– Так сказал Морланд, – продолжил Калтон. – Я понимаю, вы думаете, что он был не настолько пьян, как он это описал, и что, последовав на улицу за Уайтом, он надел его пальто и сел с ним в кэб.
– Да, таково мое предположение.
– Это весьма интересно, – одобрил адвокат. – Но зачем Морланду убивать Уайта? Какой мотив?
– Те бумаги…
– Ерунда! Еще одна ошибочная идея Горби, – возмущенно прервал Дункан собеседника. – Откуда вы вообще знаете, что там были какие-то бумаги?
На самом деле Калтон просто не собирался рассказывать Килсипу о том, что у Уайта и правда были бумаги, пока не выслушает историю Фицджеральда.
– И к тому же, – продолжил Дункан, не переставая ходить взад-вперед, – если ваше предположение верно, в чем я сомневаюсь, то что стало с пальто? Оно у Морланда?
– Нет, – решительно ответил детектив.
– Вы так уверены в этом, – заметил адвокат. – Вы спрашивали у самого Морланда?
Килсип пронзил его укоризненным взглядом.
– Я не столь наивен, – сказал он, пытаясь выдавить улыбку. – Я думал, что вы лучшего мнения обо мне, мистер Калтон. Спрашивать его? Нет!
– Тогда как вы узнали?
– Морланд работает барменом в отеле «Кенгуру».
– Барменом? – переспросил Дункан. – Но он выступал в суде как независимый состоятельный человек. Одно это уже доказывает, что у него не было причин убивать Уайта. Морланд в известной степени жил за счет убитого, поэтому разве могло что-то заставить его прикончить своего кормильца и стать барменом? Не может быть! Само это предположение – чепуха!
– Что ж, может, вы и правы, – со злостью в голосе сказал Килсип, – и раз известно, что Горби совершил ошибку, я не стану притворяться, будто сам непобедим. Но при всем при том, когда я видел Морланда в баре, на указательном пальце правой руки у него было серебряное кольцо.
– Серебро не бриллиант.
– Да, но это доказывает, что он носит кольца именно на этом пальце. Когда я понял это, я решил обыскать его комнату. Мне удалось это сделать, пока его не было дома, и я…
– Ничего не нашли?
Килсип кивнул.
– Значит, ваш карточный замок рухнул, – шутливо заметил Калтон. – Ваша идея абсурдна. Морланд виноват в этом преступлении не больше, чем я. Он был слишком пьян, чтобы что-либо предпринять.
– Хм, это он так говорит.
– Вообще-то обычно люди не обвиняют себя в пьянстве понапрасну.
– Это было небольшой жертвой, чтобы избежать больших проблем, – спокойно пояснил сыщик. – Я уверен, что Морланд не был пьян в ту ночь. Он говорит это, только чтобы избежать неловких вопросов по поводу его местонахождения и передвижений в ту ночь. Следовательно, он знает больше, чем говорит.
– Сначала стоит разыскать пальто.
– Думаете, он спрятал его?
– Я уверен в этом. Моя теория такова: когда Морланд вышел из кэба на Паулет-стрит….
– Но его там не было, – раздраженно прервал Калтон собеседника.
– Предположим, ради эксперимента, что он там был, – тихо продолжил Килсип. – Итак, когда он вышел из кэба, он пошел по Паулет-стрит, повернул налево по Джордж-стрит и пошел обратно в город через сад Фицрой, а затем, зная, что пальто было довольно приметным, он выкинул или спрятал его и вышел из сада.
– В вечернем костюме, еще более заметном, чем пальто.
– Он не был в вечернем костюме, – все так же тихо возразил следователь.
– Вот именно, – подчеркнул Дункан, вспоминая судебный процесс. – Еще один промах в вашей теории. Убийца был в вечернем костюме – так сказал кэбмен.
– Да, потому что он видел Фицджеральда в вечернем костюме несколькими минутами раньше и подумал, что это тот же самый человек, который сел в кэб с Уайтом.
– Ну и что из этого?
– Если вы помните, второй мужчина был в застегнутом пальто. Морланд был в темных брюках – по крайней мере, мне так кажется, – и если пальто было застегнуто, кэбмену было очень легко ошибиться, поверив, что это был мистер Фицджеральд. Так и случилось.
– Это уже что-то осмысленное, – согласился Калтон задумчиво. – И что же вы собираетесь делать?
– Поискать пальто в саду Фицрой.
– Да ну! Это сумасбродная затея.
– Возможно, – сказал Килсип, собираясь уходить.
– И когда я увижу вас снова? – поинтересовался адвокат.
– Сегодня вечером, – ответил сыщик, остановившись у двери. – И да, я чуть не забыл, Старьевщица хочет увидеться с вами.
– Зачем? Что случилось?
– Она умирает и хочет рассказать вам какой-то секрет.
– Вот чертовка! Это все Розанна Мур! – воскликнул Калтон. – Она расскажет мне что-то о ней. Я доберусь до правды! Ладно, я буду ждать вас в восемь часов.
– Хорошо, сэр! – И детектив выскользнул из кабинета.
– Интересно, эта старуха знает что-то, чего не знаю я? – спросил Дункан сам себя, продолжая сидеть. – Она могла подслушать какой-нибудь разговор между Уайтом и его любовницей и теперь хочет рассказать о нем. Что ж, боюсь, когда Фицджеральд признается мне во всем, я уже все буду знать сам.
