— Смотря, что такое.
— Преступление века!
— Э-э, этим сейчас не удивишь публику. Простите, я должен…
— Не отпущу, пока вы не выпьете со мной… Эй там, — Рут махнул рукой в сторону бара, — два крепких коктейля для меня и моего друга… — Он вопросительно глянул на собеседника.
— Меня зовут Бедж, — пробормотал корреспондент, беспокойно ерзая в кресле.
— Для моего друга Беджа. Быстро!.. — Рут повернул свое кресло и придвинул его вплотную против кресла корреспондента, отрезав тому все пути для бегства. Бедж понял это и, видимо, смирился. Он довольно спокойно взял бокал с коктейлем, принесенный роботом-официантом, откинулся в кресле и, сделав несколько глотков, вопросительно уставился на Рута.
— В Роктауне есть один ганг… — начал Рут.
— В Роктауне множество гангов, — поправил Бедж, отхлебывая коктейль.
— Я имею в виду ганг, который называет себя… — Рут сделал многозначительную паузу, — Высшим Советом Равных…
Бедж поперхнулся коктейлем и выплеснул часть содержимого бокала на свои светлые брюки.
— Бросьте эти шутки, капитан, — пробормотал он в промежутке между приступами кашля.
— А я не шучу, — возразил Рут. — Вы что, никогда не слышали о такой организации?
— Не слышал и не хочу слышать, пустите меня, — он попытался встать, но Рут не позволил. — Это дурацкая болтовня, капитан. И не советую вам начинать с кем-либо разговор на эту тему. Ей-богу, не советую…
— Но почему, Бедж?
— Все это чушь; ничего такого нет, — он испуганно оглянулся по сторонам. — Кто-то распускает дурацкие слухи… За это преследуют, капитан.
— Кто преследует?
— Власти… полиция…
— А почему вы так испугались?
— Я не испугался…
— Испугались, Бедж. Допивайте ваш коктейль! Допивайте и сматывайтесь… Я думал, вы честный журналист. Хотел дать вам в руки… сенсацию… А вы или притворяетесь, или ведете себя, как страус… Не знаю, сохранились еще эти птицы на Земле?
— Страусы?.. Кажется… В зоологических музеях…
— Раньше они жили на воле в степях и в пустынях. Охотники их быстро истребили, потому что страусы были глупы: при опасности прятали голову в песок… Как вы сейчас, Бедж. Вы и большинство ваших соотечественников. Вас убивают среди бела дня, а вы делаете вид, что ничего не происходит, и… ждете своей очереди.
— В больших городах преступность всегда была высока… Просто вы отвыкли, капитан, за те годы, что провели на Плутоне.
— Возможно. Я действительно отвык от многого. Но сейчас я говорю не о той преступности, с которой обязана бороться и в меру своих сил, вероятно, борется полиция. Я говорю о том, что незримо висит тут над всеми вами. Я еще не понял, что это такое, но ведь вы-то, кто прожил тут целую жизнь, должны знать… Что-то — перед чем бессильна полиция, официальные власти, может быть, даже само правительство. Если не хотите воспользоваться моим материалом, если боитесь, объясните мне по крайней мере, что это такое.
— Не знаю, о чем вы говорите, клянусь вам.
— Лжете, Бедж. Лжете, потому что струсили. Я-то вижу. Вы тут почти все стали трусами. Намекните по крайней мере, где найти смелого человека, смелого и честного, который мог бы мне объяснить.
— Что объяснить, капитан?
— То, что здесь происходит. Ну хотя бы — что такое Высший Совет Равных.
— Тс, — Бедж снова оглянулся. — Я же предупреждал… О некоторых вещах нельзя говорить и писать, чтобы… не возбуждать… паники. Ничего такого нет, уверяю вас… Какие-то дурацкие слухи. Кто-то пробовал пугать… Если хотите, это особый вид мистификации… Чтобы не возник массовый психоз, не разрешают говорить.
— Значит, вы не верите, что такая организация существует? И не только существует; она сильна и от нее, может быть, зависит многое, очень многое и в этом городе, и в целой стране?
— Я… н-нет.
— И никогда не слышали о ее делах ничего конкретного?
— Ну, вам могу сказать… Слышал кое-что… Наверно, все слышали… Но ведь это слухи, только слухи, ничего больше… Вот, чтобы их прекратить…
— А чтобы жертвами этой организации были конкретные живые люди?..
— Только слухи, капитан… Когда кого-то убивают в таком городе, как Роктаун, убийце выгоднее сослаться на некую мистическую организацию и отвести вину от себя… Знаю, как журналист, документально подтвердить существование подобной организации никогда не удавалось.
— А такие попытки были?
— Были… Вероятно, были… Раньше; до того, как запретили об этом говорить, писать.
— Неужели вы не слышали, что некая организация осуждает без всякого повода людей сначала на остракизм и забвение, а потом на смерть?
— Слухи разные… циркулировали… Раньше… Но только слухи, ничего, кроме слухов.
— Ничего, кроме слухов! Не могу поверить, будто вы, корреспондент публичных средств информации, никогда не видели хотя бы документов, рассылаемых от имени этой организации.
— Документов?
— Ну, писем, записок?
— Никогда, — в голосе Беджа прозвучала такая твердость и уверенность, что Рут внимательно посмотрел на своего собеседника. — Не верите мне? — Бедж в первый раз взглянул прямо в глаза Рута.
