1911 г. рождения, грузин, б/п, служащий. Призван в РККА 13.02.43 Молотовским РВК Московской обл. Наград не имеет».
О чем свидетельствуют наградные листы?
О том, что до 1943-го, а вернее, до наступления из-под Кирова, никого из 139-й чувашской дивизии не награждали. Дивизия оставила под Ржевом больше половины своего состава. Другая половина вернулась их госпиталей. Часть изувеченных отправлена в тыл. Им никаких наград не досталось. До медалей дожили оставшиеся в строю или вернувшиеся в строй. Вот почему в представлениях ранения вписаны прописными буквами – более значительно, чем ордена. В сентябре 139-я стрелковая дивизия награждала своих солдат впервые.
Второе, что бросается в глаза, – это состав 139-й стрелковой дивизии. Он был довольно разнородным. От первого, чувашского, формирования мало кто остался в строю. Чуваши – прекрасные воины, добросовестные солдаты – были выбиты в первых же боях. Дивизия попала в самый ад ржевского сражения 1942 года. К августу – сентябрю 43-го в полках дивизии оказалось много тульских, горьковских, смоленских, саратовских. Много сибиряков. Воевали в рядах дивизии татары, мордва, казахи, узбеки. Все тогда, в красноармейских гимнастерках и шинелях, почувствовали себя советскими солдатами в непобедимом русском воинстве. Потому что основу рот, батальонов, полков и дивизий составляли все же русские люди. Непритязательные в быту, стойкие в бою, выносливые и терпеливые солдаты.
Третье: довольно большая прослойка членов ВКП(б), кандидатов в партийные ряды и комсомольцев. В перестроечное время, вопреки исторической правде, новые идеологи пытались навязать народу мысль о том, что не было никакой партии на фронте, что политруки и агитаторы, комсорги и комиссары только мешали воевать. Документы свидетельствуют об обратном.
Что еще навевают эти потрясающие документы, каждый из которых – отдельная глава и целая человеческая жизнь. Немцев стали называть фрицами. Это началось после битвы на Орловско-Курской дуге. Своего рода ответ на иваны.
Войну еще не называли Великой – просто Отечественной. Пафоса было меньше. Языковые средства тоже экономились.
Пятое: полковая артиллерия двигалась во время наступления в рядах пехоты. Именно при поддержке наступающей пехоты отличились наводчики «сорокапяток» младший сержант И.А. Ковалев, старший сержант В.М. Попов и сержант Н.С. Симченко, которые точным огнем своих орудий вовремя уничтожали ожившие огневые точки, одиночные минометы, пулеметы и опорные пункты противника. Для того чтобы действовать в таком тесном контакте с наступающей пехотой и добиваться такого эффекта, нужны были выучка, дисциплина, опыт. К лету 1943-го все это уже появилось в наших войсках, а затем, в ходе наступления, совершенствовалось от боя к бою.
Наградные дела – это человеческие судьбы. Лаконичное, скупое описание деяний наших героев. Никаких преукрашений, ничего не убавлено. Что есть, то есть. Читайте, дети и внуки героев! Это – их скупая правда! Наша гордость.
Как они дрались за свою землю, за свое Отечество! Наши героические отцы и деды!
Чернокутов, Дыбиц и Якут держались вместе. Чернокутов слышал их дыхание. Шли спокойно, немного сутулясь в утренней мгле, словно знали, что судьба их уже решена и изменть ничего нельзя.
Якут перед боем сказал:
– Почему говорят, что за смертью идем? Зачем неправду сказали? Когда солдат попадает на войну, он уже мертв. Ему уже нечего терять. Когда идет в бой, он дерется за свою жизнь. В бой мы пойдем не за смертью, а за жизнью. Так надо было сказать.
Рассуждения Якута казались наивными, но не раздражали ни Чернокутова, ни Дыбица, ни других штрафников. Что-то в них было такое, что успокаивало, как успокаивает молитва, которую укромно шептал перед атакой почти каждый из них.
Уже стали проступать в тумане очертания немецкой траншеи с кустиками маскировки. Траншея молчала. Даже дежурный пулемет, всю ночь беспокоивший батальон своим слепым огнем, затих. Значит, заметили, ждут.
Якут что-то шептал. Видимо, молился. Дыбиц несколько раз споткнулся. Плохая примета, мельком подумал Чернокутов, но даже не оглянулся.
Еще когда на правом фланге послышался стук лопаты о лопату – условный сигнал к началу атаки, – Чернокутов понял, что ничего у них не получится, что до немецкой траншеи добежать они вряд ли успеют.
И вот когда до окопов оставалось еще более ста шагов, слева, в густом низкорослом кустарнике, до верхушек залитом белым молоком тумана, вспыхнула автоматная очередь.
Цепь штрафников тут же сломалась. Послышались сдавленные стоны и брань. Вторая рота напоролась на боевое охранение, выдвинутое вперед. Лопнули две гранаты. Туман разорвало. В немецкой траншее началось движение. Сразу ударили пулеметы с флангов. Их никто не подавлял. Наша артиллерия и минометы молчали.
Чернокутов, Дыбиц и Якут в какой-то момент остались одни.
– Туда! – крикнул Чернокутов и ринулся к кустарнику, где только что разорвались гранаты.
Через мгновение они спрыгнули в окоп. Пахло толовой гарью.
