Дженна рассматривала деревянные узоры, когда с ней поравнялся чародей из харчевни. Его короткие волосы и бородку тронула седина, лоб пересекали глубокие морщины, но серые глаза блестели юношеским задором.
– На челе каждой избы нанесены заклинательные обереги, – объяснил он, заметив ее интерес. – Крыша дома – это небосвод, по которому совершает свой ход солнце. Закономерность его хода и высшую точку дома – щипец – оберегает красный конек. – Удостоверившись, что он всецело располагает вниманием девушки, маг продолжил: – На синих причелинах, расходящихся от конька, изображены струйчатые узоры, символизирующие живительную влагу, нисходящую на землю с небес. Их стык прикрывает желтое полотенце, где изображено само светило. Наличники и ставни защищают дом от злых сил, на них изображены звери-хранители: золотые и красные птицы, синие лошади и зеленые змеи – каждое животное и их цвет несут свою силу… витали. – Мужчина вновь посмотрел на девушку, пытаясь прочесть на ее лице что-то важное для себя. Дженна кивнула ему, и маг заговорил дальше: – Эта нехитрая магия испокон веков защищала жилища – неважно, в городе или в глухой деревне. Сила ее заключается в гармоничном соединении декоративных элементов друг с другом и отраженном в них почтительном отношении к окружающему миру.
Девушка опустила голову, между делом разглядывая сафьяновые сапоги на ногах чародея. По тонкой коже шло тиснение в виде птиц.
– Природа богата и теми силами, которые представляют угрозу для человеческого бытия, – напомнила она.
– Верно, – кивнул незнакомец. – Но порой еще бо́льшую угрозу для человека представляет его собственная глупость. Недобросовестные лекари, используя против лишаев и бородавок смертоносную силу яда, убивают чаще, чем это делают болезни. Однако даже страшнее невежества оказывается знание, подкрепленное алчностью. К примеру, мы выяснили, что молния любит металл, и используем это знание, чтобы подчинить силу неба своей власти…
Неспешно прогуливаясь, они вскоре покинули шумные кварталы и оказались на полупустых улицах. Дома здесь были украшены скромнее, но нарядности прибавляли натянутые от окна к окну веревки с сохнущими на них разноцветными одеждами и бельем. Глядя на них, Дженна отметила себе, что нужно заново покрасить ее выцветшее серое платье да прикупить того и сего…
– Опасная затея, так можно и спалить что-нибудь, – усмехнулась она. – Леса и деревни…
Маг не интересовался ее именем и не называл своего. Было вполне ясно, к чему он клонит. Наемница, как и должно быть, оказалась там, где она нужна. Они свернули на безлюдную улочку, и на миг Дженне показалось, что она увидела мелькнувший в тени подворотни лисий хвост. Или это была серая кошка?
– Боюсь, катастрофа может выйти за границы и деревни, и леса, – сказал маг. – Звери-хранители, что оберегают наши дома, увы, нынче остались лишь на изображениях. Боги все реже отвечают на наши молитвы. Это значит, что настало время людям самим отвечать за свои поступки и выступить в роли хранителей не только собственных поселений, но и дикого мира, который окружает их и нужен нам гораздо больше, чем мы ему…
– Ваша мудрость – истинное богатство, – улыбнулась Дженна. – Но насколько полон ваш кошель?
– Как солнце движется по небосводу, так и земное его проявление – драгоценный мех золотых куниц и монеты, названные в их честь – куны, – должны неустанно перетекать из рук в руки, – ответил маг. – Чем больше кун мы отдаем, тем больше кун к нам возвращается. И потому, уверяю вас, вы не разочаруетесь… – Мужчина оглянулся по сторонам. – Мы, чародеи, потратили много времени на изучение так называемого проклятия леса. А со вчерашнего дня нас срочно отозвали с восточных окраин Сильвилта. В указе было сказано, что дело передано военным… А где солдаты, там понимаете, что происходит?
– Война? – предположила Дженна. – Но кто же станет устраивать бои у ворот собственного дома?
– Тот, кому происходящее выгодно, – усмехнулся чародей. – Тот, кто в угоду чужим королям готов пожертвовать своей страной, ее природными богатствами и благополучием народа, а затем – наводнить Гиатайн заморскими товарами и получить от них долю. И завтра утром этот кто-то поведет безликую армию в деревню… Этот кто-то наущал короля, что всему виной – колдовство, и получил от него разрешение на убийство преступников по своему усмотрению… И этот кто-то, я не сомневаюсь, не ограничится деревенскими колдунами…
– Так вы боитесь за свою шкуру?
– Моя шкура, шкура Дафиры Росу, с которой вы изволили трапезничать, и других адептов магии имеет немалый вес в совете государя, – пояснил незнакомец. – А сила власти может стать опаснее, чем все громы и молнии, вместе взятые.
– Значит, завтра утром, – повторила наемница.
Подробностей было уже достаточно и даже слишком. Государственные игры – не дело наемника. Три самые яркие звезды в созвездии Сьидам: Кайкэс – слепота, Мутэс – немота и Сурдэс – глухота – ясно говорили о том, что в выборе жертвы истинный сьидам не мог ориентироваться на зрение, слух или тем более на чьи-то доводы. Сумеречные лисы оказываются там, где они нужны, потому что их ведут дороги, и на этом вся премудрость заканчивалась.
