И куда только девались их естественные враги? В разгаре стояла пора змеиных свадеб. Но похоже, что только мелкие грызуны, грибы-паразиты да ползучие кустарники чувствовали себя в этом лесу вольготно.
Кожистые угловато-лопастные листья вьюнов не нуждались в большом количестве влаги. Плющи буйно стелились по земле, обвивали стволы и кроны деревьев, как будто стремясь укрыть постыдные плеши в своей зелени.
Спустя некоторое время Дженна выехала на пригорок. Деревья расступились перед ней, открывая широкий вид на поля и деревни, окаймленные дорогами большими и малыми. В центре на холме возвышались зубчатые стены, а за ними – башни и купола Сильвилта – столицы Гиатайна.
Девушка с удивлением отметила, что она уже довольно давно странствует вдоль поселений, однако ни людей, ни нелюдей до сих пор не встречала.
Приблизившись к тракту, Дженна наконец услышала человеческую речь: ее грубо окрикнул мужской голос. Солдаты, одетые в кольчуги, округлые полушлемы, шли ей навстречу вдоль опушки. Судя по лицам, они были крайне недовольны тем, что кто-то нарушил границы леса. Оказалось, однако, что стражи отлавливали тех, кто пытался зайти в дубраву, а не выйти из нее.
Путницу строго отчитали и препроводили в ближайшую деревню, а по дороге объяснили, что лес поразило опасное проклятье. Что ж, это девушка и сама заметила.
Вот уже много дней она не охотилась и теперь мечтала потратить последние сбережения на хороший обед. Клятвенно пообещав солдатам впредь придерживаться наезженных трактов, наемница поспешила на поиски харчевни, где можно было бы утолить голод и послушать сплетни.
Подходящего заведения Дженне найти не удалось. Удивило ее и то, что, несмотря на позднее утро, жители деревни пребывали в праздности. Одни мужики сидели на скамьях возле домов, другие подпирали собой заборы и были явно нетрезвы. Женщины собирались стайками и о чем-то шептались, косо поглядывая на проезжавшую мимо них всадницу. Дети бегали по дороге, гоняя гусей и кур. Складывалось такое ощущение, что делом были заняты только солдаты, стерегущие поля и леса.
На их синих плащах красовалась уже знакомая Дженне эмблема: древо с цветами и птицами. В такие же синий, красный и зеленый тона были выкрашены ставни и двери домов, наличники на окнах и коньки на крышах.
Тонкая резьба придавала избам нарядности: в деревянных орнаментах угадывались диковинные птицы и животные, растительные, огненные и водные мотивы. Девушка с трудом могла представить, как здешние жители, такие угрюмые и ленивые, могли создать подобную красоту.
Немного поразмыслив, наемница решила, не задерживаясь здесь, отправиться прямиком в город. На выезде из деревни до нее донесся едва уловимый свежий травяной аромат. Из-за невысокого забора, огораживающего голубой одноэтажный домишко, на Дженну внимательно смотрела девочка лет двенадцати.
Наемница приветливо улыбнулась ей – девочка ответила смущенным кивком и убежала прочь. Дженне показалось, что весело прыгающие за ее спиной черные косички будто отливают зеленцой.
За городскими воротами ситуация в корне менялась. Воздух гудел от голосов, а кое-где было не протолкнуться, словно все жители окрестных земель собрались здесь. Разночинный народ: люди, эльфы, гномы и прочие, каждый на своем языке ругались и спорили, шутили и кричали, пели и смеялись.
Им явно было не до грусти, все спешили покупать и продавать, обменивать, обманывать и воровать. То и дело Дженна ловила у своего пояса с кошелем маленькие ручонки: два раза это были дети и один – какой-то наглый мохноногий людок с накладной гномской бородой.
Сильвилт не зря назывался Красным градом. Он отличался от прочих столиц деревянной архитектурой да страстью жителей к ярким, особенно алым, цветам, проявляющейся повсюду: в декоре домов, украшениях, одеждах и косметике. И юные, и пожилые горожанки пудрили лицо, густо подводили веки и брови черным, а щеки и губы – красным.
Без особого труда девушка нашла главную площадь. На ней было особенно шумно, а в голосах и речах сквозило возмущение. Недовольный народ толпился вокруг вывешенного на стене бумажного полотна с большими красными буквами. Было слышно, как кто-то раз за разом перечитывал одно и то же:
– По указу владыки нашего великого государя Веклеа́на Беа́та на русальной неделе перед Праздником Солнцеворота запрещены всяческие работы, связанные с полями и лесами, озерами и реками. До изгнания нечистой силы запрещено ступать за пределы людских городов и селений. Также наказывается всем жителям Сильвилта и его окрестностей способствовать и помогать чародеям и солдатам, участвующим в изгнании бесов.
– Вы хотите, чтоб мы кормили и поили вас, а нам не позволяете даже рыбы наловить в реке, коли она не протекает посреди деревни? – возмущался кто-то особенно громко.
– Таков указ, – терпеливо объяснял читающий. – Но и на вас надежды возлагаются не меньшие, чем на чародеев или солдат. Внимательно смотрите и слушайте. И обо всем рассказывайте патрульным.
– Но ты чародейка! Объясни! Чем деток кормить? – выла толпа.
Дженна удивилась: поначалу она была уверена, что голос чтеца принадлежит юноше. С лисьей грацией протиснувшись между рассерженных сельчан, она приблизилась к девушке.
