Мне снова кажется, что все происходит как в замедленной съемке. Обе машины медленно вдавливаются одна в другую, я чувствую, как от удара сминается салон. Подушка безопасности не сработала, и руль пробивает мне грудь. Головой я пробиваю лобовое стекло. Дождь заливает мое лицо, усыпанное осколками стекла.
Другая машина превратилась в груду дымящегося металла. Жаль, действительно очень жаль, но в этой игре на карту поставлено слишком многое, чтобы что-то еще имело для меня значение.
Я вылезаю из машины через дыру в лобовом стекле. Прохожие, видевшие аварию, кричат от ужаса. Странно, но проигрыватель не сломался. «Dies irae» продолжает звучать.
Я делаю жест, который должен одновременно означать «извините» и «не беспокойтесь, со мной все в порядке». Моя одежда мокра от крови, но меня это не волнует. Отдам потом в химчистку.
Отойдя подальше от места аварии, я моюсь в фонтане и пытаюсь поймать такси. Никто не хочет останавливаться, так дико я выгляжу. Один водитель так резко сворачивает в сторону, что его даже заносит. Наконец передо мной останавливается машина «скорой помощи». Врачи предлагают доставить меня в больницу.
Я согласен, но сначала должен заехать к своей девушке. Врачи соглашаются, видя мою решимость и револьвер.
Открыв дверь, Дельфина в ужасе отшатывается.
– На разговоры нет времени. Мы в большой опасности. Собирайся. Мы уходим.
Мгновение Дельфина стоит как оглушенная. Но что-то в ней реагирует на мои слова. Эту фразу столько раз слышали ее предки, что она намертво запечатлелась в ее генах. Как скважина, ожидающая подходящий ключ.
Среди дельфинов выжили самые большие параноики. Они быстрее соображали и действовали. Все оптимисты вымерли.
Дельфина Камерер не спорит. Она указывает мне на ванную. И тут же начинает собираться.
В зеркале, висящем над раковиной, я вижу свое лицо. Некоторые раны еще не затянулись.
Я принимаю горячий душ и надеваю одежду, которая осталась у Дельфины от ее бывшего жениха. Она достала три больших чемодана на колесиках и методично заполняет их необходимыми вещами. Ноутбук, дорожный несессер. Одежда для жаркой и холодной погоды.
Мы садимся в ее машину. Я трогаю с места, поминутно бросая взгляд в зеркало заднего вида.
– Теперь ты можешь мне объяснить, что происходит?
– Зло. Все силы зла проснулись. «Чрево зверя еще способно порождать чудовищ», – говорил Бертольт Брехт, писатель одного из моих прошлых миров. Зверь вот-вот породит чудовище. Я видел его лицом к лицу.
– И кто это?
– Мой бывший коллега с Эдема. Он стал главой издательского дома, главой секты, а скоро станет и политическим лидером. Он следит за нами. Твоя жизнь в опасности.
Дельфина выглядит удивленной, но тут за нами появляется машина, в которой полно типов, похожих на тех, которых я видел в замке Прудона. Я жму на газ, сожалея о том, что спортивная машина разбита.
Я не обращаю внимания на светофоры. Еду по встречной полосе. Обгоняю другие машины. Я помню, что Дельфина, в отличие от меня, смертна, и поэтому стараюсь не очень рисковать. Преследователи не отстают, и мне приходится достать револьвер и стрелять по колесам. Их машина переворачивается и сносит фонарный столб.
Бензин почти на нуле, и я останавливаюсь на заправочной станции. Все вокруг кажутся мне подозрительными. Водитель грузовика, который пьет пиво, время от времени поглядывая на меня. Молчаливый бездомный. Ребенок, который перебирает свои игрушки. Я не могу забыть слова Прудона: «Ненавидящие повсюду. Их большинство, ими проще всего управлять. Они не колеблются. Ты даже не можешь представить, с каким рвением они берутся за любую разрушительную деятельность. И следовательно, именно их руками я совершу всемирную революцию».
Кассир с густыми усами хмурится, он смотрит на меня так, словно узнал.
Неужели все смертные – просто трусливые обезьяны?
Неужели все смертные опасны?
– Простите, вы писатель Габриель Асколейн? – спрашивает меня невысокая женщина. – Моя дочь обожает ваши книги. Я не читала, но кажется…
Я ищу мелочь в кошельке. Дельфина расплачивается за меня, и мы снова пускаемся в путь.
Какая-то машина преследует нас. Я прикладываю массу усилий, и нам удается оторваться. Я постоянно слежу, не едет ли кто за нами.
Дельфина говорит:
– Габриель Асколейн, объясни мне наконец, кто же ты на самом деле.
Могу ли доверять этой смертной?
То, что она исповедует религию, которую я изобрел, еще ни о чем не говорит.
– Я хотел бы тебе все рассказать. Вопрос в том, действительно ли ты хочешь знать?
– Теперь да, хочу.
И тогда, пока мы едем, я рассказываю ей историю моей души.
Свою обычную жизнь на Земле-1.
О том, как я боялся умереть.
О том, что ничего не знал о мирах, которых великое множество вокруг нас.
О том, как встретил Рауля Разорбака.
