Даже проявление нежности у него получалось грубым. Дженна быстро усвоила, если Задира начинает бодать ее лбом, это означает, что его нужно почесать под крылышком.
В драконьей чешуе жили мелкие блошки. Из-за неимения передних лап птицезмеи часто терлись боками о камни. Но до некоторых мест – например, под крыло или брюшко – могла достать только девушка. Птенцам нравились ее прикосновения. И как только Дженна устраивалась на привал, кто-нибудь из них, а порой и все сразу складывали крылья и укладывались на спины, доверчиво подставляя ей свои животы.
Так они и шли: все время на восток, согласно карте – от источника к источнику. Многие из водоемов неприятно пахли, другие были настолько горячими – пенились и бурлили, – что набирать в них воду девушка не осмеливалась.
А вот шаркани с удовольствием плескались в любой подходящей луже и приходили в неописуемый восторг, когда из центра очередного облюбованного ими озерца вдруг взмывал настоящий фонтан. Тогда драконы начинали прыгать и брызгаться, свистели и чирикали, совершенно позабыв о своей змеиной природе.
Несмотря на недоедание, птенцы проявляли необычайную энергичность. Они будто черпали витали из самой земли. Подстраиваясь под их ритм, Дженна шла днями и ночами, останавливаясь лишь на кратковременные привалы. Поначалу девушке казалось, что сил у нее предостаточно, но усталость взяла свое.
Из-за промозглой влажности мышцы ее ныли, а кости, особенно кисти рук, ломило просто невыносимо. Шерстяная одежда не могла защитить от сырости и резких ветров, а обувь не была рассчитана на прогулки по горам. После бесчисленных крутых спусков и подъемов пальцы на ногах наемницы опухли, а ногти потемнели от синяков.
Когда Дженна добралась до очередного озерца, то, повинуясь чутью, бросила на землю свою поклажу и скинула с себя одежду. Осторожно ступая по скользким валунам, она погрузилась в горячий источник.
Камни на дне показались девушке мягче перины, а черная парящая вода – нежнее пухового одеяла. От ее обжигающего прикосновения по коже пробежали мурашки. Нега и блаженство овладевали всем телом Дженны, расслабляя мускулы и растворяя холод в костях. Наемница прикрыла глаза и мгновенно утонула в объятиях сладкой дремы.
Ей приснился странный сон, будто бы горная цепь Аркха – это не что иное, как хребет огромного зверя…
Дженна медленно шла по жесткой коже, босыми ступнями ощущая ее теплую шершавую поверхность и доносящуюся из далеких глубин пульсацию гигантского сердца. Этот могучий размеренный ритм сплетался с сонным дыханием зверя. А с высоты им вторила переливчатая мелодия звезд.
Звезды пели и кружились, будто дождь из цветочных лепестков или… рой призрачных насекомых. Они ниспадали под ноги Дженны и, оседая на земле, становились частью зверя. И вместе с тем менялась их общая мелодия. Девушка уже различала биение не одного, но бесчисленного множества сердец!
Это была песня жизни, музыка пробуждения.
Снова пейзаж под крылами черного коршуна изменился. По мере приближения к дымящим горам озера, лежащие на черном полотне долин, отливали молочной бирюзой, ядовитой зеленью, а затем приобрели и вовсе серно-желтый оттенок. Дымные покрывала обволакивали морщинистые лица скал. Расщелины зияли, точно хищные оскалы, скрывающие жаркое дыхание подземных недр.
Паря в небесных потоках, черный коршун принял изначальное обличье. Ветер застонал, когда он опустился на землю.
Берег озера зарос, словно мхом, бурыми кристаллами. Отравленные сероводородом и мышьяком воды на первый взгляд казались безжизненными. Над их поверхностью и в глубине кружились мельчайшие организмы, невидимые обычному глазу мушки – та самая жизнь, что самой первой возникла на планете.
Усталость брала свое, а обыкновенный сон был недоступен страннику. Кошмары, что населяли его сновидения, лишали тело и душу естественного для всякого существа отдыха. Но вблизи вулканов, воплощающих его родную стихию, там, где так громко звучала огненная мелодия витали и было слышно биение сердца земли, странник мог позволить себе немного сна.
Лишь здесь память самой сферы вытесняла его собственные воспоминания…
Разогнав дым и пар, окутавший мутное зеркало, странник с наслаждением вошел в горячую воду. Он прикрыл веки и погрузился в блаженную дрему. Поток времени принял его в себя, позволяя на мгновение забыть о личностном и взглянуть на мир со своей высоты.
Дженна видела удивительный сон. Огромное существо, по которому она шла, пробудилось.
С гулким грохотом сила, копившаяся в нем, вырвалась наружу. И первозданная тьма уступила место ослепительному пламени. Клубы плотного дыма черными тучами взвились к небесам, разбрасывая фонтаны алых искр и белых молний.
Дженна оказалась в самом центре мира огнедышащих вулканов. Земля дрожала у нее под ногами, а воздух плавился от жара. Повинуясь некоему инстинкту, девушка побежала прочь. Легкая, как ветер, она неслась сквозь этот огненный мир.
Горы вокруг нее расступились, и Дженна своими глазами увидела, как из их огненного чрева родились первозвери: крылатые ящеры и змеи, огнекрылые птицы и львы – сильные, великолепные, как сама стихия.
