– Сначала один вопрос. То, что о вас говорят, правда?
И она пересказывает мне с десяток нелестных отзывов о моей персоне.
– И что вы об этом думаете?
Дельфина смотрит куда-то мимо меня.
– Я думаю, что успех ваших книг навлек на вас ненависть тех, кто вам завидует и мечтает хоть как-то бросить тень на ваше имя и ваши книги. Свет привлекает тьму. Любое действие вызывает противодействие.
– В таком случае…
– Но вот что удивительно – как только кто-то добивается успеха, вокруг него тотчас же появляется множество критиков и совсем немного почитателей. Я не нашла ни одной хвалебной статьи о вас, ни одной, где о вас говорилось хотя бы нормально.
– То, что я пишу, слишком «другое», чтобы нравиться тем, кто держит бразды правления в петушьей литературе. И они стремятся уничтожить то, чего не понимают.
– А что скажете вы сами? – спрашивает Дельфина.
– Я, наверное, разочарую вас, но, хоть я и мало себя знаю, все-таки у меня самая обычная жизнь и обычная работа, которой я каждый день посвящаю свое время. Ничего особенного.
Она пристально смотрит на меня, словно хочет убедиться, что все, что она читала обо мне, – ложь.
– Я все-таки должна кое-что сказать вам о ваших книгах. Вы пишете по принципу: в поступках героев раскрывается их внутренний мир.
– Это верно. Я думаю, что понять, кто ты есть на самом деле, можно, только столкнувшись с каким-нибудь препятствием. Действие позволяет описать характер гораздо нагляднее, дать более сильные образы. Я думаю и пишу образами.
– Вы должны попробовать обратное: внутренний мир героев определяет их поступки.
– То есть вы хотите сказать, что я должен, например, описать маньяка и только потом – его поступки?
Она кивает. Ее замечание кажется мне занятным.
– Я не писатель, но думаю, что, если очень подробно, очень точно описать характер персонажа, его психологические особенности, внешность, прошлое, надежды, страхи, чувства… Словом, тогда он однажды освобождается от власти своего создателя.
– А что дальше?
– Персонажи могут существовать самостоятельно, и вы не должны будете указывать им, как поступить или когда выйти на сцену. Если вы полно и подробно опишете героя, рано или поздно должно произойти маленькое чудо: ваш персонаж удивит вас, он будет вести сюжет к таким поворотам, о которых вы даже и не задумывались. Но чтобы это произошло, вы должны продумать все до мелочей. Вы должны знать все особенности его личности. Знать, как он воспринимает мир, даже если он делает это шиворот-навыворот, знать все его мании, фобии, печали, радости. Знать, что причиняет ему боль, о чем он лжет, что предчувствует.
– Как в «5-м мире»? Чем подробнее описан персонаж, тем дальше он может отойти в своем развитии от исходной модели?
– «5-й мир» – всего лишь бледное подобие той великолепно оснащенной лаборатории, какой является роман.
В прошлый раз эта смертная учила бога духовности, теперь она учит писателя писать романы.
– Герой должен быть полон противоречий. Например, ему наносят рану, и он учится держать удар, становится сильнее. Он должен добиться успеха потому, что потерпел поражение. Это сложная личность, о многих сторонах своего характера он и сам не догадывается. Он будет удивлять неожиданными поступками. Таковы люди. – Она особо подчеркивает эти слова. – Если это женщина, то она будет истеричкой, но с отлично развитой интуицией.
– А не слишком ли карикатурный образ получился?
– Нет. Вы ведь сами можете определить, насколько взбалмошной ей быть. И насколько сильна ее интуиция. Но тут следует соблюдать осторожность: интуиция может оказаться ее слабым местом, недостатком, а истерики – сильным. Персонажей нужно без конца описывать. Постоянно их рисовать. Вспоминать их прошлое, испытания, выпавшие на их долю, боль, которую они пережили. И противоречия! Чем больше противоречий, тем лучше. Как в майонезе. И тогда вы получите удивительное преимущество: создавать из ничего живое самостоятельное существо. Вам не нужно будет придумывать сюжет. Ваши герои придумают его за вас.
Она умолкает. Ждет моей реакции.
– Знаете, я вовсе не стремлюсь написать идеальный роман.
– Ах вот как, – разочарованно произносит она. – К чему же тогда вы стремитесь?
К Великому Богу. Я маленький бог, который ищет Великого Бога. Но если я скажу ей об этом, она снова обвинит меня в богохульстве. Или решит, что меня пора определить в буйное отделение.
– К тому, чтобы самому стать лучше. Разобраться со своими собственными противоречиями. Любить. Любить вас.
– Но вы, даже как персонаж реальной жизни, не очень правдоподобны.
– Что я опять сделал не так?
– Если вы хотите любить меня, что я, в общем-то, могу понять, нужно…
– Попытаться по-настоящему понять персонажа, за которого играете вы, да?
– Нет. Если вы хотите понравиться мне, не стоит действовать так, как вы это делаете. Я объявила вам, сколько пунктов вы должны набрать. Не топчитесь на месте. Это игра. Играйте со мной.
