– Она вдруг узнала ее?
– Думаю, да, – согласилась Сал, – и на следующее утро, когда леди пришла в себя, она схватила бабушку и заорала: «Я пришла, чтобы увидеться с вами!»
– А потом?
– Бабушка выгнала меня из комнаты, и они долго разговаривали, а потом, когда я вернулась, бабушка сказала мне, что дама останется с нами, потому что она больна, и послала меня за Уайтом.
– И он пришел?
– Да, он часто приходил, – сказала Сал. – Он закатил скандал, когда пришел в первый раз, но когда узнал, что она больна, то послал за доктором, но ничего не вышло. Она была у нас две недели, а потом умерла, в то утро, когда я видела мистера Фицджеральда.
– Полагаю, мистер Уайт много разговаривал с этой женщиной?
– Да, – подтвердила служанка, – но он всегда выгонял нас с бабушкой из комнаты, прежде чем начать разговор.
– И… ты когда-нибудь подслушивала их разговор?
– Да… один раз, – ответила горничная, кивая. – Я разозлилась, что он постоянно выгоняет нас из комнаты, и однажды, когда он закрыл дверь, а бабушка ушла за джином, я села у двери и начала слушать. Он хотел, чтобы леди дала ему какие-то бумаги, а она отказывалась. Она говорила, что скорее умрет, но он все же добился своего, забрал их и ушел.
– Ты видела их? – спросила Мадж. В голове у нее промелькнуло предположение Горби, что Уайта убили из-за ценных бумаг.
– Почти, – кивнула Сал. – Я смотрела через отверстие в двери, и она достала их из-под подушки, а он положил их на стол ближе к свече и внимательно изучил – они были в большом синем конверте, с надписью красными чернилами. Он положил их в карман, и она сказала: «Ты их потеряешь», а он ответил: «Нет, они будут всегда при мне, и если он захочет их вернуть, ему придется убить меня».
– И ты не знаешь, кому эти бумаги были так важны?
– Нет, не знаю. Они не называли имен.
– А когда именно Уайт получил их?
– Примерно за неделю до убийства, – сказала Сал после некоторых раздумий. – И после этого он не возвращался. Она ждала его дни и ночи напролет, но он не приходил. В итоге она сказала: «Думаешь, что со мной покончено, мой дорогой, и поэтому бросил меня умирать, но я еще испорчу тебе жизнь» – и написала письмо мистеру Фицджеральду, а я принесла его ему, как вы уже знаете.
– Да-да, – кивнула Мадж с нетерпением. – Я все это слышала в суде, но о чем разговаривали мистер Фицджеральд и та женщина, ты слышала?
– Только отрывки, – ответила горничная. – Я не упомянула об этом в суде, потому что подумала, что адвокат разозлится на меня за то, что я подслушивала. Первое, что я услышала, – это как мистер Фицджеральд сказал: «Ты сумасшедшая, это неправда!» – а она ему: «Черт меня подери, у Уайта есть доказательства!» И потом он вздохнул: «Бедняжка», и она сказала: «Ты все равно собираешься жениться на ней?» – а он ей: «Да, я люблю ее как никогда сильно», и тогда она закричала на него: «Тогда испорти ему все!» И он спросил: «Как тебя зовут?» – и она ответила…
– Как? – едва слышно спросила Мадж.
– Розанна Мур!
В этот момент раздался шум, и мисс Фретлби, повернувшись, увидела, что за спиной у нее стоял Брайан, бледный как смерть. Он не отводил взгляда от девушки, которая поднялась со стула.
– Продолжай! – резко сказал он.
– Это все, что я знаю, – ответила Роулинз обиженным голосом. Фицджеральд вздохнул с облегчением.
– Можешь идти, – медленно произнес он. – Я хочу поговорить с мисс Фретлби наедине.
Сал на мгновение задержала на нем взгляд, а потом взглянула на хозяйку, которая кивнула ей, разрешая уйти. Она взяла книгу и, еще раз взглянув на Брайана, повернулась и медленно вышла.
Глава 22Дочь Евы
Когда Сал ушла, Брайан опустился в кресло рядом с Мадж и устало вздохнул. На нем был костюм для верховой езды, который прекрасно сидел, и он выглядел удивительно красиво, но при этом утомленно и измученно.
– О чем, черт возьми, ты расспрашивала ту девушку? – начал он резко, сняв шляпу и бросив ее и перчатки на пол.
Невеста покраснела до корней волос, взяла его за руки и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Почему ты не доверяешь мне? – спросила она тихим голосом.
– Я не обязан все тебе рассказывать, – раздраженно ответил молодой человек. – Секрет, который Розанна Мур рассказала мне на смертном одре, не принесет тебе ничего хорошего.
– Это касается меня? – настаивала мисс Фретлби.
– И да, и нет, – последовал неясный ответ.
– Полагаю, это значит, что касается кого-то третьего, но при этом и меня тоже, – спокойно сделала вывод девушка, отпустив руки Брайана.
– В общем, да. – Он раздраженно пнул ботинком кресло. – Но это не причинит тебе вреда, пока ты не знаешь об этом. И упаси боже, чтобы кто-нибудь тебе сказал, иначе твоя жизнь будет обречена.
– А сейчас моя жизнь так радостна, – с легкой усмешкой ответила Мадж. – Ты пытаешься затушить огонь, подливая в него масло, и то, что ты говоришь, лишь разжигает во мне желание узнать этот секрет.