— Не знаю, — задумчиво сказал Рут. — Сейчас уже не знаю… До этого не верил… Но если действительно не видели, хотите посмотреть?
— Что именно?
— Письмо Совета Равных.
В глазах Беджа мелькнуло какое-то странное выражение: смесь страха, сомнения, подозрительности, острого любопытства — профессионального любопытства журналиста.
— У вас это с собой? — тихо спросил он и опять быстро оглянулся.
— Да.
— Действительно, похоже на сенсацию, — прошептал Бедж. — Покажите-ка…
— Вот, — сказал Рут, открывая бумажник. — Вот, — повторил он, запуская палец в секретное отделение. — Сейчас…
Бедж напряженно ждал, вытянув шею. На лице Рута появилось недоумение. Палец нащупал лишь эластичную поверхность кожи. Он заглянул в бумажник. В секретном отделении бумажника ничего не было.
— Не понимаю… — начал Рут, выворачивая наизнанку бумажник. — Я положил его сюда, и никто не мог…
— Зато я все понял, — кивнул Бедж, вставая. — У тех, кто возвращается оттуда, — он указал пальцем вверх, — это бывает, капитан… Советую обратиться к психиатру… Ну, я побежал… Спасибо за коктейль.
Бедж уже давно исчез в лифте, а Рут все еще сидел с раскрытым бумажником на коленях.
Может, он действительно заболевает?.. Галлюцинации?.. Он слышал об этом от старых пилотов… Но там было другое… Что же — явь, а что — игра расстроенного воображения в событиях последних дней? Кари — существовала ли она?..
Воспоминание о Кари пронзило такой болью, что он со стоном закрыл глаза.
Нет-нет, он мог бы секунда за секундой восстановить в памяти весь тот день от первой встречи в толпе до момента, когда он высадил ее на крыше госпиталя. Тепло ее тела, прикосновение нежных рук, запах волос — удивительно свежий и чуть горьковатый, ее губы… И та, другая Кари, распростертая на грязном асфальте… О нет… Если он и сойдет когда-нибудь с ума, то только от этих воспоминаний… А сейчас…
Все надо принимать так, как оно есть… Все это было, а исчезнувшее письмо — еще один загадочный эпизод непонятной петли, которая постепенно стягивается вокруг него… За годы, проведенные на Плутоне, он научился предугадывать неведомую опасность. Вот и сейчас — ошибки быть не может…
Ну что ж, там, в безмерной дали пространства, он в такие минуты полагался лишь на себя, на свою интуицию, свои нервы, свои силы. Теперь он поступит так же… Помощи ему, по-видимому, ждать неоткуда. Значит… Все зависит только от него. А ставкой в этом последнем испытании, как и там, будет лишь жизнь. Здесь даже легче… Там его гибель ставила под угрозу судьбу всей экспедиции. А здесь — Рут усмехнулся — он теперь ни за кого не ответствен… Вот только Рэгги?.. Но может, и ее уже давно нет… Его же собственная жизнь… Рут на мгновение вообразил пустоту космических далей, пронизанных лишь холодным блеском бесконечно далеких звезд, и снова усмехнулся горько и примиренно.
Потом он встал, сложил бумажник, опустил его в карман куртки и неторопливо вышел из прохладного холла в горячий зной заполненной людьми улицы.
В полдень Рут возвратился в «Парадиз». Ио ждал его на обычном месте у дверей.
— Какие новости? — спросил Рут, проходя в кабинет.
— Оставлены места на парижский рейс. Вылет из аэропорта Роктауна в двадцать два ноль-ноль. Надо быть в аэропорту на полчаса раньше.
— Значит, летим, Ио. Готовь багаж. Кстати, ты не узнавал: это прямой рейс?
— Есть посадка в Джонстауне.
— Так… — Рут задумался. Значит, еще одна посадка в этой милой стране. Если Совет Равных захочет помешать, это можно без труда устроить и в сутолоке Джонстауна — одного из самых больших аэропортов планеты… Если ему позволят вылететь отсюда, его приключения еще не кончатся со стартом в Роктауне. Что ж, остается вооружиться терпением и ждать.
На всякий случай Рут обыскал кабинет. Письма, конечно, нигде не было, да Рут и не надеялся найти его: он отлично помнил, что положил полоску темной ткани в бумажник и с бумажником не расставался… Однако осмотр кабинета напомнил о конверте. Конверта, который Рут оставил на столе, тоже нигде не было видно. Рут позвал Ио.
— Большой темный конверт? — Ио вопросительно уставился на патрона. — Разве капитан не взял его с собой?
— Я взял только письмо. Конверт остался на столе.
— Конверт на столе не лежал, — возразил Ио.
— Ты убирал здесь?
— Да. Конверт не лежал.
— Значит, ты не выбросил его в мусоропровод?
— Как можно выбросить то, чего не было? — в тоне робота прозвучало удивление.
Руту снова пришла в голову мысль, что Ио дурачит его. А впрочем, с какой целью? Ведь речь шла о пустом конверте…
Ио продолжал стоять в дверях; его неподвижный взгляд был прикован к лицу Рута.
— Извини, Ио, — усмехнулся Рут, — вероятно, я сам куда-нибудь засунул этот проклятый конверт.
— А какова вероятность? — поинтересовался Ио.