– Давай их сюда!
Убитых немцев они вытащили на бруствер и тут же начали перебрасывать землю.
Часть батальона залегла там, где штрафников застал пулеметный огонь, часть отошла к своей траншее. Один из взводов успел перебежать лощину, затопленную туманом, и окапывался там, оставаясь пока вне видимости немецких наблюдателей и пулеметчиков.
Чернокутов, Дыбиц и Якут оказались ближе к ним.
– А ну-ка, начхим, посмотри, пулемет живой?
Дыбиц отбросил комья земли, приподнял плащ-палатку, которой был накрыт «машинненгевер» с заправленной лентой. Поставил пулемет на бруствер. И сказал:
– Исправный… Но надо опробовать.
Две короткие очереди ушли в сторону немецкой траншеи. Им никто не ответил. Немцы были заняты отступающими штрафниками.
–
А теперь замри, – приказал ему Чернокутов.
Пока немцы не ввели в дело минометы, исход атаки оставался все еще в руках судьбы.
Правее, где залегли две роты штрафников, слышались голоса командиров. Постоянный состав пытался поднять переменный. Но, похоже, это у них не особенно получалось. Даже отчаянный мат капитана Чухлатова не мог оторвать от земли залегшие роты.
– Якут, давай, голуба моя, вперед, отыщи взводного, или кто там за него, и скажи: комбат Чухлатов приказал атаковать броском, начало атаки – длинная очередь из окопа боевого охранения.
– Понял, – тут же ответил Якут, перемахнул через тела убитых немцев и исчез в тумане.
Через несколько минут оттуда послышался стук лопаты о лопату.
Дыбиц прижал к плечу короткий рог приклада и повел длинную очередь по верхушке бруствера, выпиравшего из белой реки тумана. Тотчас река задвигалась, и из нее начали выныривать скрюченные тени. Они быстро, без выстрелов, перемещались к траншее и вскоре исчезли в ней. Послышались крики и удары, будто били кувалдами по утрамбованной земле.
– Все. Ворвались. Пошли. – И Чернокутов толкнул Дыбица в плечо.
Тот перекинул ремень своей винтовки через голову, подхватил на руки пулемет с болтающейся лентой и побежал следом за товарищем.
Якута они отыскали уже в траншее.
Лихорадочно окапывались. Заваливали ход сообщения справа и слева. Резали трофейными штык-ножами телефонный провод и устраивали растяжки. В одном из блиндажей нашли несколько ящиков ручных гранат. Быстро поделили их. Стали ждать.
Начало светать. Немцы контратаковать не торопились. Видимо, без поддержки минометов и артиллерии дела начинать не хотели, а в темноте, вслепую, боялись попасть по своим.
И тут поднялись роты. Немецкие пулеметы сразу же открыли бешеный огонь. Взвод, ворвавшийся в траншею, атаковал вправо, чтобы хоть немного помочь ротам. Лезли по ходу сообщения, карабкались по телам убитых и раненых, бросали гранаты, кромсали темень штыками и прикладами.
На рассвете первая линия окопов была очищена от противника. Батальон начал закрепляться на достигнутом рубеже.
Капитан Чухлатов сидел в блиндаже и диктовал штабному писарю оперативную сводку:
– За истекшие сутки потери Одиннадцатого отдельного штрафного батальона Десятой армии составили: двенадцать человек – убитыми, двадцать – ранеными. Написал?
– Пишу, – ответил писарь.
– Почему так медленно? – раздраженно заметил комбат.
– Так вы сказали, чтобы понятно все было…
– Ну, пиши, пиши…
Глава 12Тайна безымянной высоты
«Боевой порядок полков – в линию…»
139-я сд полковника Кириллова. Прорыв под Кировом. Контратака со стороны Мамонова. Из исторического формуляра дивизии. Кто воевал в чувашской дивизии. Вооружение. Из журнала боевых действий: от Кирова до Безымянной высоты и далее через реку Десёнка до реки Снопоть. Бои под Латышами и Ковалёвкой. 20-я танковая дивизия генерала Кесселя против 139-й стрелковой дивизии полковника Кириллова. Противостояние под Козловкой. Подвиг 600-го иптап. Кто подбил и сжег немецкую самоходку «Фердинанд»? Наградные листы свидетельствуют. Где настоящая Безымянная высота? Был ли бой на высоте 224,1? Штрафники капитана Чухлатова
Вот и настал черед рассказать о главной истории этой книги – истории событий на подступах к высоте 224,1, которую в народе всегда называли Безымянной и о которой композитор и поэт после войны сложили песню «У незнакомого поселка, на Безымянной высоте…».
Дралась на этой высоте у деревни Холмовские особняки 139-я стрелковая дивизия полковника Кириллова.
Впрочем, все по порядку.
139-я стрелковая дивизия прибыла в район Кирова с северного крыла Западного фронта и первоначально входила состав 50-й армии. Занимала участок обороны севернее Варшавского шоссе. Вот что написано в историческом формуляре[62] 139-й: «С 20.2.43 по 18.3.43 дивизия перешла в подчинение командарма 50-й армии. Произвела передислокацию по железной дороге: Погорелое Городище – Москва – Сухиничи, произвела доформирование, занималась боевой подготовкой. Район новой дислокации: Добрая – Вяжная – Крисаново-Пятница Спас-Деменского района.