Петр ответил не сразу, глубоко призадумавшись.
«Худому с ней встретиться – горе неминуемое, но и доброму – счастье невелико́, – предупреждал Басм Клюковка. – Много горя могут принесть сокровища, ведь за все надобно платить!..»
– …Идет, – кивнул мальчик с решительным видом, а затем добавил уже менее уверенно: – Но целовать тебя я не стану!
– Не дорос ты еще, чтобы меня целовать, – рассмеялась дева. – Слушай же! Оставила я свое богатство в реке, что на перекрестье невидимых дорог. Но вода снесет их ниже по течению. Чтобы найти это место, нужно…
Дева перешла на шепот. И никто, кроме Петра, не смог бы услышать ее слов.
9. Совершенное оружие
В далекие времена, когда сами боги ходили по земле, а люди не знали искусств и ремесел, родились у бога неба Фоси́лла дети.
Старшего его сына назвали Марг. Вырос он умным и познал тайны рек жизни. Прославлялся он людьми как искусный сеятель и жнец. Придумал Марг зерно в муку смалывать и так стал первым мельником в Сии.
Младшего сына Фосилла назвали Зоар. Вырос он могучим и познал, как подчинять своей воле стихийные силы: воду и металл, камень и огонь, молнию и воздух. Не было никого во всей Сии, кто превзошел или хотя бы сравнился с Зоаром во владении молотом. Почитался он людьми как великий кузнец и лучший из борцов.
Дженна сделала выпад и, не сумев пробить оборону, отпрыгнула назад. Понимая, что ей не хватит сил блокировать контратаку, девушка предпочла поберечь руки и использовала ноги – попросту сбежала. Бой порядком затянулся, и она спряталась за скальным выступом, чтобы перевести дух и дать отдых мышцам, а затем вновь выпорхнула на открытое пространство, легкая и быстрая, как перышко на ветру.
Балансируя на валунах, она заходила с разных сторон, выискивая слабое место противника. Мужчина, хотя и выглядел тяжеловесно, оказался не менее ловок. Движения Сайрона были четкими и отточенными. Маг казался неуязвимым, он не знал промаха, но в последний момент останавливал свой клинок, не доводя его до цели. По-настоящему наносила удары лишь Дженна.
Меч Кемнэбу, который всякому среднему мужчине пришелся бы на две руки, Сайрон легко вращал в одной, да с такой скоростью, что лезвие рассекало воздух подобно золотой молнии. Вот свет вспыхнул у самого лица девушки. Отводя удар мага, Дженна обернулась вокруг оси. Закрутив саблю над головой, она мгновенно атаковала.
Сайрон поймал ее клинок на крыло гарды-дракона и мягко откинул руку ученицы в противоположную сторону. Воспользовавшись инерцией, Дженна вновь прокрутилась, пригнулась, ловко уходя от меча. Но вместо того чтобы вернуть силу удара нападающему, она не совладала с оружием и упала на колени.
– Если ты сдаешься, не стоит соблазнять врага и подставлять голову, – заметил маг, приставив лезвие к горлу девушки.
– Ни головой и ни чем-либо другим я не собираюсь соблазнять врага, – фыркнула Дженна, двумя пальцами осторожно отодвигая в сторону широкий волнообразный клинок. – Надо быть последней дурой, чтобы всерьез сражаться с таким, как вы…
– Мы не ставим целью сделать из тебя совершенного воина, – напомнил маг, подавая ей ладонь, затянутую в черную перчатку. – Но должны понять, какое оружие станет для тебя совершенным. Признаю, ты неплохо владеешь мечом. Однако, как я и предполагал, при хвате одной рукой тебе не хватает силы. Чтобы отрубить голову кадаверу, нужно задействовать обе руки. В то же время вес и баланс должны быть удобными для одноручного хвата, к которому ты привыкла.
– Я всегда пользовалась обычным мечом, – устало вздохнула девушка, поднимаясь на ноги. – А вам зачем такой большой? – Она прищурилась. – Длинный меч не слишком удобен в ближнем бою.
– Суть в том, чтобы избежать схватки, – пояснил Сайрон. – В убийстве слабых нет чести. Всегда проще и быстрее напугать…
– Логично, – согласилась Дженна.
– А ты уже определилась с украшением? – спросил маг. – Какое животное будет покровительствовать тебе в бою?
– Определилась. – Девушка улыбнулась, завистливо покосившись на Кемнэбу.
Солнце искрилось на оперенных крыльях гарды и змеином теле рукояти, покрытой черненым золотом чешуи. Рогатая морда противовеса и вовсе казалась живой: вот-вот моргнут рубиновые глаза и щелкнет зубастая пасть.
С тех пор как они столкнулись с духами гор, между магом и его ученицей что-то переменилось. Сайрон держался холодно и отстраненно, пресекая любые разговоры, кроме необходимых. Учитель больше не рассказывал Дженне о мирах и диковинных существах, заметив, что ее ум и без того излишне переполнен. Но иногда, очень-очень редко, он называл ее маленьким дракончиком, и в этот миг его лицо становилось мягче, а взгляд теплел.
Не животное покровитель, а это тепло – краткий отблеск чего-то более важного – стало для Дженны амулетом, призванным сохранить в бою и тело… и душу. Взгляд учителя рассеивал страхи, вдохновлял и укреплял в намерении совершенствоваться.
