– Воды, любезный! – забрав мои вещи, приказала княжна. – И доктора. Немедленно.
В вагон вошли мужчины, кто-то велел мне сесть. Дальше всё было смутно. Разговоры, натужный смех. Вроде бы мой. Ложка с лекарством, стакан с водой. Укол.
«Жаропонижающее», – уловил разум успокаивающий шепот Анастасии Алексеевны.
– Мой драгоценный племянник дал нам тридцать минут, – сказала мне женщина и, потянувшись ко мне, нашла на моем запястье пульс.
Я моргнула. Мы сидели напротив друг друга в небольшом купе. Одни. Мягкий желтый свет настенного бра освещал правильное лицо княжны, она внимательно смотрела на меня. Туман в голове исчез, мне стало легче. Полчаса…
– И сколько из них уже прошло? – уточнила я.
Анастасия Алексеевна отпустила мою руку и, чуть улыбнувшись, ответила:
– Почти двадцать семь. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно. Можем идти, – привычно солгала я и чуть расслабила плечи, позволяя спине отдохнуть.
– Gens de même farine!* – хохотнула княжна. – Нет, это просто невероятно! Но многое объясняет. Говорят, противоположности притягиваются, так вот это – не о вас с Алексом. Мой мальчик, как и вы, с самого детства ненавидел сочувствие и жалость. И эти плечи. Он не опустил их даже на похоронах матери, а ведь ему тогда еще не исполнилось пяти. Стальной, совсем как вы.
(*дословно «люди из одной муки», аналог русской пословицы «два сапога пара»)
Я вздернула бровь:
– Делитесь сокровенным, ваше сиятельство?
Она мгновенно сняла приветливую маску с лица.
– Ум – это женское проклятье, Мария Михайловна. Здесь нечем хвалиться, уж я то знаю. Делюсь и надеюсь на ответную откровенность. Каковы ваши планы на будущее? Как долго вы собираетесь пользоваться расположением князя Милевского? Может быть, есть что-то, ради чего вы могли бы покровителя сменить?
– Например?
– Всё что вам будет угодно, – твердо ответила женщина. – Деньги, связи. Вы проницательны, образованы и эмансипированы. Я могла бы помочь вам с переездом в Европу, если вы того пожелаете.
– Ох, как же сладко это звучит, – повеселела я.
– Вы ведь не станете делать вид, что моё предложение обижает вас?
– Разумеется, нет.
– Я знала. И я, пожалуй, понимаю выбор Алекса. Хоть и не одобряю его.
– С глаз долой, из сердца вон… – я дернула краешком рта.
И это, вполне вероятно, могло бы сработать. Но не с нами. Мы уже пробовали. Княжна не знает?
– Что-то в этом роде, – она поправила идеальные складки на юбке. Для путешествия Анастасия Алексеевна выбрала классический женственный вариант. – Известно ли вам, что с четырех и до семнадцати лет Alex жил со мной во Франции?
– Да. Мне это известно.
– Я вырастила его, Alex мне как сын. Единственный сын, а потому, я сделаю всё ради него. И даже больше. Вы понимаете меня?
В нашу дверь постучали.
– Да. Я понимаю.
Что непонятного? Не ясно только, почему это предложение, и отчасти угрозу, я получила именно сейчас. Чтобы избавиться от меня, достаточно было остаться в Остафьево...
– То, что государыня ни при каких условиях не потерпит вас подле сына, вы ведь тоже понимаете?
– Безусловно, – снова повторила я.
– Признаю, я была не права, – улыбнулась Анастасия Алексеевна. – Не такой и недостаток наличие ума, если им умеют пользоваться.
Я хмыкнула. Так себе комплимент, но за неимением лучшего…
– Всё ради него, Мария. Принять вас я тоже готова.
Вот, значит, как? Княжна заскучала и развлекается проверкой юных доверчивых особ?
Я наклонилась вперёд и, накрыв ладонью её руку, заметила:
– Это слишком большая жертва. Не стоит.
Княжна звонко расхохоталась. Стук повторился, дверь открылась, на пороге стоял Дмитрий. Сияющий и бодрый. Он тоже получил свой волшебный укол.
– У меня сюрприз, – улыбнулся нам он. – Ждем только вас.
– Обожаю сюрпризы! – хлопнула в ладоши княжна и, поднявшись на ноги, посмотрела на меня: – А вы, chéri?
Царевич шагнул ко мне, протягивая ладонь и предлагая встать. Ноги немного дрожали. Жаропонижающее ли, разговоры княжны, или я просто устала бояться, но, взглянув в прозрачные глаза Дмитрия, я спросила:
– Сказать вам правду?
Он наклонился ко мне, касаясь губами уха. Я вздрогнула, чувствуя, как поднимаются на затылке волоски. Дмитрий поцеловал мою ладонь и, явственно наслаждаясь моим страхом, ответил:
– Попробуйте.
Княжна напряженно застыла. Связанная словом с племянником, она переживала за меня. Возможно, даже искренне. Опрометчивое обещание позаботиться обо мне обернулось тем самым сюрпризом. Нет в них хорошего.
– Ненавижу сюрпризы, я – за скучное постоянство.
Дмитрий рассмеялся и, дождавшись, пока тетка обопрется на его локоть с другой стороны, вывел нас из купе в коридор.
– Мой вам понравится, – заверил меня царевич. – Почти полночь. И грань между миром живых и усопших, между прошлым и будущим, сейчас особенно тонка. Мы будем вызывать духов, Мария Михайловна. Что скажете?