О нашей сумасшедшей эпопее, когда мы стали танатонавтами и отправились завоевывать рай, покидая свои тела и путешествуя в пространстве.
О том, как попал в верхний мир. О своей жизни в Империи ангелов.
О том, как оказался на Эдеме.
О том, как был богом-учеником в Олимпии.
Я подробно рассказал о том, как создал людей-дельфинов. О старухе, которая впервые заговорила с дельфинами.
О нашествии людей-крыс.
О бегстве на кораблях на остров Спокойствия.
О потопе. О том, как корабли, на которых спасались выжившие, уплыли к разным континентам.
– Я не знаю, ты ли все это создал, – говорит она, – но это очень похоже на то, что написано в наших книгах.
Я рассказываю ей, как научил свой народ создать совет старейшин и установить дни отдыха, внушил им правила гигиены, интерес к мореплаванию, астрономии, торговле, исследованию новых земель. Потом рассказал об испытаниях, которые им пришлось пережить: о проигранных войнах, вынужденном бегстве, преследованиях, клевете, третьем рассеянии.
Я рассказываю ей об уроках двенадцати богов-преподавателей. О наших экспедициях, чтобы узнать, что за свет сияет на вершине горы. О сиренах, драконе, Левиафане. О горгоне Медузе, которая превратила меня в каменную статую. О богоубийце, который убивал учеников по ночам. Об аресте Прудона, суде над ним и приговоре.
Рассказываю, как я сжульничал в игре и послал мессию, чтобы спасти свой народ, которому угрожала опасность.
– Преемника?
– Нет, Просвещенного.
– Значит, Просвещенный был дельфином?
– Да. Он родился на дельфиньей земле и проповедовал религию дельфинов. А потом Преемник, созданный моим бывшим другом и соперником Раулем Разорбаком, присвоил себе его слова и истолковал их так, как ему было нужно, чтобы подчинить себе другие страны.
Она хмурится.
– Я всегда чувствовала, что Просвещенный был из наших и что его обокрали, – говорит она. – Но думаю так: хорошо, даже его послание, пусть и украденное и извращенное, распространилось среди других народов. Пусть даже это и сделали люди-орлы.
Я удивлен, что Дельфина так спокойно приняла это откровение. Ведь ей должно быть известно, что последователи Преемника сделали с дельфинами, прикрываясь именем Просвещенного.
Эта смертная умеет прощать лучше, чем ее бог.
Я рассказываю ей, как избил Рауля и бежал на Пегасе, крылатом коне Афины. Она, конечно, ничего не знает о греческой мифологии. Я рассказываю о восхождении на Олимп, о битве с титанами, о встрече с самим Зевсом, царем богов, о возвращении и участии в финальной игре и своем поражении в битве с Чистильщиком.
– Вы сражались внизу, а я – наверху.
Я рассказываю о том, как снова и снова переигрывал свою партию и раз за разом терпел поражение. О том, как был полностью разгромлен и в отчаянии убил бога людей-акул.
О том, как был приговорен к ссылке на Землю-18.
Потом рассказываю о своем соседе в бежевом плаще и черной шляпе, который следил за мной, о встрече со ссыльным богом крыс, Жозефом Прудоном. Я объясняю ей, что он задумал мировой заговор, который он называет революцией ненавидящих.
– Эта затея настолько чудовищна и в то же время проста, что у него вполне может получиться то, что он задумал. Прудон во многом прав: поощряя самые низменные инстинкты – страх, зависть, ненависть, – можно быстро добиться фантастических результатов. Кроме того, он мечтает захватить власть над всей планетой. Ему это нужно по двум причинам: во-первых, он скучает, а во-вторых, мечтает отомстить.
Дельфина кивает, словно вдруг поняла смысл происходящего.
– Значит, все мы, дельфины, обречены?
– Вы в большой опасности.
– Я должна предупредить тех, кто исповедует мою религию.
– Никто не станет тебя слушать. Правда никогда не выглядит правдоподобно.
– Но что же делать? Сидеть и ждать, когда нас истребят?
– Чтобы остановить мировой заговор, нужно организовать другой мировой заговор. Будем использовать то же оружие, что и наши противники. Нужно основать влиятельный издательский дом, внедриться в экстремистские политические группировки, со всех сторон наносить приспешникам Прудона неожиданные удары. Организуем забастовки на его издательском предприятии. Дискредитируем его секту. Остановим насилие насилием. Воспитаем фанатиков антифанатиков. Проникнем в другие религии. Будем терроризировать террористов. Создадим свою политическую партию.
Дельфина задумывается.
– Не выйдет. Тебе хорошо известно, что культура дельфинов – это культура мира и толерантности. Из нас получатся плохие фанатики и плохие террористы. У нас другое отношение к жизни, мы не сможем победить свою совесть и уважение к человеку. Даже политиками мы будем никудышными. Это не наш стиль. Ты должен это знать, раз ты нас создал, как ты говоришь.
В этот минуту я жалею о «стиле», который выбрал в игре. Я никак не могу отказаться от мысли, что одной разрушительной силе следует противопоставлять другую, более могущественную. Чтобы остановить нацизм на Земле-1, пришлось создать армию союзников, которая сражалась с ним и победила его.