Просыпаясь, хранители осознавали себя как нечто обособленное от Единого Источника – так формировался их ум. Они укрепляли связь с Создателем – и развивался их дух. В самом конце начали уплотняться их физические тела.
Так под землей, под водой и в воздухе вместе с простой жизнью появились первые рыбы, рептилии, птицы и другие существа, наделенные особыми силами перевоплощения и умом, вмещающим в себя все то знание, которое они обретали на пути эволюции…
Последним же из обликов, что был дарован хранителям, стало человеческое тело.
Пролог. Двое
Последнее, что она услышала перед тем, как полыхнула река, был пронзительный крик хищной птицы. Но, обернувшись, Дженна не увидела ничего, кроме клубов темного дыма. Взвившись высокой стеной, пламя оградило девушку от солдат Кривхайна и окутало оба берега нестерпимым жаром.
Огонь гулко выл, заглушая полные ужаса человеческие крики и истошное ржание коней. Он пел и плясал на камнях, словно был живым существом, сильным, непреклонным и беспощадным. Неистовый танец алых языков не походил на привычный огонь. Что-то иное скрывалось в его движениях, в оттенке и жаре, нечто дикое и опасное.
«Ах, Единушка, как красиво…» – рассеянно подумала Дженна, прежде чем отвернуться.
Шаркани, целые и невредимые, появились из пламени за ее спиной. Их шкуры поблекли от копоти, а морды были перепачканы кровью. Чужой кровью. Самый крупный из змеев ритмично двигал челюстями, пережевывая что-то.
Девушка посмотрела на них так, будто впервые увидела, словно только что очнулась ото сна. Теперь, когда назад дороги не было, ей вдруг сделалось не по себе. И правда, о чем она только думала? Это же дикие звери!
В отличие от нее, они покрыты непробиваемой броней чешуи, вооружены когтями-кинжалами и зубами-иглами. Это смешные нескладные дети, лишенные змеиного изящества, несуразные птенцы с крохотными крыльями – и в то же время это опасные птицезмеи, которые, согласно легендам, способны проглотить само солнце.
В конце концов, это хищники высшего порядка, живущие по законам инстинктов! Но на нее саму-то что нашло? Что за инстинкты вели ее и где был ее разум, которым так гордятся все Sapiens? Что заставило ее забыть о слабостях и ступить на земли, где текут огненные реки, а горы выдыхают ядовитый дым? Почему она решила, что может спасти шаркани? Со своими тупыми зубами травоядного, нежной кожей и ногтями…
Девушка не понимала, почему шаркани приняли ее и откуда она знала, что так оно и случится. От вопросов голова шла кругом: как Дженна очутилась на Севере, а до того в яблоневом саду? Что произошло между ней и бандитами в Сером лесу? И что творится с тех пор с ее телом?
«Довольно размышлений! Ты там, где нужна», – напомнила себе наемница, обратив взор на юг.
Над ее головой неприступной крепостью возвышалась скала Туй, а за ней в туманах и смоге прятались мрачные горы Туй-гая и острозубые вершины восточного Аркха. По левую руку, на юго-востоке, горы были ниже, их покрывала легкая зеленоватая дымка. Туда-то, в сторону моря Исток и к проливу Снов, лежал путь девушки.
Как объяснил Трох Картриф, на самом краю Туй-гая, между горами и проливом Снов, располагается урочище Зумрут – заповедный горный край. Частично он примыкал к запретной пуще Эльмха'рамейд и, возможно, был защищен той же магией.
Известно о Зумрут было немногое. Сиды считали это место священным. Говорили, будто бы именно там, между океаном Исток и Туй-гайскими горами, когда-то зародилась первая жизнь и поныне в божественной кузне выплавляется плоть мира.
«Зумрут – место первозданной красоты и колыбель для древних исполинских тварей, – говорил ученый брауни. – Велика вероятность, что там обитают и другие шаркани… Но прошу тебя, не пытайся проникнуть в само урочище! Оставь птенцов у его порога. А сама направляйся на северо-запад вдоль Эльмха'рамейд к Озерному краю. Мы будем ждать тебя у реки… Будем ждать столько, сколько потребуется».
«Присматривайте за ней получше, милорд, – вспомнил он слова мороя. – Ибо места, куда она сует свой милый носик в поисках себя, – не самые безопасные…»
Олу Олан Биш удивился бы еще больше, узнав, куда и в какой компании отправилась его знакомая! Воспитанница сумеречных лис отличалась поистине волшебным чутьем – чутьем на неприятности, и именно к ним ее неизменно тянуло. Странник с трудом мог себе представить, как она вообще выживала до сих пор без бдительного присмотра. Шальной ребенок! Куда ее, непробудившуюся, в слабом человеческом обличье, понесло, да с дикими птенцами шаркани в придачу?
Еще задолго до второй Бури и Ка́ахьеля, ставшего Обителью мертвых, Туй-гай называли вратами в Иной мир. В легендах говорилось, что за Смрадной рекой начинаются Адские земли.
