Первым свидетелем был Малкольм Ройстон, в чьей двуколке было совершено преступление. Он рассказал ту же историю, которая уже была напечатана в «Аргусе», но следователю удалось выяснить еще кое-какие факты. Беседа шла следующим образом:
Следователь: Не могли бы вы описать джентльмена в светлом пальто, который держал жертву, когда вы подъехали?
Ройстон: Я не разглядывал его, поскольку мое внимание привлек второй мужчина. Кроме того, джентльмен в светлом пальто был в тени.
Следователь: Опишите его, насколько вы помните.
Ройстон: Он был белокурый, кажется, потому что я разглядел его усы, довольно высокий, в вечернем костюме и в светлом пальто поверх него. Я не мог разглядеть его лицо, так как на нем была мягкая фетровая шляпа, надвинутая на глаза.
Следователь: Какого фасона была эта шляпа? Широкополая?
Ройстон: Да. Поля шляпы были опущены вниз, и я мог разглядеть только его рот и усы.
Следователь: Что он ответил, когда вы спросили, знает ли он пьяного мужчину?
Ройстон: Он сказал, что не знает. Что только что подобрал его.
Следователь: А затем он узнал его?
Ройстон: Да. Когда второй джентльмен поднял лицо, первый сказал: «Вы?!» – и уронил его на землю. А затем он ушел в сторону Берк-стрит.
Следователь: Он оглядывался?
Ройстон: Нет, я не видел.
Следователь: Как долго вы смотрели ему вслед?
Ройстон: Около минуты.
Следователь: И когда вы снова увидели его?
Ройстон: После того как я посадил пьяного мужчину в двуколку. Я обернулся и увидел его рядом с собой.
Следователь: Что он сказал?
Ройстон: Я сказал: «А, вы вернулись!», и он ответил: «Да, я передумал, я провожу его до дома» – и затем сел в экипаж и сказал мне ехать в Сент-Килда.
Следователь: Тогда он говорил так, будто знал жертву?
Ройстон: Да. Я подумал, что он узнал его только тогда, когда тот поднял голову, и, возможно, находясь в ссоре с ним, ушел, но я так и думал, что он может вернуться.
Следователь: Вы видели, как он шел обратно?
Ройстон: Нет, я увидел его, только когда он уже стоял рядом со мной и я обернулся.
Следователь: Когда он вышел из экипажа?
Ройстон: Как только я повернул на Сент-Килда-роуд у гимназии.
Следователь: Вы слышали какие-нибудь звуки борьбы или сопротивления в экипаже во время езды?
Ройстон: Нет, дорога была неровная, и шум колес заглушал все остальное.
Следователь: Когда джентльмен в светлом пальто вышел, он выглядел взволнованно?
Ройстон: Нет, он был абсолютно спокоен.
Следователь: Почему вы так решили?
Ройстон: Потому что луна взошла в небе, и я четко мог разглядеть его.
Следователь: Значит, вы смогли рассмотреть его лицо?
Ройстон: Нет, шляпа по-прежнему была глубоко надвинута. Я видел столько же, сколько и в тот момент, когда он сел в мой экипаж на Коллинз-стрит.
Следователь: Была ли его одежда порвана или неопрятна?
Ройстон: Нет. Единственное различие, которое я заметил, – это то, что его пальто было застегнуто.
Следователь: А когда он садился, пальто было расстегнуто?
Ройстон: Нет, но оно было расстегнуто, когда он держал пьяного на руках.
Следователь: Значит, он застегнул его, прежде чем вернулся и сел в двуколку?
Ройстон: Да, полагаю, что так.
Следователь: Что он сказал, когда вышел на Сент-Килда-роуд?
Ройстон: Он сказал, что второй джентльмен не хочет, чтобы он провожал его до дома и что он пойдет пешком обратно в Мельбурн.
Следователь: И вы спросили его, куда вам отвезти пьяного джентльмена?
Ройстон: Да. Он сказал, что джентльмен живет то ли на Грей-стрит, то ли на Экленд-стрит в Сент-Килда и что он сам скажет, куда его отвезти, когда мы подъедем к перекрестку.
Следователь: Вы не подумали, что пассажир был слишком пьян, чтобы направлять вас?
Ройстон: Да, я так и сказал. Но его друг возразил, что сон и тряска экипажа отрезвят его к тому времени, как я подъеду к перекрестку.
Следователь: Джентльмен в светлом пальто, видимо, не знал точно, где жил второй джентльмен?
Ройстон: Нет. Он сказал, что это то ли на Экленд-стрит, то ли на Грей-стрит.
Следователь: Вы не удивились этому?
Ройстон: Нет. Я подумал, что, может, они просто из одного клуба.
Следователь: Как долго мужчина в светлом пальто разговаривал с вами?
Ройстон: Около пяти минут.
Следователь: И в это время вы не слышали никакого шума из экипажа?
Ройстон: Нет. Я подумал, что джентльмен заснул.
Следователь: И после того, как мужчина в светлом пальто пожелал спокойной ночи вашему пассажиру, что произошло?
Ройстон: Он закурил сигарету, дал мне полсоверена и пошел в сторону Мельбурна.
