Остановившись в нескольких шагах от источника, маг опустил глаза и преклонил колени. Его взгляд скользнул по воде. На мгновение в ней отразился образ Хозяйки бирюзы. Малахитница с укоризной покачала головой – странник кивнул. У всех своя правда; но не затем, чтобы спорить, он явился сюда.
Образы побежали подобно ряби: солдаты, ставшие кадаверами на Змеиной горке; юноша у реки, рассыпавшийся зеленой пылью; Дженна… И вновь Сайрон согласился. Девушка – его ученица. Только на нем лежит ответственность за ее действия. Как маг, он отвечает за все, что происходит на его пути. Таков удел тех, кто наделен силой. И Дева Медной горы – не исключение, однако…
Хозяйка прикрыла лицо руками, будто пряча горькие слезы. В озере отразились горы, пологие склоны, леса и пастбища, деревни и города. В череде картинок маг разобрал послание древнего духа. И он кивнул в третий раз: да будет так.
Малахитница оторвала ладони от лица и приложила руки к груди. Но на этот раз Сайрон отрицательно покачал головой. На кое-какие его вопросы уже ответила Хозяйка бирюзы. Он не забыл. Он ничего не забывает.
Мужчина потянулся мыслью к ученице. Как она там одна? Хватит ли у Кая Двейга ума и воли, чтобы не поддаться ее очарованию, возрастающему после упражнений в магии? Хозяйка горы ухмыльнулась и показала магу новый образ: юная чародейка тренировалась во владении огненной витали. Алые искры роились вокруг ее тела и вспархивали под своды пещеры, подобно волшебным светлячкам. Девушка была прекрасна…
Картинки менялись: Кадимские горы, рудники, реки красной, будто кровь, воды, Изумрудные холмы, леса… Время шло, а собеседники так и не проронили ни слова. Затем дева встала с места и, пройдя мимо мужчины, бесшумно растаяла среди каменных деревьев.
Лишь ощутив, что она ушла, Сайрон вздохнул свободно. Древние духи не так просты, как их молодые сородичи. Общаться с ними следует осторожно. Одно неловкое касание, один взгляд – и твоя душа навеки останется в подземных чертогах.
Мужчина приблизился к тому месту, где сидела его молчаливая хозяйка. На берегу озера Дева Медной горы оставила дар, предназначенный для той, которая хранила сердце странника.
Звери ходят по земле, птицы летают по воздуху, рыбы плавают в море, но кто обитает в пламени? Как приятно дотронуться до прогретого солнцем камня, вдохнуть свежий ветер и окунуться в прохладную реку, но можно ли ступить на раскаленные угли? И способно ли то, что по природе своей является пищей для огня, стать ему равным товарищем?
Даже горная твердь была не в силах вынести прикосновения пламени. И глубокая узкая пещера, образованная движением лавового потока, была тому немым свидетелем. Многие столетия назад жар оплавил ее свод, оставив глубокие борозды, поросшие щетиной сосулек, и разукрасил стены пористыми узорами застывшей стихии. Словно архитектор царской сокровищницы, подземное пламя выжгло опасные ловушки: бездонные шахты и узкие лабиринты катакомб.
С каждым новым днем, проведенным в горах, Дженна забиралась в эту пещеру все дальше. Она вдыхала ее запахи и прислушивалась к звукам. Она тщательно изучила следы, оставленные огненным течением, – следы внешние и невидимые.
Если Айваллин хранил отпечаток ужаса и страдания, то здесь, глубоко под землей, юная чародейка ощущала нечто иное. Сиды подверглись влиянию сил противоестественных, но извержение вулкана, хотя и несло разрушительные последствия, было необходимым. Оно ранило земную твердь – и в то же время даровало ей облегчение. Дженна уже ощущала нечто похожее – внутри себя…
Боль и наслаждение – неразлучные спутники любого союза, заключен ли он двумя возлюбленными, между магом и стихиями или между телом и душой. Союз – не контроль и не господство над силами природы – союз единства заключает чародей, ступая за пределы человеческого восприятия.
Но прежде чем бросаться в битву, бойцу нужно натренировать слабые мускулы, растянуть закостеневшие связки и укрепить решимость. Как неподготовленное тело требовалось приучить к новым ощущениям, так и разум – медленно, нежно разорвать тонкую вуаль – иллюзию, созданную умом, который по природе своей отрицал волшебство.
Важно уметь управлять силой, не вредя ни себе, ни другим. И для этого необходимо навести порядок внутри себя, избавиться от суеты и смятения.
Третье правило мага – беречь свои волосы, второе – сохранять спокойствие. Что бы ни случилось, нельзя поддаваться панике. Страх – универсальный усилитель как для боли, так и для наслаждения. Страх может сделать человека быстрее, сильнее и даже умнее. Но паника – это слабость.
Сидя в центре просторного пещерного зала, Дженна терпеливо выполняла задание, успокаивая ум и превозмогая боль. Осколки камней впивались ей в ноги, внутри бушевала сила, наполняя огнем сосуды. Однако сердце девушки билось ровно и уверенно.
Ученица осторожно вдыхала витали, поднимающуюся из недр земли. Концентрируя ее в солнечном сплетении, затем на выдохе она выпускала магию на свободу. Золотые ленты пламени обвивали ее нагое тело. По ладоням и пальцам рук прыгали белые искры. Жар играл волнами волос, подкидывая их и отпуская, словно шаловливое дитя.
