего мне уничтожать планету, когда у меня есть собственный мир, в котором я бог? Где все ресурсы мои, и кроме меня больше никто не сможет выжить… — вновь повисла пауза, только на этот раз Боб изучал меня куда внимательнее.
Даже вылезло сообщение о блокировке ментального вмешательства. А потом Гея сказала, что нас пытались просветить инженерными техниками, которых точно не могло быть у нашего Боба. А вот у главы научной лаборатории «Гнева Господнего» — вполне.
— Частицы творения, очищенные от всех примесей. Очищенные ещё до того, как попасть в ядро владеющего. Очень интересно. Как я и предполагал, таким образом можно уничтожить плоть некроморфов. Вот я и вспомнил, как называется этот феномен. Срочно нужно попасть в лабораторию и провести несколько экспериментов. Похоже, что я наконец нащупал нить, которая позволит приблизиться к созданию бессмертного солдата.
— Остановись! — заорал я, когда Боб рванулся к покореженному входу в линкор. Сам не ожидал, что этого будет достаточно, но Боб действительно остановился, медленно повернулся и вопросительно поднял бровь.
— Твоей лаборатории больше нет, как нет и никакого смысла работать над старыми проектами. Они устарели почти на четыре сотни циклов. Именно столько времени прошло с момента разгрома Первого Ударного.
Мои слова заставили Боба развернуться. На его лице читалось сомнение и недоверие. Теперь уже эмоции не казались такими наигранными, как у старого некроморфа. Эмоции нового Боба были искренними и неподдельными. Он действительно не понимал, как подобное может быть.
— Похоже, что его разум вернулся незадолго до того, как Харрингтон превратил себя в некроморфа, — произнесла Гея. — Могу только предположить, что это стало возможным благодаря поглощённым способностям заражённого четвёртого порядка. Осталось узнать, помнит Боб ваши договорённости и сможешь ли ты убить его старым способом, если дела пойдут плохо?
Выяснять последнее мне совершенно не хотелось. Но если не останется другого выбора, я обязательно это сделаю.
— Действительно, — произнёс Боб. — Я нашёл эту информацию. Получается, что у меня вышло? Я смог создать рабочий прототип. Правда, пришлось для этого пожертвовать собой. Но ради науки это приемлемо. К тому же нашёлся способ вернуть меня в нормальное состояние.
— Ты уверен, что состояние нормальное? — спросил я, наблюдая, как изменяется Боб. Его тело начало принимать все возможные формы Бобов, которые я только видел. Это и коротышки, и великаны в масках и без, и даже какие-то совершенно неизвестные мне вариации, вплоть до краснокожего Харрингтона. Но в итоге вновь осталась человеческая версия с зелёной кожей, глазами и волосами.
— Абсолютно уверен. Не чувствовал себя так хорошо с того момента, как стал некроморфом. Теперь же я эволюционировал в новое, неизведанное и более совершенное создание. Спасибо, Икар, что помог моим частям объединиться. Я этого не забуду.
— Что не забудешь — это хорошо. В таком случае я хочу забрать себе оставленные здесь корабли. На линкор не претендую. Но сперва мне необходимо слетать в одно место. Слетать одному. И пока меня не будет, жди здесь. Хоть ты сейчас и сильно изменился, но я всё ещё чувствую, что смогу убить тебя, когда захочу. Твоя плоть не выдержит воздействия чистым Та’ар.
Ответом мне была резко удлинившаяся рука Боба, превратившаяся в тёмный клинок. Он хотел застать меня врасплох, но не вышло. Я был готов к любому повороту и, как только рука бывшего некроморфа начала изменяться, включил ускорение и отклонился в сторону. Хотя мог избежать этого удара и без ускорения.
Клинок медленно приближался к тому месту, где я был мгновение назад, а я уже был рядом с Бобом. Если его клинок ударил в пустоту, то мой меч отсек изменённую руку, а второй застыл возле горла Боба, слегка надрезав зелёную кожу. Из надреза выступила хорошо знакомая мне белёсая жидкость, только очень тягучая, словно кровь Боба превратилась в патоку.
— Очень глупо с твоей стороны, — произнёс я и скривился от крика некроморфа. Похоже, что вместе с воспоминаниями к нему вернулось и полное ощущение боли. — Как видишь, для меня не составит труда прикончить тебя. И то, что ты стал другим, ничего не меняет.