5. Самая важная встреча в жизни
Раздался вопль, и разбойник с глухим ударом рухнул на мох. Из его искривленного рта выпорхнули сотни огоньков. Крылатые змейки, усатые спиральки кружились над его бледным лицом. Причудливые жучки, бабочки и стрекозы играли в прятки в его грязных волосах.
Второго грабителя Дженна достала кинжалом. Отведя вражеский меч саблей, она глубоко вогнала лезвие под ребра. Вареная кожа куртки поддалась легко, и наемница ощутила на пальцах горячую липкую кровь. Грабитель охнул и осел назад.
Извлекая оружие из его тела, девушка обернулась. Как она и ожидала, третий разбойник пытался оседлать Марту, чтобы побыстрее укрыться в лесу с ее сумками. Но не тут-то было. Кобыла развернулась к нему широким крупом и лягнула. Дженна услышала, как хрустнул череп.
Напевая простенькую мелодию, наемница кивнула лошади на первого бандита. Он захлебнулся мертвой водой – так она теперь это называла. Девушка не научилась контролировать смертельную стихию – как и прежде, все происходило случайно. Зато она нашла способ общаться с боевой подругой с помощью напевов.
Марта приблизилась к трупу и, встав на дыбы, ударила его копытами прямо в лицо. Вновь раздался треск, в стороны брызнули ошметки плоти. От головы мало что осталось, и теперь не было нужды отделять ее от тела. Встреч с кадаверами Дженне повторять не хотелось.
Дрожа от слабости, наемница стащила все три тела в одно место и усадила спиной к спине. С каждым новым приливом мертвой воды руки Дженны болели все сильнее. Кости буквально наливались жидким холодом. Кожа становилась серой, а вены под ней начинали походить на темно-синих червей.
Затем наемница достала из сумки кулек с бусами. На длинные нити, украшенные лентами, были нанизаны сухие ягоды, желуди и блестящие разноцветные шарики из дутого стекла. Дженна вложила украшения в руки убитых разбойников, обвязала их запястья красными полосками ткани и, отойдя назад, громко прочитала обращение к лесной нечисти.
Обычно девушка оставляла бусы на ветвях деревьев как подношение. Шишиги, лешачихи и другие лесные девы любили озорничать, а со скуки или со злости могли и убить нечаянного путника. «Бусики» их отвлекали и задабривали. Однако свежее, еще теплое человеческое мясо, обозначенное как жертвоприношение, приносило им больше радости.
– Приходите, невесты дивные, женихи вам дары принесли! – закончила Дженна.
Она последний раз взглянула на «женихов» и не сдержала смешка. Красавцы! У одного бандита от головы осталась лишь нижняя часть черепа, у второго смятое ударом лицо провалилось вовнутрь, ну а третий и при жизни не отличался особенной прелестью.
Но мохнатые и острозубые шишиги не будут в обиде. Не для любования им нужны женихи.
Краем глаза девушка заметила движение в кустарниках. Удостоверившись, что она была услышана, Дженна забралась на лошадь и, цокнув языком, направила ее в глубь леса. Становиться свидетелем у брачного ложа или – в данном случае – пиршественного стола она не желала.
Дженна мечтала поскорее добраться до диких мест. Чаще всего разбойники околачивались рядом с деревнями, острогами и большаками. В глухих чащобах их не было. Там водились дикие звери, лешие, моховики, болотники и другая нечисть.
Они редко проявляли агрессию, да и договориться с ними было легче. Одним нравилось сырое мясо, другим – белый хлеб, третьих достаточно было припугнуть, а некоторым – просто спеть песенку.
Безопаснее и спокойнее было на лисьих перекрестках. Здесь обитали невидимые духи. Они отличались мирным нравом, и, как правило, чтобы переночевать в их обители, было достаточно простого доброго слова. Этот обряд наемница свято соблюдала.
Перекрестки отличались от сумеречных троп тем, что пролегали чуть ближе к обычному миру, а значит, были доступны для солнечного света и даже для зверей. Однако животные на них редко наведывались, побаиваясь духов. Марта была исключением.
В одном из таких мест, у синего озера, наемница спешилась. Воздав необходимые почести хозяевам перекрестка, Дженна приступила к ритуалу очищения. Девушке хотелось поскорее смыть с себя запах чужой крови и смерти да отогреться после призвания мертвой воды. Она небрежно скинула сапоги, непослушными руками стянула с себя платье, исподнее и с разбегу прыгнула в озеро.
Вода освежала. Пальцами ног Дженна чувствовала бьющие со дна ледяные струи родников. Ее тело тысячью острых игл пронзил холод. Дыхание на миг перехватило. Девушка сделала глубокий вдох и нырнула с головой. Она проплыла некоторое время под водой и, довольно фыркая, выбралась на сушу.
Пробежало около шести дней с тех пор, как она рассталась с книжниками. Шли первые дни лета – месяц элем. Это было время Великого Праздника, когда открываются врата лета и солнце дарит земле особенную силу.
День стоял в самом разгаре, небо было ясным. Плоские валуны, окружавшие водоем, разогрелись так сильно, что обжигали кожу. Стесняться на перекрестке Дженне было некого, и она свободно расположилась на одном из камней, раскинув в стороны ноги и руки. Прикрыв глаза, она слушала мелодию витали и наслаждалась солнечными лучами.