Глава 27Старьевщица отправляется к праотцам
Всегда пунктуальный Килсип вернулся в офис Калтона в восемь часов, чтобы провести его через убогие лабиринты трущоб. Адвокат с нетерпением ждал его. Он вбил себе в голову, что Розанна Мур стояла за всем произошедшим, и каждая новая улика только подтверждала его теорию. Когда Розанна умирала, она могла рассказать Старьевщице что-то, что может привести к убийце, и Дункан был почти уверен, что эта старая карга получила неплохую сумму денег, чтобы держать рот на замке. Несколько раз Калтон уже собирался пойти к ней сам и попытаться вытащить из нее этот секрет, если, конечно, она действительно что-то знала. Но судьба оказалась благосклонна к нему, и, возможно, его ожидало добровольное признание, правдивость которого более вероятна, нежели отрывок информации, вытащенный против воли.
К тому времени, как пришел Килсип, Калтон был в состоянии крайнего возбуждения.
– Думаю, нам лучше поторопиться, – сказал он следователю, зажигая сигару. – Старая ведьма может отойти на тот свет в любой момент.
– Может, – согласился тот, – но я не удивлюсь, если она еще долго протянет. У таких женщин бывает по девять жизней, как у кошки.
– Да, согласен, – кивнул Калтон, когда они вышли на освещенную фонарями улицу. – В ней определенно есть что-то звериное, – продолжил он, – но скажите мне, что с ней случилось? Просто возраст?
– Частично. Выпивка тоже дала о себе знать, думаю, – ответил Килсип. – Кроме того, ее образ жизни не особенно здоров, и пагубные привычки просто убивают ее.
– Но это не что-то заразное, надеюсь? – забеспокоился адвокат, содрогнувшись, когда они влились в толпу на Берк-стрит.
– Не знаю, сэр, я не доктор, – ответил детектив.
– Понятно, – обреченно произнес Калтон.
– Все будет нормально, сэр, – успокоил его Килсип. – Я был там дюжину раз, и со мной все хорошо.
– Да, но мне может хватить одного раза, чтобы подхватить что-нибудь.
– Поверьте, сэр, для нее нет ничего страшнее ее возраста и выпивки.
– Ее осматривал доктор?
– Она никого не подпускает к себе – лечит себя сама.
– Джином, полагаю? По мне, так это еще противнее обычного набора лекарств.
Вскоре они дошли до Литтл-Берк-стрит и, пройдя по узкой темной улочке – к этому времени она была уже более или менее знакома Калтону, – оказались у двери Старьевщицы.
Они вскарабкались по крутым ступеням, которые скрипели и стонали под их весом, и увидели старую гадалку, лежащую на кровати в углу. За столом под тусклым светом высокой свечи лохматый черноволосый мальчик играл в карты с неопрятно одетой девочкой. Еще одна девочка сидела чуть в стороне от них.
Оба ребенка вскочили, когда вошли незнакомцы, и мальчик подтолкнул сломанный стул Калтону, в то время как вторая девочка заползла в дальний угол комнаты и свернулась там калачиком, как собака. Шум пробудил старуху от дремоты. Поворочавшись в кровати, она укуталась лохмотьями, чтобы не замерзнуть. Она представляла собой такое жуткое зрелище, что Дункан невольно отпрянул. Седые волосы были распущены и свисали лохмами на плечи, лицо, сморщенное и изможденное, с крючковатым носом и наглыми, как у крысы, черными глазами, выглядывало из-под лохмотьев, а костлявые руки, голые до плеч, болтались в разные стороны, когда она пыталась что-то сделать. Бутылка и колотая чашка лежали рядом с ней, и, налив себе немного, она жадно все выпила.
Это вызвало у нее приступ кашля, который не прекращался, пока мальчик не встряхнул ее хорошенько и не забрал у нее чашку.
– Жадное чудовище, – пробормотал этот прелестный ребенок, заглядывая в чашку, – ты бы выпила саму Ярру!
– Ага, – еле слышно пробормотала в ответ старуха. – Кто это, Лиззи? – спросила она, прикрывая глаза дрожащей рукой и глядя на Калтона и детектива.
– Какие-то два напыщенных мужика, – сказала девочка, которая играла в карты. – Пришли посмотреть, как ты двинешь коней.
– Я еще не мертва, черт вас побери! – рявкнула гадалка с неожиданной энергией. – И если я сейчас встану, вам не поздоровится.
Девочка рассмеялась, и Килсип сделал шаг вперед.
– Ничего такого мы не хотим, – резко сказал он, взяв Лиззи за плечо и толкая ее ко второй девочке в угол. – Сиди там, пока я не разрешу тебе встать.
Лиззи уже откинула волосы и собралась сказать что-то в ответ, когда вторая девочка, постарше и поумнее, потянула ее к себе вниз.
В это время в другом углу Калтон обратился к старухе:
– Вы хотели увидеться со мной? – аккуратно начал он, ведь, несмотря на ее хамство, она была женщиной, и она умирала.
– Да, черт побери, – прохрипела гадалка, натягивая тряпье до шеи. – Вы не священник? – с внезапным подозрением спросила она.
– Нет, я адвокат.
– Я не позволю проклятым священникам ошиваться вокруг меня, – злобно пригрозила старуха. – Я еще не собираюсь умирать, черт побери, я еще поправлюсь и отыграюсь!
– Боюсь, вы не поправитесь, – осторожно заметил Дункан. – Позвольте мне послать за доктором.