– Что за игра?
– Игра в соблазнение.
– Не понимаю. Мои чувства к вам совершенно искренни.
– Вот именно. Перестаньте быть искренним. Станьте манипулятором. Женщины обожают играть. Мы кошки, а вы собаки. Все кошки – игроки. Удивляйте меня.
С Матой Хари и Афродитой было проще. Разве я мог предположить, что соблазнить смертную будет сложнее, чем саму богиню любви?! Внезапно я понимаю страсть Зевса к смертным и презрение, с каким он относился к обитательницам Олимпа.
– Нет, – отказываюсь я.
Она смотрит мне в глаза.
– Браво. Плюс один балл. Три из двадцати.
– Я опять не понял.
– Отказываясь соблазнить меня, вы показываете, что поняли один из пунктов дельфиньей морали: ослабить хватку. Получить что-то можно, только перестав за это цепляться. Вы становитесь мне интересны.
– Вы смеетесь надо мной.
– Я тоже полна противоречий. Когда вы преследуете меня, я думаю: еще один охотник за девочками, который считает меня дичью, хочет поймать и сделать чучело, которым можно будет украсить свою гостиную. Когда же вы отказываетесь от своих намерений, я думаю: я что, недостаточно хороша для него? И начинаю проводить спешный смотр своей внешности и умения соблазнять. Я думаю: он заметил, что у меня недостаточно большая грудь, зато слишком широкие бедра. Я думаю: в его окружении есть женщины лучше меня. Вот так одной простой фразой вы снова пробуждаете интерес к себе.
– Но я думал, что вы интересуетесь только мистикой. Нет желаний – нет и страданий…
– У меня есть гормоны. И потом, вы когда-нибудь встречали женщину, которой не хочется быть желанной?
– Спасибо за этот урок.
– Неплохо. Еще один балл.
– За что?
– Вы сказали «спасибо». Значит, вы понимаете, что я желаю вам добра. Многие мужчины неблагодарны, они считают, что им и так все полагается. Искренняя благодарность – хороший подарок. Я принимаю его. Четыре из двадцати. Так, а теперь скажите: вы умеете готовить?
– Нет.
– Он называет себя богом, но не умеет готовить! – смеется она. – Ну что ж, я вас научу. Это лежит в основе любой профессии. Особенно в основе писательской. Так, с чего бы начать… Нужно что-то простое и типично дельфинье.
И она рассказывает мне рецепт, который, по ее словам, пришел из глубины дельфиньей цивилизации. Она узнала его от своей матери.
44. Рецепт Дельфины: ватрушка
Для теста:
250 г муки
100 г растительного масла
100 г сахара
1 яйцо
2 щепотки сухих дрожжей
Тесто как следует вымесить и выложить в квадратную форму на пергаментную бумагу.
Теперь начинка. Положить 800 г творога в дуршлаг и дать ему стечь.
Вылить в миску 4 желтка.
Добавить 180 г сахара, 20 мл сметаны, 2 пакетика ванильного сахара, горсть изюма. Смешать с творогом. Взбивать миксером 10 минут. Попробовать – не слишком ли кисло, не слишком ли сладко?
Отдельно взбить 4 белка в плотную пену, осторожно добавить в творог.
Выложить все на тесто.
Выставить температуру духовки на 4-й уровень на 10 минут. Когда духовка достаточно нагреется, поставить туда пирог на среднюю высоту. Оставить на 45минут. Выключить духовку; не вынимать пирог примерно в течение получаса, чтобы не осел.
Когда пирог остынет, подавать на стол.
45. Уксус
В течение следующих дней я путешествую по Земле-18.
Пользуясь тем, что я писатель, я просил организовать мне доступ в самые удивительные места, где я не бывал, когда был простым смертным.
Я посещаю ясли, где полно плачущих детей, которые требуют еды или ласки. Там звучит целый концерт плача. Я узнаю, что в родильных домах медсестры собирают плаценту, остающуюся после родов. Я расспрашиваю их, и они рассказывают, что на основе плаценты изготавливают очень дорогие кремы для капризных потребительниц.
Круг замыкается. Пользуясь кремом, сделанным из отбросов после родов, женщины будут соблазнять мужчин, чтобы найти того, от кого можно будет родить детей. И так далее.
Я посещаю лицей, где дети молча слушают преподавателей, которые объясняют им, что Солнце вращается вокруг Земли. Я не решаюсь спорить с ними. Дети расспрашивают меня о том, каково это – быть писателем, и мне очень нравится с ними разговаривать.
– Вы все можете стать писателями, у всех вас есть талант, нужно только осмелиться и позволить ему проявиться. Не оценивайте себя. Забудьте придирки родителей и нотации преподавателей. Позвольте вашему воображению вырваться наружу. Начните с небольших историй, рассказывайте их вашим друзьям, постепенно переходите к более крупным вещам.
Преподаватели упрекают меня за то, что я подталкиваю детей к бунту, советую им творить, не боясь осуждения. Я и преподавателям советую писать, чтобы дать выход порывам души. Не боясь осуждения.