Все показания от разных свидетелей безошибочно сходятся и образуют цепочку, которая показывает все передвижения мистера Фицджеральда на время совершения убийства. Следовательно, убийство никак не могло быть совершено человеком, находящимся на скамье подсудимых. Самые веские доказательства со стороны обвинения были даны свидетельницей Хэйблтон, которая поклялась, что слышала, как подсудимый угрожал жизни жертвы. Но эти слова были лишь выражением вспыльчивого темперамента ирландской натуры, и этого недостаточно, чтобы доказать, что подсудимый виновен. Наконец Калтон завершил свою красноречивую и убедительную речь остроумным призывом к присяжным основывать свой приговор на голых фактах, предоставленных в суде. Если они последуют его совету, то не смогут не прийти к заключению о невиновности.
Когда адвокат сел, по залу пронеслись приглушенный шепот и попытка аплодисментов, тут же подавленная, после чего судья начал подводить итоги, явно склоняясь в сторону защиты. Затем присяжные удалились, и в зале воцарилась мертвая тишина, такая же, наверное, что наступила среди кровожадных римлян, когда они увидели христианских мучеников, которые молились на коленях на раскаленном песке, пока гибкие фигуры льва и леопарда неумолимо приближались к своей добыче. Поскольку за окном уже было темно, зажгли лампы, которые освещали все каким-то тусклым, нездоровым светом.
Фицджеральда вывели из зала до возвращения присяжных, и все присутствующие не отводили взгляда от пустой скамьи подсудимых, которая по какой-то непонятной причине приковала их внимание. Люди обменивались мнениями только шепотом, а потом даже и он стих, и слышалось лишь упорное тиканье часов и то и дело вздохи какого-то случайного зрителя. Внезапно женщина, чьи нервы были напряжены до предела, вскрикнула, и ее крик эхом разлетелся по переполненному залу. Ее вывели, и снова воцарилась тишина. Все глаза были теперь прикованы к двери, через которую должны были выйти присяжные со своим вердиктом. Стрелки часов ползли – четверть, половина, три четверти… Наконец пробил час, и этот звон был таким внезапным, что напугал всех. Мадж, которая сидела, крепко сжав руки, начала бояться, что ее нервы не выдержат.
– Боже мой, – пробормотала она сама себе, – когда же это закончится?
В этот момент дверь открылась и вошли присяжные. Подсудимого посадили на скамью, а судья занял свое место.
Были совершены все необходимые формальности, и когда старшина присяжных поднялся, все головы были повернуты в его сторону, и все в зале обратились в слух, чтобы не упустить ни единого его слова. Подсудимый покраснел, а затем побледнел как смерть, взглянув на фигуру в черном, к которой он боялся даже повернуться. И наконец был произнесен вердикт, уверенно и решительно: «Невиновен».
После этих слов все в зале радостно зашумели – так сильно люди сопереживали Брайану.
Тщетно судья пытался навести порядок, до посинения выкрикивая: «Тишина!» Тщетно он угрожал присутствующим ответственностью перед судом – его голос был не слышен, и все это не имело значения. Радость было не унять, и прошло не меньше пяти минут, прежде чем зал затих. Судья, взяв себя в руки, вынес приговор и отпустил подсудимого на основании вердикта.
Калтон выигрывал много дел в своей жизни, но большой вопрос, испытывал ли он раньше такое удовлетворение, как в тот момент, когда Фицджеральда объявили невиновным.
А Брайан, отойдя от скамьи подсудимых свободным человеком, прошел через толпу ликующих друзей к маленькому уголку, где его ждала девушка, которая обхватила его за шею и зарыдала: «Мой дорогой! Мой дорогой! Я знала, что Бог поможет нам!»
Глава 20«Аргус» делится своим мнением
На следующее утро после судебного заседания в «Аргусе» появилась следующая статья о произошедшем:
«За последние три месяца мы не раз комментировали необычное дело, которое теперь известно как “Трагедия в двуколке”. Мы с уверенностью можем заявить, что это самое примечательное дело, которое когда-либо освещалось на наших страницах, а вердикт, вынесенный присяжными вчера, покрыл его еще большей тайною. По какому-то странному совпадению мистер Брайан Фицджеральд, молодой зажиточный овцевод, подозревался в убийстве Уайта, и если бы некая Роулинз не появилась в последний момент, мы уверены, что его признали бы виновным и несчастный человек поплатился бы за чужое преступление. К счастью для подсудимого, его адвокат, мистер Калтон, непомерными стараниями смог найти последнюю свидетельницу и обеспечить алиби. Если бы не она, несмотря на блестящую речь опытного адвоката, которая привела к признанию невиновности, мы очень сомневаемся, что всех остальных улик в пользу подсудимого было бы достаточно, чтобы убедить присяжных в его невиновности. Единственными козырями в пользу мистера Фицджеральда были неспособность кэбмена Ройстона поклясться, что он и есть тот человек, который сел в кэб с Уайтом, тот факт, что у убийцы на руке было кольцо (а мистер Фицджеральд не носит колец), и разница во времени, заявленном кэбменом Рэнкином и хозяйкой комнат. Против этого обвинение выдвинуло массу улик, которые казались достаточными для признания виновности, но появление Сал Роулинз на свидетельской трибуне положило конец сомнениям. В правдивости ее слов невозможно сомневаться. Она заявила, что мистер Фицджеральд был в трущобах за Берк-стрит между часом и двумя часами ночи в пятницу, как раз тогда, когда было совершено убийство. Благодаря этим показаниям присяжные единогласно вынесли вердикт: “Невиновен”, и подсудимый был освобожден. Мы не можем не поздравить его адвоката, мистера Калтона, с его блестящей речью, а также самого мистера Фицджеральда с его удачным спасением от бесчестного и несправедливого наказания. Он покинул здание суда с незапятнанной репутацией и с уважением и сочувствием всей Австралии за смелость и достоинство, с которыми прошел испытание, будучи под тенью столь серьезных обвинений.