Темные небеса над ними вдруг обрели цвет. Они сделались синими, чтобы в следующий миг наполниться светом! Драконы и фениксы взмыли в голубую высь и исчезли вдали. А по земле разлилась бескрайняя водная гладь. Из ее пучин на поверхность поднялись фантастические рыбы и черепахи. Море взбурлило несметными полчищами неописуемых гадов.
Но вот небо набухло тяжелыми тучами, загрохотал гром, вновь сверкнули молнии, и на пустынные скалы хлынули проливные дожди. Из земли и воды поднялись леса, и между их высоких, как само небо, крон засияли цветными мостами дивные радуги.
В первозданных чащобах родилось множество зверей и птиц: белоснежные лисы, черные волки, златорогие олени, совы, вороны и многие другие. А из бурлящей морской пены на берег вышли, тряся белыми гривами, прекрасные единороги.
Мир наполнился новой жизнью. Сложной, чарующей, страшной… и громкой.
От жутких криков Дженна и проснулась. Открыв глаза, она увидела над собой гигантскую женщину. «Первочеловек!» – спросонья пронеслось в ее голове.
Но удивление быстро уступило место ужасу. Женщина была настоящей великаншей, мясистой и невероятно уродливой. Ее широкие бедра едва прикрывала серая шкура, спутанные волосы лежали на голых грудях. Если бы не эти огромные груди, Дженна в жизни не догадалась, что перед ней стоит женщина.
Глаза великанши едва ли можно было различить под косматыми бровями, ее нос и щеки покрывали бородавки, а над верхней губой росли клочковатые усы. Когда же женщина улыбнулась, наемница поняла, что дружбы у них не выйдет. Это был оскал хищника! Помимо прочих достоинств, у «первочеловека» имелись и внушительных размеров клыки.
Шаркани носились вокруг великанши, вереща неистово, но испуганно. Непонятно, почему они не разбудили Дженну раньше? Как можно было не заметить приближение такой громадной твари?
Стремглав вылетев из водоема, наемница бросилась к одежде за оружием и обнаружила платье изорванным… Ее вещи были разбросаны по всей округе. Видимо, сокрытые в карманах юбки припасы сладких сухофруктов отвлекли оголодавших драконов. Они не смели покушаться на еду, лишь пока платье было на Дженне, когда же она сняла его, шаркани стесняться не стали.
«Удачно же я вздремнула», – обреченно подумала наемница.
Теперь она оказалась без одежды и провизии, голая и перепуганная стоя лицом к лицу с древним человеком. От драконьих птенцов прока не было, нападать на врага они не собирались – они даже горного козла поймать не могли! – летать не умели, зато убегали со знанием дела. В отличие от самой Дженны, которая даже в сапожках сбила себе все ноги. Да и дожидаться, пока ее добыча обуется или хотя бы юбку наденет, гигантша явно не собиралась…
Женщина склонилась над Дженной и, издав протяжный рык, протянула к ней жуткую, покрытую серой кожей руку. От вонючего дыхания наемница закашлялась. Девушка бросилась в сторону, великанша – за ней. И каждый ее шаг был равен десяти шагам наемницы. Дженна выискивала среди валунов лисьи тени или хотя бы некое подобие оружия, и в панике не видела ни того, ни другого.
Девушка бежала, словно сквозь страшный сон. Голова ее кружилась, и мир вокруг то и дело расплывался. Острые камни впивались в ее стопы, но даже боль не помогала до конца проснуться. И, несмотря на холодный ветер, обдувающий нагую кожу, ей было жарко. Очень жарко!
Прежде чем Дженна успела достичь скал, великанша нагнала ее. Чудовищные пальцы сомкнулись вокруг тела наемницы и подняли ее вверх. Девушка взвизгнула. Земля у нее унеслась из-под ног, а в нос ударил запах пота и мочи: концентрированное человеческое зловоние. Женщина хотя и была огромной, но пахла человеком. Она воняла, как сотня грязных человек!
Краем глаза девушка заметила, что один из шаркани осмелился напасть на гигантшу. Разумеется, это был Задира. С глухим рыком маленький дракон вцепился зубами в щиколотку врага. Дженна ощутила, как по телу женщины пробежала дрожь, но и только. Одним мощным движением ноги великанша отбросила шаркани в сторону, словно тряпичную куклу. Ударившись о камни, птенец пискнул и застыл без движения.
Крик отчаяния замер в горле Дженны вместе с последним вздохом. Сознание ее помутилось. Мир окутали сумерки. И во тьме наемница увидела каналы жизненной силы, размеренно пульсирующие в теле ее врага. Это была мощная система без единого изъяна и признака болезни. Разрушить ее было невозможно…
Не в силах больше сопротивляться, наемница обмякла. Сознание покинуло ее.
Находясь между сном и явью, Дженна вновь увидела горы. С оглушительным грохотом пламя рвалось из их недр и взмывало к небесам бурными потоками огня. Огонь выл песнь силы. Он был так жарок и так прекрасен…
Он дремал и грезил снами Сии. Он внимал великой музыке творения и любовался танцем жизни. Перед его глазами проносились времена и эпохи, рождались и погибали целые виды, расы и цивилизации. В этом едином круговороте витали он вновь обретал покой, и силы его – не только физические, но и душевные – восстанавливались наилучшим образом. Наилучшим – и все же не до конца.