Следователь: Вы не заметили, был ли у джентльмена в светлом пальто с собой платок?
Ройстон: Да! Он протер свои туфли платком. Дорога была очень пыльной.
Следователь: Вы заметили что-нибудь странное в нем?
Ройстон: Нет. Разве что бриллиантовое кольцо на пальце.
Следователь: Что необычного было в этом?
Ройстон: Он носил его на указательном пальце правой руки – я никогда раньше такого не видел.
Следователь: И когда вы это заметили?
Ройстон: Когда он зажег сигарету.
Следователь: Сколько раз вы пытались заговорить с пассажиром, когда ехали до перекрестка?
Ройстон: Три или четыре раза. Затем я остановился, вышел и увидел, что он мертв.
Следователь: Как он лежал?
Ройстон: Он был скрючен в углу экипажа, почти так же, как я посадил его. Его голова была склонена набок, и вокруг рта был завязан платок. Когда я дотронулся до него, он упал в другой угол экипажа, и тогда я обнаружил, что он мертв. Я сразу же поехал в Сент-Килда в участок и рассказал все полиции.
В заключение показаний Ройстона, во время которых Горби делал записи, позвали Роберта Чинстона. Он доложил: «Я квалифицированный практикующий врач, проживаю на Коллинз-стрит. Я провел посмертное обследование тела жертвы в пятницу».
Следователь: Это было через несколько часов после его смерти?
Чинстон: Да, судя по платку, пропитанному хлороформом, мужчина умер от паров, и, зная, как быстро действует этот яд, я сразу же провел обследование.
Следователь: Продолжайте, сэр.
Чинстон: С виду тело выглядело здоровым и ухоженным. Не было никаких признаков насилия. Пятна на ногах и на теле свидетельствовали о посмертном застое крови. При внутреннем обследовании я увидел, что мозг был переполнен кровью, и особенно заметна закупорка мелких сосудов. Болезней мозга не обнаружено. Легкие были здоровы, но также слегка переполнены кровью. При вскрытии грудной клетки послышался едва различимый спиртовой дух. В желудке находилось около пинты полностью переваренной пищи. Сердце оказалось слабое. В правом отделе обнаружилось большое количество темной, очень жидкой крови. У органа наблюдалась тенденция к ожирению. Я считаю, что жертва умерла от паров такого яда, как хлороформ или метилен.
Следователь: Вы сказали, что была склонность к ожирению сердца. Имеет ли это какое-то отношение к смерти жертвы?
Чинстон: Само по себе нет. Но хлороформ при таком состоянии сердца вполне мог косвенно повлечь летальный исход.
После этого доктора Чинстона отпустили, и на дачу показаний был вызван Клемент Рэнкин, второй кэбмен. Он рассказал следующее: «Я кучер, проживаю в Коллинвуде и обычно езжу на двуколке. В прошлый четверг я отвез одну компанию в Сент-Килда и возвращался обратно около часа ночи. Недалеко от гимназии меня остановил джентльмен в светлом пальто. Он курил сигарету и попросил меня отвезти его на Паулет-стрит в Восточном Мельбурне. Так я и сделал, и он вышел на углу Веллингтон-Пэрейд и Паулет-стрит. Он заплатил мне полсоверена и затем пошел по Паулет-стрит, а я поехал обратно в город».
Следователь: В котором часу вы остановились на Паулет-стрит?
Рэнкин: Ровно в два часа.
Следователь: Как вы это узнали?
Рэнкин: Была тихая ночь, и я слышал, как часы на почтамте пробили два.
Следователь: Вы заметили что-нибудь странное в мужчине в светлом пальто?
Рэнкин: Нет! Он выглядел абсолютно обычно, как все. Я подумал, что это какой-то щеголь возвращается с очередной вечеринки. Его шляпа была опущена на глаза, и я не мог разглядеть его лицо.
Следователь: Вы заметили у него кольцо?
Рэнкин: Да! Когда он дал мне полсоверена, я увидел у него на указательном пальце правой руки бриллиантовое кольцо.
Следователь: Он не сказал, почему находится на Сент-Килда-роуд в такое время?
Рэнкин: Нет.
Клемента Рэнкина отпустили, и следователь подвел итоги получасового допроса свидетелей. Он подчеркнул, что не остается никаких сомнений: смерть жертвы вызвана не естественными причинами, а отравлением. Пока что улик по этому делу совсем немного, и единственным человеком, которого можно обвинить в совершении преступления, является незнакомец в светлом пальто, который сел в экипаж вместе с жертвой в пятницу утром на углу подле Шотландской церкви, рядом с памятником Берку и Уиллсу. Было доказано, что убитый, садясь в экипаж, выглядел здоровым, хотя и находился в состоянии алкогольного опьянения. Тот факт, что после ухода мужчины в светлом пальто жертва была найдена с платком, пропитанным хлороформом и завязанным вокруг рта, доказывает, что она погибла из-за паров хлороформа, который был умышленно нанесен на ткань. Все улики в деле косвенные, но тем не менее они показывают, что речь идет об убийстве. Учитывая наличие подобных улик, коллегия не могла поступить иначе, кроме как вынести приговор в соответствии с заключением полиции.