Но теперь, когда его невиновность доказана, у каждого в голове всплывает вопрос: “Кто же убийца Оливера Уайта?” Человек, совершивший это подлое преступление, находится на свободе и, насколько мы знаем, может быть среди нас. Подбодренный той легкостью, с которой он избежал наказания, он теперь может спокойно расхаживать по нашим улицам и обсуждать это дело, как и все мы. Уверенный в том, что его след потерян с того момента, как он вышел из кэба на Паулет-стрит, он даже, возможно, решил остаться в Мельбурне и, насколько нам известно, мог даже находиться в зале суда во время процесса. Да что уж там, он может даже читать сейчас эту самую статью и радоваться тщете усилий по его поискам! Но пусть он знает, Правосудие не слепо, и, когда он меньше всего будет ожидать этого, оно сорвет маску с его лица и выведет его на чистую воду, воздав по заслугам. Из-за, как казалось, веских улик против Фицджеральда все детективы бросили свои усилия в ложном направлении, но теперь, когда его невиновность доказана, они бросят свои силы на поиски настоящего убийцы, и в этот раз удача не отвернется от них.
Тот факт, что убийца Оливера Уайта находится на свободе, представляет большую опасность не только для граждан, но и для общества в целом, ведь всем известно, что хищник, однажды попробовавший человеческую кровь, уже никогда не остановится. Поэтому не остается никаких сомнений, что преступник, хладнокровно убивший пьяного, то есть беззащитного человека, не остановится ни перед чем. Представители всех классов Мельбурна, должно быть, находятся в ужасе, что такой человек на свободе, и это состояние, наверное, похоже на то, что охватило Лондон, когда были совершены убийства на Рэтклифф-хайвей[34]и стало известно, что преступник ускользнул. Любой, кто читал Де Квинси с его жуткими описаниями преступлений, наверное, сейчас дрожит от страха, думая, что среди нас поселился сущий дьявол. Просто необходимо, чтобы эта проблема была решена. Но каким образом? Легко сказать, но как же этого добиться? Сейчас кажется, что ни одна нить не ведет к разоблачению настоящего убийцы. Мужчина в светлом пальто, вышедший из кэба Рэнкина на Паулет-стрит в Восточном Мельбурне (специально, как мы теперь понимаем, чтобы бросить тень подозрений на Фицджеральда), исчез окончательно и бесповоротно, словно провалился сквозь землю. Было два часа ночи, когда он вышел из кэба, и на тихой улочке на окраине Восточного Мельбурна никого не было, поэтому он с легкостью мог сбежать незамеченным. Кажется, есть только один шанс найти его, и он кроется в тех бумагах, которые были украдены из кармана жертвы. Что это были за бумаги, теперь знает только один человек, а раньше знали еще двое: сам Уайт и умирающая женщина, которую называли “Королевой”. Но эти двое мертвы, и единственный, кто знает это теперь, – человек, совершивший преступление. Мы уверены, что именно бумаги послужили мотивом убийства, поскольку деньги у Уайта украдены не были. И тот факт, что бумаги были во внутреннем кармане пальто жертвы, показывает, что они действительно представляли ценность».
Глава 21Три месяца спустя
Подходил к концу жаркий декабрьский день с безоблачным голубым небом и сияющим над землей солнцем. Такое описание зимнего декабря может показаться странным для англичан. Это может даже сойти за отрывок из какого-нибудь фантастического романа. Но здесь, в Австралии, мы живем в царстве противоречий, и многие удивительные вещи, как во сне, являются обыденными. Черные лебеди на континенте вовсе не в новинку, и поговорка про черного лебедя как небылицу, появившаяся, когда этих птиц считали мифическими, как фениксов, исчезла благодаря открытию капитана Кука. Здесь твердые породы деревьев тонут, а похожая на камень пемза держится на поверхности воды, что может привести в замешательство любознательного наблюдателя и показаться странной выходкой матушки-природы. Когда Эдинбург уже погружает путешественника в холод, окружает его заснеженными домами и порывистыми ветрами, здесь чем дальше на север, тем становится жарче, и в конце концов, добравшись до Квинсленда, где жара просто невыносима, путешественник приходит к выводу, что это сущий ад.