Зеленая сфера Сия не являлась родиной странника, но он много времени провел в ее пределах и неплохо знал этот мир. Туй-гай был опасен. Одну его часть населяли гигантские создания, появившиеся на свет еще задолго до того, как раскололся Единый материк, а между континентами возникло два водных моря и одно пустынное. Во второй части властвовали вулканы, текли лавовые реки, а воздух наполняли ядовитые испарения.
Каждый мир – это огромное существо, у которого есть свое сердце. И в землях, бесплодных и неприветливых, можно было услышать, как бьется это сердце, сильное и горячее, точно само солнце. В Туй-гае внутренний жар мира подходил совсем близко к поверхности, а порой раскрывался фонтанами пламени и образовывал огненные озера.
Ни одна из рас, старших или тем более младших, не могла помнить, что когда-то вся поверхность их прекрасной планеты напоминала пласты нижних миров. И какой бы зеленой ни сделалась сфера спустя миллиарды лет после рождения, подобные Туй-гаю места оставались ее неотъемлемой частью. Время на их просторах будто замерло с самого Сотворения, а на поверхности бушевали источники первозданной витали.
К ним-то и направился черный коршун, чтобы вновь пополнить силы. Странник давно не спал, а волшебство у Смрадной речки окончательно изнурило его.
Маг устал, однако был доволен. Отныне летописцы припишут шаркани чудо огненной реки, как до того они обвинили змеев в солнечных затмениях. Что ж, это будет полезно. Память человеческая коротка, и еще не раз придется напомнить им об опасностях, которые подстерегают всякого, кто теряет уважение к старшим братьям.
1. Сны
Хотя растительность Туй-гая была однообразной, на темном полотне гор она выделялась необычайной яркостью красок. Тронутые сединой холмы перемежались зелеными долинами. В серебре горькой полыни сияли золотые огоньки цветов. По земле стелились карликовые кусты. Просторы, лишенные деревьев, казались поистине бескрайними.
Дженна не уставала удивляться – за каждым холмом ей открывались новые красоты! Порой искрящиеся черным песком равнины стояли бесплодными, а безжизненные обломки скал покрывал густой ковер изумрудного мха. Бывало, что по левую ее руку лежали снега, а по правую теплая почва источала пар. Жар земли и холод ветров творили климат Туй-гая.
Животный мир был еще более скудным, чем растительный: насекомые, мелкие грызуны, пташки. Изредка в небо взмывали хищные птицы. Но никаких следов обещанных Трохом великанов не попадалось. Иногда путникам встречались крупные травоядные: не то козы размером с коров, не то коровы с козьими рогами. Небольшими группами или поодиночке они блуждали среди скал и умеючи лазали даже по, казалось бы, отвесным стенам.
Дженна видела их лишь издали. Ни разу ей не удавалось подобраться достаточно близко, чтобы как следует изучить животных. Мешали птенцы. Заметив коз, маленькие драконы бросались в погоню. Впрочем, обратно они возвращались еще более голодными. Судя по всему, охота им не давалась. Вместо «дикой говядины» всем пятерым приходилось довольствоваться тем, что Дженна добывала при помощи силков.
Птицы и грызуны не могли утолить драконьего аппетита. С каждым днем птенцы становились все раздражительнее. Порой их игры друг с другом напоминали настоящие бои. Змеи сшибались покатыми лбами, пинались и даже шлепали друг друга своими толстыми языками.
Если поначалу все четверо казались наемнице одинаковыми, то со временем она научилась их различать.
Самого крупного Дженна назвала Тихоней. Выражение его темных глаз напоминало глубокую задумчивость. Вместо игр и драк птенец чаще наблюдал за наемницей и братьями. Его живо интересовало все происходящее вокруг, а особенно то, как Дженна разводила костер. Каждый раз он норовил сунуть морду в огонь, за что неизменно получал по носу.
Второй шаркани был самым общительным, но и капризным. Если его семейство поедало все без разбору, то этот змей, прежде чем проглотить предложенную ему мышку, подолгу ее обнюхивал. Его отличали большие желтые глаза, а рисунок перьев пестрел светлыми пятнышками. Наемница предположила, что это девочка, и назвала ее Золотинкой.
Дракониха была самой ласковой и проводила с Дженной много времени. Драк, в отличие от Тихони, она не избегала, но во время отдыха чаще охорашивалась, вылизывая свою чешую.
Пол третьего птенца остался для наемницы загадкой. Крылья его были довольно светлыми, но «оперенье» на них – менее контрастным. К тому же у этого шаркани был более короткий, нежели у прочих, хвост, но самые крупные крылья. На его загривке пробивался нарост в виде небольшого холмика, за что Дженна и выдала ему гордую кличку – Гора. Возможно, Гора был (или была?) самым старшим из птенцов и уже пытался отрастить вторую голову.
Наемница слышала, что в благоприятных условиях у шаркани может вырасти много голов. Но это в том случае, если никто из людей их не увидит – не сглазит… Впрочем, про рост грибов ходила та же легенда, но на опыте Дженна знала, что все это глупости!
Самого маленького и сердитого дракона наемница назвала Задирой. Этот шаркани больше всех любил подраться, а его колючая грива вечно топорщилась дыбом! Бывало, он на пустом месте налетал на брата, и иначе никак не мог выразить своих чувств.