Молодая чародейка была темноволоса, одета в алое платье, украшенное пестрым поясом и красными бусами. По растерянному виду девушки было видно, что в ее обязанности не входило чтение указов, но по доброте душевной или из-за неумения выбраться из толчеи она пыталась помочь неграмотным простолюдинам. А поскольку они постоянно сменяли друг друга, девушку никак не выпускали из круга.
«Я там, где должна быть, – напомнила себе Дженна. – Я там, где нужна».
– Уважаемые! – громко произнесла она, подстроив голос под звучание городской витали. – Великий государь Веклеян Беят заботится о каждом из вас! Он помнит о ваших нуждах и все, что ни делает, направляет только на ваше благо!
С этими словами наемница подхватила под руку чародейку и быстро вывела ее из притихшей толпы.
– Как ловко ты это, – тихо сказала она. – Только государя нашего зовут Веклеа́н Беа́т. Спасибо за помощь, я с самого утра стою здесь… Я Дафи́ра Ро́су.
– Рада была помочь, Дафи́ра Ро́су, – кивнула наемница. – Я Дженна.
– Похоже, ты только что с дороги, – догадалась чародейка, окинув взглядом спасительницу и ее верного скакуна, стоящего неподалеку и обвешанного сумками. – Разрешишь мне в благодарность сделать что-то для тебя?
– Я не откажусь от обеда, – с радостью согласилась Дженна.
– Это ты называешь грибной подливкой? – кричал гном из-за соседнего стола. – Слизь жабалака это, а не грибная подливка!
Дженна смущенно поковырялась ложкой в тарелке. Она заказала то же блюдо, и поначалу ей было очень даже вкусно. Да, грибы оказались прошлогодними, сушеными, но куски тушеного мяса с белой морковкой, брюквой и репой выглядели весьма достойно.
Для полного счастья не хватало только любимой приправы Троха Картрифа – острого хрена. Но, вспомнив жабалака, наемница признала, что подливка и правда напоминает серую слизь. А впрочем, чего ей только не приходилось есть в пути! Девушка смело отправила ложку в рот.
Чародейка Дафира Росу привела ее в светлую и просторную корчму. Здесь собирались не самые последние люди, и их разговоры стоили внимания сумеречной лисы. Не все, конечно…
Бородатые купцы из Бунджууга за ее спиной бранили стряпню и плохое пиво. По левую руку нарядные юноши в коротких кафтанах с золотыми петлицами шептались, поглядывая на Дафиру. Дженна давно не мылась и носила пыльное серое платье, поэтому на нее посматривали лишь кухарки, недовольные тем, что путница притащила в их корчму дорожную грязь.
Слева от девушек чародеи в красных плащах жаловались на сельчан. Целыми днями они прочесывали окрестности в поисках злоумышленников и нечисти, но жадные простолюдины отказывали им даже в глотке воды.
– Это правда, – ответила Дафира Росу на молчаливое удивление Дженны. – Чародеи оказались между волей государя и бедой крестьян. С начала весны из леса ушло все зверье, а из рек – рыба. Поля не родят, запасы истощаются… – Девушка махнула рукой. – Жаль их, конечно, но, честно говоря, сами крестьяне и виноваты…
– Крестьяне? – переспросила Дженна, с интересом заглядывая в синие глаза Дафиры.
Девушка говорила искренне, а в ее голосе переливалась сила: переливалась, пожалуй, теми же оттенками, что и нити каменных бус у нее на шее.
– Да, – чародейка понизила голос до шепота. – Колдовали они, ритуалы запретные проводили, вот и навлекли гнев богов… А нам расхлебывать. Только вот старшие чародеи уже несколько месяцев головы ломают, но так ничего и не придумали. Пришлось солдат посылать в деревню, чтоб они порядок поддерживали.
– Я незнакома с колдовством, – призналась Дженна. – Но даже представить боюсь, что же такое могли учудить землепашцы и ремесленники…
– Кое-что мерзкое и страшное, – ответила Дафира Росу с видом, не терпящим дальнейших расспросов.
Дженна послушно устремила глаза в тарелку с тушеным мясом и «слизью жабалака». Чародеи продолжали обсуждать про́клятую деревню. Из их разговоров и смешков девушка узнала, что на днях все должно было закончиться: «так или иначе».
Наемница с аппетитом уплетала мясо, украдкой наблюдая за магами. Интерес был взаимным. Один из них, худощавый мужчина с острыми плечами, не сводил с нее задумчивых глаз.
После обеда Дженна распрощалась с новой знакомой и отправилась бродить по улицам, принюхиваться и прислушиваться к голосам города и его жителей. Сильвилт радовал профессиональный глаз наемницы рельефной архитектурой, по которой удобно лазить, и буйством красок, среди которых легко затеряться.
Четырех- и даже пятиэтажные дома были сложены из толстых бревен, в четыре, а то и в восемь стен. Их венчали крыши, напоминающие граненые луковицы, с надстроенными над ними башенками поменьше.
Кровли возвышались одна над другой, подобно куполам над храмом, и переливались малахитово-зеленой черепицей. Длинные лестницы с резными перилами вели к верхним этажам и нарядному крыльцу. Высокие узкие окна и двери украшала кружевная резьба, выкрашенная в синий, красный и желтый цвета.