Дженне снился Летодор. Она не могла вспомнить ни его лица, ни голоса, и все же знала, что это был именно он. Ведьмак уходил от нее по дороге, ведущей на восток. Дженна просила, умоляла его идти на юг – к морю!
Но мужчина упрямо шел на восток. Он брел навстречу смерти. И их дороги разошлись…
Девушке снился бег сквозь лес. Ногами она крепко сжимала бока могучего зверя, руками обвивала его шею. Всем телом она ощущала, как в бешеном галопе ударяются о землю его лапы, как в унисон пульсируют их сердца. Она слышала дыхание волка и чувствовала его запах. Она ощущала жар, исходящий от черной шкуры. От этого жара у нее кружилась голова, а вдоль бедер точно разливался мед, сладкий и вязкий…
Дженна вцепилась пальцами в жесткую шерсть, но не удержалась и рухнула на землю. Камни ударили ей в спину. А волк прыгнул сверху. Его обсидиановые глаза сверкнули темным огнем. Ощерив пасть, зверь вонзил клыки ей в живот. Острые зубы вошли в плоть, словно раскаленный металл. Девушка взвыла от боли.
Уже стемнело, когда маг, держа на руках Дженну, постучал в двери дома с голубыми стенами. Стражи и патрульные покинули деревню, а селяне спали. Они не могли видеть, кто встретил его на пороге и пригласил в осиротевшее жилище. Быстро семеня впереди гостей, домовой провел их в спаленку.
Дженна потеряла сознание еще в лесу. Странник уложил ее на кровать и направился к очагу. Он вскипятил воды и заварил обезболивающие травы, добавив в отвар немалую дозу сушеных шишек хмеля, дре́млицы и нере́зника. Лианы красноцвета вернули девушке здоровье, но ее женские силы после взаимодействия с мертвой водой восстанавливались тяжело.
Процедив и отжав смесь, мужчина наполнил чарку напитком и вернулся в спальню. Дженне становилось хуже – боль отразилась на ее лице, дыхание стало частым и поверхностным. Ее сон рассеивался. Девушка вздрогнула и с тихим стоном открыла глаза. Увидев Сайрона, она вздрогнула.
– Еще не остыло, – предупредил маг, поддерживая тяжелую чарку. – Пей небольшими глотками… – Он посмотрел на домового: – А ты, дедушка, будь любезен, принеси чистые лоскуты ткани для девицы.
– Принесу, чего ж не принести, – пробубнил старичок. – Дело доброе девица сделала. А то шастали тут лесные, где ни попадя иголками да листьями сорили…
– Хозяйки твои больше не вернутся, – прошептала ему Дженна. – Ты знаешь это?
Отвар немного приглушил боль, оставив во рту след горечи.
– Люди приходят, люди уходят, – философски заметил домовой, моргнув желтыми глазами. Его борода топорщилась во все стороны, словно старая метелка, но одежка была чистой и выглаженной. – Матушка Верды скончалась при родах, одначе у бабули остались еще дочки. Они живут в соседнем селе. Пошлю к ним весточку с Вершей. – Он кивнул на свернувшегося на коврике ведьминого помощника.
– Как просто вы общаетесь с людьми, – вздохнула Дженна. – В Энсолорадо все иначе…
– А кого нам бояться? Колдуна твоего али тебя, ведьму? – усмехнувшись в усы, важно подбоченился домовой. – С такими, как вы да бабуля, мы испокон веков общаемся. Занятие у нас с вами общее. Вот Вердочка наша подросла, окрепла и за лесом следит теперь. А мы дом этот бережем…
Верша запрыгнул на кровать и устроился на покрывале рядом с Дженной. Девушка протянула к нему руку и погладила по мягкой шерстке. Коловертыш заурчал совсем как обыкновенный кот.
– Спасибо вам за гостеприимство, – улыбнулась им Дженна.
– Если бы не ты, девонька, истощились бы да иссохли реки живительные, которые нас кормят, – промурлыкал Верша. – Так что ты у нас теперь всегда желанный гость.
Слушая их разговор из смежной комнаты, странник усмехнулся про себя. Его ученица обладала поистине детским простодушием. Дженна не задумывалась о том, какими могут стать миролюбивые домовые. За какие заслуги их прозвали окаянной силой, то есть проклятой и грязной. Ярким примером того, что могло случиться, окажись оголодавшая нечисть в людских поселениях, было столкновение солдат и шишиг на Змеиной горке.
Лес не любит огненной магии. Но после того как странник расправился с кадаверами, ему пришлось сжечь все трупы, чтобы бестии не вернулись. Ибо в сражении с лесной армией было несдобровать даже такому, как он. Домашние баганы, коловертыши и прочие, как и их лесные собратья, были практически неуязвимы для стального оружия, а сами обладали смертельно острыми зубами и когтями.
Пока витали было в достатке, духи и нечисть относились к простым людям как к соседям. Однако лишившись энергий земли, домовые, овинники и кикиморы переходят на мясную пищу. В таком случае они могут без сожаления разорвать ребенка, старика и скотину, которых до того берегли и охраняли.
Впрочем, у каждого явления есть свои темные и светлые грани. Хранители жилищ, лесов, полей и рек были не без греха… Как и хранители миров – существа, управляющие, точно возницы, колесницами стихий. И некоторые проступки они не смогли искупить даже спустя тысячи лет.
