ержении старого командования. Ты умеешь определять, когда человек говорит ложь, поэтому уже знаешь, что это правда.
Рэм действительно обладал такой способностью, и знали об этом всего четыре человека: отец, старшие братья и Ферн. Выходит, что они не убили наставника Рэма и смогли вытащить из него информацию, обойдя все запреты, установленные мозгоправами стаи.
— Все предатели будут уничтожены. А то, что ты сказал — полный бред. В этой системе никогда не было и не может появиться владеющего, способного бросить отцу вызов.
— А как же Витольд Рагнар? Или тебе он больше известен под именем Зверь? Твой отец испугался его силы и захватил, пока не стало слишком поздно.
На этот раз Рэм не смог сдержать эмоций и зарычал. Больше всех из окружения отца он не мог терпеть этого человека. Он был третьим по силе в стае, после отца и старейшины Хагена. Рэму всегда казалось, что Зверь смотрит на него свысока. А ещё он не мог простить ему всех поражений, что терпел на арене логова. И почему отец вообще разрешил чужаку участвовать в турнирах стаи?
— Вижу, что ты прекрасно знаешь Вита и явно не питаешь к нему тёплых чувств, — на этот раз усмехнулся уже Гилдарст. — Наверняка он не раз давал тебе по шее. Иначе и быть не может. А на Окинаве тебя выследил и поймал его сын. Не повезло тебе с их семьёй.
Это стало последней каплей. Хоть Рэм и находился под всеми возможными ограничителями и из него откачали почти весь Та’ар, они не могли забрать или заблокировать его сущность. Силу, доставшуюся ему от предков. Силу, с которой рождались все Сканнннги.
— Не торопись, волчонок. У меня аллергия на шерсть, — Рэм даже не успел ничего понять, как почувствовал, что задыхается. Его глаза упёрлись в могучую грудь Клайва, который уже стоял рядом и за счёт своей физической мощи не позволил ему трансформироваться.
Подобное было с Рэмом впервые. Даже отец не мог его остановить. Трансформация не зависела от наличия Та’ар или каких-то других факторов. И её нельзя было никак подавить. По крайней мере, до сегодняшнего дня.
— Пусть ты и сумел подняться до третьего порядка. Я уверен, что даже среди других бойцов стаи считаешься одним из лучших, но мне ты не соперник. Больше не нужно делать глупостей, в следующий раз я могу немного переусердствовать, а никто не хочет лишаться такого козыря, как ты, — произнёс Клайв с холодной уверенностью.
А ведь Гилдарст говорил, что отец обязательно захочет избавиться от позора и уничтожить Окинаву вместе с Рэмом. И в тот момент волк не ощутил лжи в словах Клайва. Это пугало особенно сильно. Даже лучшие менталисты стаи не могли обойти эту способность Рэма, не могли обмануть его.
Или, может быть, Гилдарст в тот момент действительно был убеждён в своих словах, а сейчас верит в совершенно иное? Словно раньше он только и делал, что общался с людьми, способными распознавать ложь.
Трансформация не удалась, и это отозвалось болью во всём теле. Странной, непривычной болью и ещё одним новым, до этого момента неизведанным чувством, от которого что-то сжималось внутри. По телу пробежал озноб, хотя ладони явно начали потеть, а взгляд сам собой отводился в сторону от Клайва.
Возможно, впервые в жизни Рэм почувствовал настоящий страх. Это не могло быть чем-то иным. И это осознание заставило его замереть, хотя Гилдарст уже сидел на своём прежнем месте и ухмылялся.
— Как думаешь, что происходит с хищником, когда он встречает более сильного хищника? — заговорил Клайв. — На самом деле здесь всего два варианта, кто бы что ни говорил. Либо хищник умирает, либо признаёт власть более сильного. И во втором случае у него гораздо больше вариантов обернуть ситуацию в свою пользу. Только нужно убедить более сильного хищника, что он действительно будет ему полезен.
— Ты предлагаешь мне предать отца? — всё же смог выдавить из себя Рэм и даже зарычал, пусть гораздо тише и менее яростно, чем обычно, но это уже была его маленькая победа.
— Я вообще ничего тебе не предлагаю, парень. Просто пришёл немного поговорить, пока есть время. Знаешь ли, совсем скоро мы собираемся наведаться к Таймлину и уничтожить корабли, что сейчас находятся там. Как думаешь, после этого твой отец осмелится сунуться в нашу систему раньше, чем восстановит хотя бы десятую часть утраченного? Расслабься, мне не нужен ответ. Так, просто поделился своими мыслями, а теперь прощай. Пора мне возвращаться к своим обязанностям. Столько всего ещё нужно сделать. Икар мне постоянно подкидывает новую головную боль. Вот и сейчас отыскал на Вериго десяток боевых кораблей Первого Ударного, что смогли уцелеть в Великой Битве. А вместе с теми кораблями, что есть у нас, это получается очень мощный флот, способный потягаться даже с основными силами твоей стаи.
Клайв поднялся и направился к выходу. Проходя мимо Рэма, он похлопал его по плечу и принялся что-то насвистывать себе под нос.
