— То есть фамильного кольца у тебя нет, — презрительно скривилась я, судорожно соображая, как вытащить мнимого принца из комнаты, чтобы мужчины могли заняться возвращением герцога, — ну…тогда меня устроит вот это.
Тут я ткнула пальчиком в перстень с чёрным камнем, который красовался на пальце лже-Филиппа. Он машинально спрятал руку в карман и нахмурился.
— Нет, Глория, это кольцо я тебе отдать не могу, — он решительно помотал головой, — даже не проси. Это…перстень не для женской руки. Тебе гораздо больше подойдут бриллианты, поверь.
— Да? — я изобразила задумчивость и недовольно поджала губки, — ты так думаешь? Тогда, может быть, ты принесёшь хоть какое-то кольцо? А то мне ведь никто не поверит…А я тебя здесь подожду…
— Глория, а давай мы не будем откладывать свадьбу? — вкрадчиво спросил вдруг мнимый Филипп, — вот прямо завтра…на маскараде объявим об этом во всеуслышание. Представляешь, какой будет сюрприз?!
— Представляю, — я содрогнулась, вообразив себе этот кошмар на самом деле.
— И ещё, Глория, — лже-принц подошёл ко мне и негромко проговорил, — я помню, что ты говорила мне о визитах в твою комнату герцога Себастьяна, в смысле — дяди, Уильяма, короля… Мы уже выяснили, что мне это совершенно не мешает…Но скажи, а лорд Хьюберт, которого пригласил…дядя…он тоже входит в число лиц, с которыми ты поддерживаешь близкие отношения?
Я взглянула на улыбающегося Филиппа и еле удержала безмятежное выражение лица, настолько острым и тяжёлым стал взгляд Мора. Но он же не знает, что я его вижу…Боги, я не справлюсь и провалю всё дело…
— Лорд Хьюберт…лорд Хьюберт… — задумчиво протянула я, — ах, это тот пожилой мужчина, который дружен с лордом Себастьяном!
— Почему ты решила, что он пожилой, Глория? — совершенно искренне удивился Мор, — по-моему, он выглядит достаточно молодо, лет на тридцать пять, не больше.
— Ну так я и говорю — пожилой, — я адресовала некроманту самый непонимающий взгляд из всего своего арсенала, — ты же не хочешь сказать, что тридцать пять — это молодость?
Тут я покосилась на шкаф и с трудом удержалась, чтобы не показать язык. Не всё же шефу надо мной издеваться, могу и я себе позволить мелкую гадость, верно?
— Эммм… — Мор, которому, насколько я могла понять, давно перевалило за несколько сотен, слегка напрягся, — но герцогу, в смысле — дяде, ещё больше…
— У твоего дяди другие достоинства, — многозначительно сообщила я, искренне надеясь, что Мор не станет выяснять, какие именно.
— Да? Ну, тебе виднее, — лже-Филипп игриво мне подмигнул, — но ты не ответила мне насчёт лорда Хьюберта. У вас с ним хорошие отношения?
— Да нет у меня с ним никаких отношений, — я раздражённо пожала плечиками, — он со мной даже не танцевал почти…так, один танец…Да и танцует он так себе…между прочим…
— То есть, случись что с тобой, он не станет тебя искать? — сквозь сладкие интонации стало просвечивать что-то, совершенно мне не понравившееся.
— А что со мной может случиться? — обеспокоенно поинтересовалась я, настороженно глядя на мнимого принца.
— Ну, ты знаешь, жизнь — такая странная штука, бывает, раз — и что-то случается, — хищно улыбнулся Мор.
Только я собралась как следует испугаться, как дверь в гостиную, скрипнув, открылась, и на пороге возник король Чарльз собственной персоной. Он окинул взглядом живописную картину: я, сидящая на столе, липовый принц Филипп, чуть ли не обнимающий меня, и, не спросив разрешения, сел на диван.
— Глория согласилась стать моей супругой, — весело сообщил лже-принц его величеству, — думаю, об этом стоит объявить незамедлительно.
— Прекрасно, — невозмутимо кивнул король Чарльз, — следовательно, всё идёт по плану?
— Абсолютно, — и принц довольно потёр руки, — даже лучше, чем я рассчитывал. Глория, дорогая, не нальешь ли нам всем по бокалу вина в честь нашей помолвки?
Я молчала, не в силах вымолвить ни слова и только молча смотрела на короля, который со скучающим выражением лица рассматривал носок своего сапога. Потом улыбнулась, кивнула и соскользнула со стола, постаравшись сделать это так, чтобы, быстро повернувшись, одним движением смахнуть шкатулку в лежащую тут же сумочку. Потом медленно, словно задумавшись, подошла к шкафу, выбрала бутылку, даже не посмотрев толком, какую именно, оставила сумочку на кресле и вернулась к своим ну очень странным гостям.
— Филипп, дорогой, — я обратилась к принцу с сияющей улыбкой, и только я знаю, чего мне это стоило, — не возьмёшь ли бокалы? За такое чудесное событие нужно выпить из самых красивых фужеров, я считаю. А вы как думаете, ваше величество?