Юго-западный ветер прогнал облака в низины, обнажив горные хребты. Восходящее солнце окрасило зубчатые ряды розовым сиянием. Последние дни дождливого лета обещали быть жаркими.
В это утро мастер Двейг поднялся еще до рассвета. Умывшись у холодного ручья и позавтракав сладкой кашей, он принялся за приготовления. Его гости, остановившиеся на ночь в пещере у Звездного источника, не заставили себя долго ждать. Они появились в дверях кузницы с первыми же лучами солнца.
Мужчина в черном хранил холодную безмятежность, а его белокурая ученица не могла сдержать нетерпения. В ее больших глазах прыгали озорные искорки. Признаться, сам Кай Двейг разделял настроение девушки. Не случалось еще на его веку дела интереснее, чем то, что предстояло сегодня.
С помощью волшебного огнива кузнец сумел создать идеальную сталь, что сочетала в себе и прочность, и гибкость. За лето Кай Двейг значительно улучшил мастерство, но выкованное им оружие оставалось безликим. Клинкам все еще не хватало чего-то! И рунический рисунок в плоти металла походил скорее на неразборчивые каракули, нежели на искусную вязь…
Кузнец смешал в сосуде необходимые ингредиенты, поставил его на угли и отошел в сторону. Маг кивнул ученице. Та вскинула руки, и в очаге вспыхнуло волшебное пламя. Огонь взвился живо и уверенно. Его свет розовыми всполохами плясал на стенах кузницы и на ликах богов, наблюдающих за действом строгими взорами учителей.
– Через некоторое время я добавлю оставшиеся компоненты, – произнес Кай Двейг. – Должен предупредить, что перламутровых раковин у меня мало, но их можно заменить…
– Возьми это… – сказала ему девушка. Она сняла с шеи украшение: морскую жемчужину на золотой цепочке. – Это подойдет?
– Да, если тебе не жалко такой красоты… – ответил кузнец с удивлением.
– Она же останется при мне, – улыбнулась девушка.
– Где бы ты ни оказалась, Дженна, – добавил ее учитель, – твое оружие всегда останется при тебе. Но для этого нужно отдать ему частицу себя…
Ученица послушно достала нож и, сняв перчатку с левой руки, провела лезвием по ладони. Затем девушка обрезала локон и крепко сжала его в пальцах. Золото волос смешалось с кровью. Дженна положила их рядом с жемчугом.
– Согласно древней традиции, из части сплава, предназначенного для оружия, делали жертвенную монету, – сказал мастер Двейг. – Ее оставляли в храме Зоара, Отца огня и Верховного полководца над всеми, кто берет в руки оружие. Монета – плата за предстоящее кровопролитие. Так было раньше. Теперь же мало кто из гиатайнцев помнит бога Войны, а храмы его затеряны в лесах либо разрушены…
– Мне жаль, что я не знала этого, – проговорила Дженна, глядя на огонь. – Сделай так, как положено по традиции, Кай Двейг. Я хочу почтить древнего бога.
– За кровопролитие всегда нужно платить… – согласился Сайрон. – Так или иначе… Так пусть это будет монета.
Кадимские горы, названные людьми в честь величайшего мастера над камнем, сказаниями и чарами в истории Гиатайна, когда-то носили иное название. Горы Юнертея́с – на языке сидов Запада «Живые камни» – были гораздо старше само́й Аркхской цепи, к которой примыкали. Их образовывали три гряды, стелющиеся с юга на север.
Наивысшей точкой восточной стены была относительно юная и беспокойная Дымная гора, на самом деле принадлежащая Аркху. А вот сразу за ней вырастала менее примечательная Медная гора. Ее притупленная шапка терялась за молодыми вершинами, и подступ к ней преграждали глубокие расселины. Найти путь среди узких ущелий без помощи проводников не мог ни легендарный Кадим, ни странник из другого мира.
Маг долгое время блуждал в скалах, следуя за едва различимыми знаками: где-то на камне будто искорка сверкнет, а где-то промелькнет зеленый хвостик. Наконец перед ним раскрыла зев высокая узкая пещера. Не медля, маг вошел под ее своды. Бесчисленные змеи и ящерицы засуетились у его ног, препровождая гостя к самому чреву горы.
Маг ступал по узорчатому полу, и вокруг него поднимались настоящие каменные леса, сотканные из самоцветов. Каждый лист и травинка искрились алмазной осыпью, испускающей волшебное свечение. На сводах пещерных комнат распускались диковинные цветы из малахита, лазурита, бирюзы в прожилках золота.
Глазам странника открывались неописуемые чудеса, смотреть на которые опасались даже искуснейшие мастера древних сидов. А уж сколько человеческих душ погубили эти сокровища. Пожалуй, только Кадим Колдун и смог уйти отсюда живым. Да только под конец земных странствий он все равно вернулся, одолеваемый смертельной тоской по той красоте, которую показала ему Дева Медной горы.
Сайрон не сразу заметил ее среди блеска и многоцветья. Вопреки восторженным сказам, хозяйка была одета в простенький зеленый сарафан, а черную косу переплела синими лентами. Дева малахита сидела у единственного во всей горе источника витали – крохотного озерца наподобие круглого, полного до краев колодца, – неотрывно взирая на черную гладь.