В голове Рэма продолжали крутиться слова о кораблях Первого Ударного и флоте, который способен разгромить основной флот стаи. И в этих словах вновь не было ни капли лжи.
Впервые за свою жизнь Рэм позволил появиться сомнениям в непобедимости стаи и отца. Всего на одно мгновение. И этого он испугался гораздо сильнее, чем Гилдарста Клайва, который смог остановить его трансформацию.
Даже крупицы сомнения достаточно, чтобы разрушить самую крепкую веру. Ферн постоянно твердил об этом, и сейчас эти слова эхом отдавались в сознании Рэма, заставляя его всё глубже погружаться в пучину сомнений и неуверенности.
Глава 27
— Давай ещё раз всё повторим и приступим, — сказала Гея, выводя проекции конструкции, защищающей наследие Древесной Матери.
На проекции были указаны все узловые точки, воздействие на которые поможет нам добраться до бочонков. Воздействовать необходимо одновременно на все точки с разной силой и частотой, используя чистый Та’ар, поскольку только он способен эффективно взаимодействовать с кимберлитом.
Это определённо была технология, оставленная та’арцами. Ничего подобного у современного человечества не было и не могло быть. Даже старшему та’ар-интеллекту потребовалось больше шести часов, чтобы понять, как всё это работает и каким образом можно отключить защиту. Хотя в последнем Гея не была уверена — это было лишь предположение, которое ещё предстояло проверить эмпирическим путём.
— Главное — в точности дозировать воздействие и синхронизироваться во времени. Раз яйцо отказывается нам помогать, придётся работать без остановки времени.
— Наследие вообще никак не реагирует на эту защиту и то, что находится под ней. Ты уверена, что это технологии та’арцев?
— Сомневаюсь, что местные заражённые смогли создать столь сложную и одновременно простую защитную конструкцию. Даже человечество ещё не научилось толком работать с кимберлитом. И не забывай про шахту, которую охранял Ивар. Она явно появилась на Вериго не просто так. Могу лишь предположить, что та’арцы проводили на планете эксперименты с анти-та’ар. Поэтому здесь встречается столько всего, связанного с кимберлитом. Ты опоздал с воздействием на последние две точки. Считай, что первая попытка вскрыть защиту провалилась. Будет ли вторая — никто не знает.
Как с этим справлялась Древесная Мать, мне совершенно непонятно. Даже я со всеми улучшениями мозга и при помощи старшего Та’ар-интеллекта допускаю ошибки. Обязательно нужно забрать эту защиту и изучить её. Как раз есть один пустой схрон. Вот в него и положу её.
Так, общаясь с Геей, мы смогли отработать всё до идеала. На это ушёл ещё около часа, но никто нас не торопил. Проводник стоял за пределами пещеры и даже не думал приближаться к ней.
После пары повторений всей цепочки мы приступили к основной задаче. Одновременно шесть слабых та’ар-импульсов ударили в реперные точки конструкции, и я воздействовал ещё на две точки ножами, покрытыми чистым Та’ар. Сразу три сектора защиты были отключены, но этого было слишком мало, чтобы пробраться внутрь защитного периметра.
Дальше я отключил ещё восемь секторов — один за другим — и перешёл к финальной части. Гея стояла рядом и сосредоточенно наблюдала за исчезающей защитой. Когда нужная часть погасла, она дала отмашку, и ещё два та’ар-импульса вонзились в камень под крайними кимберлитовыми слитками.
Я сделал шаг вперёд и оказался на границе защиты. Нарастил энергетический поток — раздался треск, после чего сразу три слитка разлетелись на осколки, полностью снимая защиту с бочонков.
— Да! — радостно закричала Гея и начала прыгать вокруг. При мне она впервые так сильно радовалась. И всё из-за того, что смогла вскрыть защиту, созданную та’арцами.
Камень под бочонками треснул, и они просели на несколько сантиметров, пока не уткнулись в четыре кимберлитовых слитка, расположенных там. А так и не скажешь, что они много весят.
Как только защита исчезла, проснулось наследие. Хран слегка завибрировал и начал нагреваться, но всё прекратилось, едва успев начаться. Наследие ощутило присутствие технологий та’арцев, но они его явно не заинтересовали. Здесь не было ничего, что могло бы быть полезным для него.
Инфополе также молчало, явно не понимая, что же такое лежит перед нами. Что это за бочонки и для чего они предназначены? Но я уже знал, как работать с вещами, оставленными та’арцами.
Бочонки были примерно тридцать сантиметров в высоту и двадцать в диаметре. По кругу шли знаки и символы цивилизации творцов, а на торцах были нарисованы расширяющиеся спирали, заканчивающиеся за пределами бочонка.
— Насколько я знаю, подобными знаками та’арцы обозначали порталы. Учёные находили несколько работающих пространственных переходов, но ничего толком так и не смогли добиться. По крайней мере, в моих базах нет этой информации. Могу точно сказать, что та’арцы не создавали оружие, и все найденные человечеством технологии не могли причинить вред живым существам. Так что не вижу ничего страшного, если мы сами попробуем разобраться в том, что же это за вещи и почему Древесная Мать решила спрятать их.