После освежающего купания боль отпустила ее руки, а мелодия леса принесла успокоение душе. Дженна прекрасно помнила неудачную встречу с лешаком и с тех пор не позволяла себе продолжительных приступов плохого настроения. Хотя и ежелунная кровь, сопровождающаяся упадком сил и неисправимым унынием, к ней с тех пор больше не приходила.
Девушка не знала, стоит ей беспокоиться или нет. Сумеречные лисы в тайной обители Аркха женским премудростям не обучали. А тело наемницы то и дело подвергалось влиянию силы, которая стояла за гранью жизни и уж тем более деторождения.
Пожалуй, ей все же стоило найти какую-нибудь травницу-врачевательницу, чтобы разузнать у нее побольше о женской природе. Дженна вздохнула, прогоняя прочь тяжелые мысли, и поменяла положение: выгнув спину и чуть шире разведя в стороны колени.
В ее влажных волосах отражалось солнце, и блики от воды играли на бедрах. Что-то тихонько мурлыча себе под нос, девушка грелась на камне и в такт напеваемой мелодии покачивала согнутыми ногами. Синие стрекозы вились вокруг ее стоп, безуспешно пытаясь устроиться на кончиках пальцев.
Эти точеные ножки были столь стройны, что обе щиколотки легко поместились бы в одной его ладони… Мужчина застыл позади сумеречной лисы, и представшая его глазам картина была более чем волнующей. Он вздохнул и нехотя отвел взгляд.
Чуть раньше маг уловил сильный всплеск мертвой воды и потому приблизился к девушке, чтобы удостовериться, все ли хорошо. Как он мог увидеть, лисица была более чем в порядке. Дженна загорала совершенно нагая, непринужденно напевая и дразня своими прелестями жителей леса. Словно бы она находилась не посреди чащобы, а в собственной опочивальне.
Наемница как будто и думать не думала, что на перекресток может зайти кто-то помимо нее: колдуны, чародеи. В конце концов, бывшие соратники сумеречных лис серые волки бродили здесь испокон веков. Или же, наоборот, она ждала этого? Уж не вздумала ли лиса поиграть?
Словно прочитав мысли мага, Дженна замолчала и, привстав на руках, обернулась в его сторону. Девушка не могла видеть странника – он стоял за границей перекрестка, – однако она явно что-то почуяла.
Мужчина обругал себя за глупость. Все это время он скрывал от нее собственный запах, но природа взяла свое, и он отвлекся. Маг вмиг обернулся черным волком. Бросив последний взгляд на Дженну, он облизнулся и поспешил скрыться.
Это был не звук и не движение, а скорее едва различимые волны ароматов – словно теплый ветер принес далекое эхо мелодии. Дженна не смогла бы описать его словами, но в последнее время в потоках воздуха она все чаще ловила этот неведомый оттенок.
Он волновал ее и в то же время успокаивал. Чуя запах, наемница ощущала себя… в безопасности. Она словно уверялась в том, что больше не одна, и некая невидимая сила хранит ее.
В то же время Дженна умирала от любопытства! Девушке страстно хотелось узнать, кто ее преследует? Но аромат был недостаточно плотным, чтобы взять след. Его нужно было усилить.
Наемница ясно чуяла одно: запах принадлежит мужчине. Знала девушка и то, как ее тело действует на мужчин. Поэтому она все чаще проводила время на перекрестках, плескалась в воде и загорала на солнце нагая.
Покинув нагретый камень, Дженна подошла к дереву на границе ее убежища. Присев на корточки, она принюхалась. Тонкие губы девушки изогнула улыбка: запах усилился – наконец ловушка сработала!
След животного был достаточно четким. Он вилял между деревьями – и все же не столь хитро́, чтобы запутать следопыта. Иногда в траве девушка находила волоски черной шерсти. Они пахли волком, но не более, нежели черное перо, бережно хранимое Дженной, – птицей.
Ее преследователь был либо необычайно сильным колдуном, либо ловким перевертышем, который умел обращаться различными зверями. А след любого животного, если только это не птица и не рыба, наемница умела выслеживать не хуже, чем лисица.
Вскоре Дженна услышала запах воды. Тенью ступая по сумеречной тропе, девушка незаметно подобралась ближе. Путь ей перегораживал широкий ручей. Выше по течению он срывался с мшистого выступа, образуя небольшой водопад. И в его серебристых струях наемница увидела мужчину, да так и застыла.
По-разному Дженна представляла себе перевертышей и колдунов. В ее воображении первые были уродливыми и волосатыми с ног до головы, а вторые – старыми и уж наверняка дряхлыми… Человеческий облик же ее преследователя мог принадлежать лишь воину, постоянно упражнявшемуся в своих навыках.
На солнце его мокрое тело блестело так, будто было отлито из бронзы. Загорелая кожа подчеркивала рельефные мускулы. От крестца и вдоль спины шел рисунок: кажется, пернатая змея. Ее голова пряталась под смольно-черными волосами мужчины, ниспадающими чуть ниже лопаток, а распахнутые крыла лежали на его широких плечах.