— Несомненно, — король покровительственно улыбнулся мне, — ты очень милая, Глория, и мне даже немного тебя жаль…
— По…почему жаль? — я сделала шаг назад, но мнимый принц сделал скользящий шаг в мою сторону и вдруг, что-то шепнув, сильно толкнул меня. Но я, уже падая и слыша шум и крики, мёртвой хваткой вцепилась в рукав лже-принца и рухнула куда-то в чёрную неизвестность.
Глава 20
«— Любезный, да вы вообще знаете, кто я такой?
— Знаю. Ужин.»
© "Три богатыря и Шамаханская царица»
В себя я приходила медленно и осторожно: последнее, что запомнилось перед падением в пустоту, — это хищная ухмылка на лице лже-принца и равнодушный взгляд короля Чарльза. Помнила ещё, что, уже падая в неизвестность, рефлекторно схватилась за то, что попалось под руку. А попался под неё, кажется, мнимый Филипп. Ой…это что же получается…
Прислушавшись к организму, поняла, что лежу на земле и что сильно болит левый локоть, которым я явно обо что-то стукнулась при падении. Рядом кто-то тихонько застонал и заворочался, а потом раздались негромкие, но прочувствованные ругательства на неизвестном мне языке. Ну, это я решила, что ругательства, ориентируясь исключительно на интонацию.
Аккуратно приоткрыв глаза, я увидела прямо над собой покрытые крупными листьями ветки какого-то большого дерева, сквозь которые проглядывало ярко-голубое небо. Так, значит, это хотя бы относительно нормальное место, и где-то в глубине души родилась надежда, что это даже наш мир. Но, когда я взглянула чуть в сторону, то эта самая надежда тихо угасла: на пенёчке сидело мохнатое существо, которого в моём мире точно быть не могло. Оно молча внимательно рассматривало меня круглыми глазами-блюдцами, и его небольшие острые кошачьи ушки нервно подёргивались.
Я со стоном попробовала сесть и, как ни странно, у меня это получилось, пусть и не с первого раза, и даже не со второго, если честно. Существо на пеньке продолжало с интересом наблюдать за тем, как я, покряхтывая, словно столетняя старушка, устраиваюсь на траве, прислонившись спиной к тёплому древесному стволу. Выдохнув и осознав, что все кости у меня целы, я с любопытством, вполне объяснимым в данной ситуации, огляделась.
Помимо существа на пеньке, на полянке обнаружился валяющийся на земле и тоже делающий попытки встать или хотя бы сесть, мужчина. Ничего более конкретного я сказать пока не могла, так как видела исключительно спину и…спину. Но вот мужчина оперся на выставленную чуть вперёд руку, и все иллюзии растаяли, как утренний туман: на указательном пальце моего невольного спутника красовался знакомый перстень с чёрным камнем.
Повозившись и выругавшись пару раз всё на том же неизвестном мне языке, мужчина наконец-то смог принять вертикальное положение и явно с большим усилием сел, опираясь на ствол соседнего дерева. Потом он поднял голову, и я с трудом поборола инстинктивное желание спрятаться за кого-нибудь, да хоть за мохнатого глазастика. В устремлённых на меня чёрных глазах мужчины было непонимание, постепенно превращающееся в изумление по мере того, как он оглядывался и осознавал, что находится явно не в королевском замке. Затем недоумение начало сменяться злостью, плавно переходящей в искреннюю, ничем не замутнённую ненависть.
Так как рассыпаться в пепел под горящим гневным взглядом я явно не торопилась, мой спутник посмотрел на по-прежнему молчащее пушистое существо, поморщился и резким голосом приказал:
— Чего сидишь? Взять!
Мохнатик пару раз моргнул, посмотрел куда-то в сторону, и буквально через минуту оттуда вышло такое же существо, только немного повыше и потолще.
— Еда? — спросил он своего молчаливого приятеля, — целых две? Это хорошо…
— Она снова живая, — с грустью констатировал первый и зевнул, продемонстрировав впечатляющие, острые даже на вид треугольные зубы, — не везёт нам в последнее время, нет дохлой еды.
— Бестолочи, — рявкнул мужчина, — у вас не две еды, а одна. Вы меня что, не узнали, идиоты?
— Она ругается, — сообщил, подумав, первый мохнатик приятелю, — я не люблю еду, которая обзывается, а ты?
— И я не люблю, она потом горчит обязательно, — второй пушистый любитель покушать оценивающе взглянул на свой потенциальный обед или ужин, — а вторая молчит пока.
— Здравствуйте, я Лори, — представилась я, подумав, что быть безымянной едой мне как-то не очень нравится, — а вы кто?
— Ты правда хочешь с нами познакомиться? — удивился тот, который сидел на пеньке, — а зачем?
— Ну… — растерялась я, — мне показалось, что так будет правильно, разве нет?
— Мы раньше не знакомились с едой, — сообщил мне его приятель, — но нам всегда нравится всё новое.
— Придурки! — снова зло прошипел мужчина, — не надо с ней знакомиться, её можно и нужно съесть. По ушам давно не получали? Вы меня слышите?!
— Мне не нравится вторая еда, — печально обратился к собрату один из мохнатиков, — она кричит и ругается. Её надо усыпить и отнести в нору, а потом просто подождать.
— Подождите, — сбавил тон мой спутник, — не понял. Вы что, дураки примитивные, действительно меня не узнали? Я ваш хозяин, между прочим, и непослушания не терплю.