Странник тяжело вздохнул. Услышав, что Дженна вновь застонала от боли, маг поспешил вернуться к ней. С его помощью девушка сделала несколько глотков отвара и укуталась в покрывала. Ее бил озноб.
– Энергии, о которых вы говорили… – смущенно произнесла она. – Вы их видите?
– Обычными глазами энергий не увидеть, – пояснил Сайрон. – Но есть внешние признаки усиления токов, отвечающих за выделительные функции… – Заметив, что от его речей девушка пришла в еще бо́льшее смятение, он продолжил мягче: – Дженна, мне очень много лет. У меня были ученицы, а у них – дочери и внуки, роды которых я принимал. Я знаю, как тяжело приходится женщинам. Прошу тебя, запомни, ты не должна стыдиться меня…
Дженна задохнулась в очередном приступе боли и спрятала лицо под покрывалом.
– Обещаю, – прошептала она из укрытия. – Только вы не уходите больше…
– Обещаю, – кивнул маг. – Спать ты, похоже, не собираешься?
– Мне слишком плохо… – призналась девушка.
– Хочешь послушать о других мирах? – предположил маг.
– Вы так и не сказали, кто вы. – Дженна выглянула из-под одеяла. – Вы ведь не человек, да? Вы так пахнете… ну, не как человек…
– Я не человек и не зверь, не дух и не демон, – ответил Сайрон. – Но я, – он помедлил, – все это одновременно…
Коловертыш заснул и тихонько похрапывал. Домовой зажег новую лучину, поправил войлочный коврик на скамье и уселся, подперев голову когтистыми лапками, готовый слушать. Сайрон начал рассказ…
Он говорил о других сферах и об Источнике, из которого появилось все на свете. Маг называл его Единым Предвечным Источником Жизни и объяснял, что Источник и есть тот самый Единый Создатель, которому поклоняются в Энсолорадо.
Маг называл его сердцем всех миров, а силу витали, проистекавшую из него, – кровью. Ее русла он сравнивал с венами и артериями. И если по артериям бежала живая вода, то по венам струилась мертвая.
В каждом мире и в каждом создании энергии принимали различные формы. О механической, электромагнитной, тепловой и других ее видах Дженна помнила из своего мира. Сайрон не говорил о них прямо, но девушка догадалась сама.
Оказалось, что не во всех мирах и только у некоторых существ витали преломлялась в тонкую силу, которую было принято называть волшебством. У прочих природа не создала такой способности, как и чувствительности к магии.
Аналогично живому телу, чем дальше от сердца находились миры, тем тоньше в них были каналы витали. Одни миры становились столь далеки от Источника, что боги и духи, питавшиеся исключительно тонкой энергией, попросту погибали, а волшебные существа засыпали вечным сном.
В других сферах под самым сердцем Источника не могли выжить уже люди. Самые сильные из них сбрасывали свои тела, словно бабочка – куколку, и становились духами.
Сферы делились на высшие – божественные и общие – срединные. Помимо них существовали застывшие сферы – низшие, называемые демоническими пластами. Некоторые из миров тесно соприкасались, и тогда порождения тьмы могли попасть в пресветлые чертоги.
В то же время все эти бесчисленные сферы, далекие или близкие, были неразрывно связаны друг с другом единой нитью – словно ожерелье из бусин, покоящееся на непостижимых водах междумирья.
Проявленный образ нити напоминал древо. В мире Сия подобных древ было много, и одно из них – Кутупаан – Дженна видела своими глазами.
Слушая Сайрона, девушка прикрыла веки, погружаясь в дрему. Низкий голос мага рисовал в ее воображении удивительные картины. Далекие миры представали перед Дженной словно россыпи драгоценных каменьев: огненно-алые и лиловые, ультрамариновые и бирюзовые, травянисто-зеленые и изумрудные, пурпурные и янтарные, они переливались в чернильно-черном ларце, как самое небывалое богатство.
Через несколько дней Дженна окончательно окрепла и смогла выйти в город.
В отличие от самторийских, улицы Сильвилта не имели названий. Они складывались в настоящий лабиринт, где можно было с легкостью заблудиться. Однако бывшая наемница хорошо помнила уроки, преподанные ей наставником-эльфом. Город она видела будто с высоты, как отдельный организм, похожий на десятки других.
Закончив старые дела и получив награду, она направилась к торговым кварталам. Нужно было пополнить запасы, необходимые в пути: докупить лекарственные и алхимические порошки, мази, масла и специи, нитки, ткани и многое другое.
Центральные базарные улицы принадлежали по большей части нелюдям. Ряды лавок напоминали коридоры музея, охранники выглядели не менее экзотично.
Магические изделия оберегали прекрасноликие эльфийские чародеи. Неподалеку стояли великаны-тролли, одетые в одни лишь разноцветные шаровары и костяные украшения. Низкорослые гномы-стражи, напротив, носили полные доспехи, скрывающие их с ног до кончика носа, так что из-под шлемов виднелись лишь косматые бороды.
У Дженны глаза разбегались от пестроты и разнообразия. Морские купцы Серботъйога выставляли на продажу товары не только тролльские, но и привезенные из королевств Южного материка Эльжануба. На полках одинаково ярко переливались самоцветы и нарядные ткани, сотканные из драгоценных нитей. От запахов эфир