– Мадж, я умоляю тебя, не надо, – сурово сказал ее жених, – это принесет тебе лишь несчастье.
– Если это касается меня, я имею право знать, – не отступала девушка. – Когда мы поженимся, как мы сможем быть счастливы, если этот мрачный секрет будет висеть над нами?
Брайан встал и прислонился к колонне веранды. Лицо его было очень мрачным.
– Помнишь строчки Браунинга? – начал он спокойно. —
Они как раз описывают нашу ситуацию.
– Да, – лицо Мадж покраснело от злости, – ты хочешь, чтобы я жила счастливо в карточном домике, который может рухнуть в любой момент.
– Это зависит только от тебя, – спокойно ответил молодой человек. – Я никогда не подпитывал твое любопытство, говоря, что вообще есть тайна, а лишь случайно выдал ее, когда Калтон допрашивал меня. Я честно признаю́сь тебе, что узнал что-то от Розанны Мур, и это что-то касается тебя, хотя и не напрямую, а через третье лицо. Но раскрытие секрета не приведет ни к чему хорошему, это разрушит наши жизни.
Мисс Фретлби молчала и смотрела прямо перед собой на сверкающие солнечные лучи.
Брайан опустился на колени перед ней и умоляюще протянул ей руки.
– Моя дорогая, – грустно воззвал он к ней, – разве ты не можешь довериться мне? Любовь, выдержавшая такое испытание, не может пошатнуться перед таким пустяком. Позволь мне одному нести этот крест печали у себя в душе, не омрачая твою молодую счастливую жизнь таким горем. Я бы сказал тебе, если бы мог, но, видит бог, я не могу… не могу. – И он спрятал лицо в ладонях.
Мадж сжала губы и нежно прикоснулась своими прохладными белыми пальчиками к его разгоряченной голове. У нее в душе не прекращалась борьба между женским любопытством и любовью к мужчине у ее ног. Последняя все же взяла верх, и она склонила голову.
– Брайан, – тихо прошептала девушка, – пусть будет так, как ты просишь. Я никогда больше не попытаюсь узнать этот секрет, раз ты этого не хочешь.
Фицджеральд поднялся на ноги и обхватил ее своими сильными руками, счастливо улыбаясь.
– Моя дорогая, – сказал он, страстно целуя ее, и несколько минут они оба молчали. – Мы начнем новую жизнь, – добавил он наконец. – Мы оставим печальное прошлое позади и будем думать лишь о нашей мечте.
– Но эта тайна будет всегда тяготить тебя, – прошептала мисс Фретлби.
– Со временем все забывается, и перемена обстановки поможет в этом, – грустно ответил ее любимый.
– Перемена обстановки? – повторила Мадж удивленно. – Ты куда-то уезжаешь?
– Да, я продал свою ферму и собираюсь уехать из Австралии навсегда в течение трех месяцев.
– Куда ты поедешь? – озадаченно спросила девушка.
– Куда угодно, – сказал ирландец с некоторой горечью в голосе. – Я хочу побродить по свету.
– Один?
– Для этого я и приехал к тебе сегодня, – объяснил Брайан, глядя невесте в глаза. – Я приехал, чтобы спросить, готова ли ты выйти за меня замуж и уехать из Австралии вместе со мной.
Мисс Фретлби молчала.
– Я знаю, это серьезное решение, – сказал Фицджеральд, – оставить друзей, положение и… – добавил он с сомнением в голосе, – своего отца, но подумай, я же не смогу жить без тебя, подумай, каким одиноким я буду, блуждая по свету сам по себе. Но ты ведь не оставишь меня теперь, когда ты так нужна мне, ты поедешь со мной и будешь моим добрым ангелом в будущем так же, как была им в прошлом?
Девушка положила ладонь на его руку, посмотрела на него ясными глазами и сказала:
– Да!
– Господи, спасибо за такое счастье! – благоговейно произнес он, и снова наступила тишина.
Потом они сели и начали обсуждать свои планы, строя воздушные замки, как делают все влюбленные.
– Интересно, что скажет папа? – заметила Мадж, теребя свое обручальное кольцо.
Брайан нахмурился, и в его глазах появилось мрачное выражение.
– Думаю, мне самому стоит поговорить с ним об этом, – сказал он наконец.
– Да, конечно! – с легкостью согласилась его возлюбленная. – Это чистая формальность, и все-таки не стоит пренебрегать ею.
– И где сейчас мистер Фретлби? – спросил Фицджеральд, вставая.
– В бильярдной, – ответила Мадж, встав вслед за ним. – А, нет, – продолжила она, увидев отца на веранде. – Вот он.
Брайан не видел Марка Фретлби долгое время и был удивлен переменам, произошедшим в его внешности. Раньше его осанка была безукоризненной, а лицо выражало силу и имело свежий цвет, но теперь он выглядел старым и измученным. Среди его густых черных волос тут и там пробивались седые волоски. Лишь его глаза не изменились. Они были столь же проницательны, как и прежде. Фицджеральд прекрасно осознавал, насколько изменился он сам, он знал, что и Мадж уже не такая, как прежде, и теперь не мог понять, неужели причиной таких изменений во внешности ее отца было то же, что изменило и их, – убийство Оливера Уайта?