Синий Див порхал под светящимся сводом, на лету подхватывая излишки витали. Девушка не знала, где он прячется и что делает большую часть времени, но когда она приступала к упражнениям, чародейский помощник неизменно оказывался рядом.
Дыша медленно и плавно, как ее учили еще лисы, Дженна управляла магией. Она сплетала воедино свою витали с энергией огня. Ее мышцы, кости и сухожилия постепенно приспосабливались к возрастающей силе. И с каждым вдохом боль, терзающая девушку, становилась чуточку меньше.
Даже каменная твердь не могла вынести прикосновения пламени, но чародейка обязана была приучить себя к его укусам. Она должна была стать огню равным товарищем. Она хотела познать не только боль, но и…
Дженна вновь вспомнила сон: танец, жар, свет и неописуемое чувство наслаждения…
Окончив занятия, девушка надела платье и выбралась на поверхность. После тренировок свежий ветер опалил ее кожу холодом. Тело вело себя странно. Дженна не знала, плакать ей или смеяться. Желание сворачивать горы соседствовало с дикой усталостью.
Сайрон предупреждал ученицу, что переизбыток силы может привести к неприятным последствиям, поэтому наращивать ее следует постепенно. Однако молодой чародейке редко удавалось угадать верные пропорции.
Наставник не посещал ее личных тренировок и не мог вовремя остановить ученицу. А Синий Див отличался необычайной прожорливостью и вместо «хватит» на тайном языке просил еще и еще. Порой он так объедался, что его сине-зеленая шкурка принимала бордовый оттенок.
Присутствие помощника было необходимым условием упражнений. Частично он кормился магией, но по большей части впитывал и сохранял в себе про запас тот излишек волшебства, к которому могут слететься более опасные создания: паразитирующие на чужой витали нечисть и духи. Внутренняя сила в целом обладает магнетическим свойством. В том числе притягивает она и обыкновенных людей.
Заплетая волосы в косу, Дженна подняла голову и увидела кузнеца. Он ждал у выхода из пещеры. В его глазах девушка приметила знакомое выражение: мужчина любовался ею. На миг желание смеяться и сворачивать горы обратилось в Дженне иной потребностью, но она быстро прогнала дурные мысли.
– Я набросал кое-какие эскизы, – сказал Кай Двейг, протягивая девушке листы. – Хотел показать тебе… Да, и еще нужно обсудить ножны. Тебе нет нужды обращаться к другому мастеру, я сам все изготовлю.
– Благодарю, – ответила девушка. – Ножны пусть будут самые простые, не хочу привлекать внимания. – Она с интересом разглядывала картинки: клинки и гарды, чешуйчатые туловища и ощерившиеся морды, оперенные и перепончатые крылья. Благодаря умелым рукам мастера на бумаге оживали диковинные мечи такой красоты, что о каждом из них маленькая Леилэ могла только мечтать! У Дженны глаза разбегались. – Ты замечательно рисуешь… – прошептала она. – Твои таланты неисчерпаемы.
– А без этого в моем деле никуда, – улыбнулся кузнец, смущенно погладив черную бороду. – Великий Зоар наказал делать оружие надежным, а его супруга – красивым.
– Кай Двейг, а расскажи мне о богах Севера? – попросила девушка. – В Энсолорадо я ни разу не слышала их имен…
– Хорошо, Дженна, – кивнул мастер. – Если ты окажешь мне честь и разделишь со мной трапезу, у нас будет немало времени для беседы.
Девушка с радостью согласилась. Обыкновенно Дженна добывала еду самостоятельно, но когда она особенно уставала после тренировок, учитель охотился и даже готовил для нее. Но он никогда не ел вместе с девушкой и в последнее время был излишне молчалив. Ученице не хватало живой души, с которой она могла бы разделить впечатления, чувства или просто обед.
Стол мастера Двейга не отличался изысканностью: вареное мясо, густая ячменная каша, репа да вода. Однако за беседой Дженне было так вкусно, как не было уже давно. Она мало что могла рассказать о себе, а вот угрюмый с виду Кай Двейг оказался разговорчивым. Видать, и ему тоскливо жилось здесь в полном одиночестве.
Кузнец поведал гостье о своей судьбе, о покойной матушке и о рудниках, о том, как он попал к учителю и стал подмастерьем. Слушая его истории о пыльных каменоломнях с затхлым воздухом, о развороченной земле и вырубленных лесах, Дженна вспоминала свое детство. Маленькому Каю пришлось несладко, и все же над его головой было синее небо, а не серый купол, не знающий ни луны, ни солнца.
На следующий день после тренировок девушка вновь пообедала с мужчиной. Через два дня они поужинали и так разговорились, что Дженна вернулась к источнику Звезд под утро.
– Ты должна соблюдать режим сна, – сухо напомнил ей учитель. – Хочешь расходовать силу на пустое, изволь. Но накапливать витали, не давая должного отдыха телу, опасно.
– Разговоры – это не пустое, – обиделась Дженна. – Это важная часть биологических потребностей… Человек – животное социальное, стайное, как волки или лисы. И нуждается в общении. – Она шумно вздохнула. – А вы? Вот вам не грустно ли всегда быть одному? Путешествовать по мирам, видеть рождение внуков своих учеников и их смерть? Как можно вынести такое страшное одиночество?