Приняв увесистый мешок с задатком, девушка распрощалась с безымянным чародеем и продолжила прогулку. Спустя некоторое время ее внимание вновь привлекла серая тень.
Она то маячила впереди, то исчезала за углом. Следуя за лисицей, девушка быстро шагала по дороге, и через некоторое время тень привела ее в нищенские кварталы. Одноэтажные домики плотно жались друг к другу. Краска на наличниках выцвела, дерево от пыли и времени сделалось серым.
Дженна огляделась вокруг. На соседней улице заливались лаем собаки, заглушая старческую брань. Где-то плакал ребенок и раздавались тихие напевы, которыми мать пыталась успокоить свое дитя. Но по большей части дома стояли покосившиеся и заброшенные, о чем свидетельствовал дух расплодившейся здесь нечисти.
Если леса покинула даже волшебная форма жизни, то на этой улице ее было необычайно много. В окошках мелькали лица, но не человеческие, а чудны́е: треугольные и лупоглазые. Это куренты, обряженные в девичьи платья и платочки, выдавали себя за хозяев, играя и шаля в опустевших жилищах.
Остроносые кикиморы глядели сквозь широкие щели между бревнами. То и дело кто-то шумно скатывался по ступенькам – одичалые домовые спешно прятались при виде приближающейся всадницы.
– Безымянная… – вдруг послышалось за ее спиной.
– …Красная? – удивленно произнесла наемница, оборачиваясь.
Девочка в красном плаще вышла из тени. Серая лисичка с подвижным остреньким носиком крутилась вокруг ее ног.
– Приветствую тебя, – сказала сумеречная лиса. – Мы думали, ты погибла…
– Здравствуй, – низко поклонилась Дженна. – Я и сама так думала… И не ожидала, что встречу тебя по эту сторону Аркха.
– Мои дела тебя не касаются, – холодно предупредила девочка, снимая капюшон. – Лучше объясни, почему ты здесь и что с тобой происходит? – Она прищурила глаза. – Я почуяла твой запах… Он изменился.
– А это тебя касается? – усмехнулась Дженна. – Твой зверь заманил меня сюда, чтобы ты могла отчитать меня за несоблюдение гигиены? В этих местах засуха, если ты не заметила…
– Ты прекрасно знаешь, о какой «гигиене» идет речь, – отрезала Красная. – Я чую нехорошую смерть на твоих руках…
Дженна поджала губы, но в вине своей не призналась. Не потому, что была несогласна, просто Красная всегда ее раздражала. Это кто еще из них плохо пахнет? Приторно-сладкий мускусный запах, окружавший девочку, Дженне никогда не нравился, как и выражение ее застывших глаз и высокий голос.
– Слушай меня внимательно, безымянная лиса, – строго произнесла Красная. – Я запрещаю тебе работать до того времени, пока учителя не разберутся, что с тобой происходит… Ступай в Аркх, моли их о милости и исцелении! Иначе, обещаю, очень скоро тебя постигнет судьба наших серых братьев…
– Волков, – догадалась Дженна.
– Гнев и ненависть свели их с ума, – сказала девочка. – Их участь отныне – разбой и саморазрушение… Не для этого тебя столько лет растили учителя и не этого ждут от нас духи природы.
Ах, как не нравилось Дженне то, что она услышала. И еще больше ее пугала правда. Что-то неладное творилось в ее душе. Но… Молить учителей о милости?
– А что если я неизлечима? – тихо спросила наемница, склонив голову.
– Ты знаешь, – сказала девочка. – Мы должны хранить наш клан в чистоте…
– Ты здесь поэтому? – Дженна исподлобья взглянула на Красную. – Ты убиваешь волков? Ты ведь не могла не заметить, что происходит в лесах, но пришла сюда, чтобы убивать наших, пусть и бывших, но братьев?
– И вот ты снова суешь нос не в свое дело, – огрызнулась девочка. – Да кто ты такая, что пытаешься играть в хранителя этих земель?
На одно короткое мгновение Дженна усомнилась: девушка не знала, в чьем теле она оказалась, не знала, что с ней происходило… – и это вызывало ужас. Однако с недавних пор наемница получила ответ на более значимый вопрос: зачем. «…Твои Задачи очень важны для мира», – сказал ей Сайрон. А еще Василиса совершенно точно знала, кто она.
– Я человек, – твердо ответила Дженна. – И мои Задачи важны для мира.
Девочка вскинула голову, оскалилась в короткой улыбке и, ничего не ответив, растворилась в тени. Ее лисичка еще некоторое время с интересом смотрела на Дженну золотыми глазками, а затем вильнула хвостом и исчезла.
Дженна запретила себе думать. Лиса-наемница должна чуять, а не размышлять. Мысли могут запутать, а чутье всегда право. Даже если с этим и несогласна ее старшая наставница – девочка, которая никогда не повзрослеет. Красный плащ, бесцветные волосы и глаза, неприметное лицо и мерзкий сладкий запах – хладнокровная и расчетливая убийца.
Девушка вернулась в деревню на востоке Сильвилта. По дороге она набрала луговых ромашек. В гости следует приходить с такими дарами, которые могут удивить хозяев: домовые любят дикие цветы.