Заигрывать со смертью, когда она давно стучится в твою дверь? Понимаю... да, я понимаю. Как никто другой.
– Вы знаете толк в развлечениях, ваше высочество, – протянула я. – Мне нравится.
Глава 13
Длинный коридор закончился, и слуга открыл перед нами дверь в соседний вагон. Дмитрий любезно пропустил нас с Анастасией Алексеевной вперед. В роскошной гостиной всё было готово к сеансу, и новомодная спиритическая доска лежала на круглом столе. Лекарство действовало, и я смогла, наконец, оценить обстановку. Если бы не стук колес и ощущение движения, почти дворец. Только в железном коробке.
– Сядьте, – царевич указал мне кресло.
Я послушалась, все заняли свои места. Дмитрий напротив, княжна слева, рядом с ней Толстой, и Одоевский по правую руку от меня. Я поймала внимательный острый взгляд князя и сощурилась. Жар спал, самое время по-новому взглянуть на всё. Константин Одоевский был весьма привлекателен. Гвардейская выправка, скупые движения, волевой подбородок, длинные музыкальные пальцы. На высоком лбу ни одной морщины, но яркие зеленые глаза мужчины выдавали возраст. Ум. Опыт. Усталость.
– Ну что, Константин, начинай, – приказал ему Дмитрий.
Князь еле заметно поморщился. Недоволен? Мной? Подопечным? Не одобряет? Просчитывает, чем может обернуться этот странный вояж? Или … знает об убийствах? Готовится к очередному, чтобы … покрывать?
Один, два, три… un, deux, trois. Я спокойна. Со мной Анастасия Алексеевна, за мной … князь. Зачем Дмитрию идти против Милевского в открытую? Впрочем, что я могу знать? Да и … морфий, а значит, возможно всё.
Князь спичкой зажег тонкую свечу в центре стола. Слуга погасил искусственный свет и оставил нас. Я закрыла веки, давая глазам привыкнуть к полутьме, а когда открыла…
«Кричать должен ангел…»
Прекрасный, словно высеченный из мрамора ангел застыл напротив. Совершенное чело – лик этот не мог принадлежать смертному. Бескрылый ангел, как давно ты пал? Дмитрий взглянул мне в глаза, ножом разрезая душу. Так, верно, смотрел на Него изгоняемый из Рая Люцифер, сжигаемый злобой и … любовью?
– Вам страшно? – ласково спросил меня Дмитрий.
– Да. Мне очень страшно, – ответила я.
– Не бойтесь! – рассмеялся Толстой, – если что-то пойдет не так, я лично изгоню духов из поезда. Да хотя бы в окно!
– André, да вы никак экзорцист! – Анастасия Алексеевна округлила глаза.
Дмитрий негромко рассмеялся.
– Не стоит бояться духов, – улыбнулся мне он. – Они бесплотны.
О, да, ваше высочество. Духов не стоит бояться. Бояться стоит людей.
Мы взялись за руки. Ладонь княжны немного дрожала, или то дрожала я? Нет, всё же … я бросила на неё взгляд из-под ресниц. Анастасия Алексеевна боялась. Пожалуй, даже больше чем я. Интересно… какие тайны скрывает эта женщина? Кого из мира мертвых опасается? Впрочем, какое мне дело до её страхов? Разве что чужие кошмары хоть немного отвлекут от своих.
– Дух, ты здесь? – громко спросил Одоевский.
Стрелка не сдвинулась. Секунда, две, три, десять. Доска молчала. Стучали колеса. Литерный идет быстрее экспрессов, мы будем в столице к утру.
– Похоже, духам не угнаться за поездом, – со смешком заметила княжна.
– Действительно, – согласился с ней Дмитрий. – Жаль, очень жаль. Попробуем чуть позже, а пока… расскажите нам что-нибудь мистическое, тетушка. Уверен, вам есть чем нас развлечь!
Мы отпустили друг друга, Анастасия Алексеевна развела руками. Одоевский поднялся из-за стола и, включив свет, приказал накрыть на стол. Завязался неторопливый разговор, княжна мастерски поддерживала атмосферу светского салона. Наконец, нас пригласили пройти в соседний вагон. Я поднялась на ноги, чтобы идти за всеми, но задержалась у окна.
Голоса стихли.
– Слишком много людей, Мария, – встал за моей спиной Дмитрий. – Думаю, развлечение получится, если мы с вами будем вызывать духов вдвоем.
Я взглянула в глаза его отражению, и на миг мне показалось, что ночь смеется над нами двоими – так неуловимо похожи были наши лица сейчас.
– Вы за этим забрали меня с собой? – тихо спросила я. – Развлекаться?
– Я ведь уже говорил – я хочу видеть вас рядом. Время – рассыпанный по полу песок из разбитых часов. Я с той нашей встречи на Рождество хочу узнать… – он замолчал, задумчиво вгляделся в окно.
– Узнать? – повторила я, разворачиваясь к нему.
– Да. Узнать, – чуть улыбнулся царевич. – Как станет кричать ангел.
Я не сдержала дрожь, он наклонился ко мне и губами коснулся моих губ. Я застыла, не в силах пошевелиться, не в силах сопротивляться, не в силах дышать. Поцелуй стал глубоким, и я закрыла глаза, чувствуя, как опора уходит из-под ног, проваливаясь в собственный кошмар.
Пытка закончилась, он отпустил меня и, подав мне локоть, договорил:
– Я хочу, чтобы вы кричали подо мной.
У меня подогнулись ноги, рваный вздох сорвался с губ, и горячей волной прокатился по телу чудовищный страх.