– Спасибо, – сказал Сайрон, прикрыв глаза. Тепло и нежность девушки на миг заставили его забыть, отчего он так отчаянно избегает их. – Я постараюсь быть мягче, обещаю…
– Просто улыбайтесь иногда… – доверительно прошептала Дженна ему на ухо. – Этого мне вполне достаточно…
– Хорошо, – согласился маг. – Но дай мне время, я должен привыкнуть улыбаться…
– А я пока буду привыкать верить… – тихо добавила Дженна.
Он бежал сквозь лес. Запахи оплетали тьму цветным кружевом. Влажная земля и мох под его лапами, прелые листья и травы – знакомые с детства прохладные оттенки окружали его. Вдруг среди них возник новый: теплый, резкий. Он дразнил, отвлекал.
Подчиняясь инстинкту, хищник перешел на шаг. Подкравшись, он стремительно прыгнул. Полночь прорезало короткое жалобное блеянье молоденькой оленухи. Удача благоволила охотнику. Наемник ощутил вкус крови и меха во рту, мясо – нежное и сладкое. Волк утолил голод. Глотнув воды из ручья и освежив чутье, он продолжил поиски.
Самка другого животного интересовала наемника этой ночью. Уже много сновидений он рыскал по ее следу – по тонкой и путаной золотистой ниточке, связанной с ее волосом. Аромат цветов, не свойственных этому краю, – чужой, вызывающий злость запах вел зверя на юго-запад.
На некоторое время нить оборвалась у подножия Дымной горы, но затем проявилась уже восточнее. Сумеречная пробыла в горах и вернулась в низины.
На рассвете волк вновь наткнулся на рогача. На этот раз ему повстречался крупный самец. Олень зычно взревел, мотнул рогами. Испугавшись, хищник рванул наутек. Связь с ним рассеялась.
Луко Лобо открыл глаза и, глубоко вздохнув, улыбнулся. Его сердце колотилось от возбуждения. Возвращаться в явь с каждым разом становилось все труднее, но в череде неудач он все яснее видел проблески успеха.
В лесу темнело раньше, чем в горах. Убывающая луна спряталась, и низкое осеннее небо расцветили бесчисленные россыпи огней. Желтые, синие и красные, они пели песни, от которых кружилась голова, сливались в хороводы созвездий и рассыпались небесными туманами. Дыхание Творца – так именовали звездные скопления эльфы Юга.
Таинственный Охотник, как и прежде, подмигивал своими самыми крупными звездами: Кайкэс, Мутэс и Сурдэс. Дракон и Феникс еще скрывались за восточным горизонтом, зато Единорог уже гарцевал по черному полотну. Звезда Ру́бро в основании его рога переливалась, точно один из алых углей в костре.
Дженна пошевелила палкой догорающие поленья и, подкинув новых дров, с головой закуталась в плащ. Ночи становились все холоднее.
– Я читала, что каждая звезда – это целый мир или чье-то солнце, – прошептала она, устремив взгляд к небу.
– Это правда. Но многие миры из тех, что мы видим, уже не существуют… – добавил Сайрон. – Сияние витали – все, что от них осталось…
Он полулежал, опершись затылком на скрещенные руки. Теплый свет очага делал черты лица немного мягче, но даже огненная витали не могла растопить лед в его голосе.
– Это грустно, – возмутилась Дженна.
– Это естественно. – Сайрон перевернулся на бок, взглянув на девушку. – Каждое мгновение что-то исчезает, а что-то появляется… Слышишь, где-то щебечет птица?
– Угу… – Дженна села поближе, чтобы не упустить ни одного слова.
Из-за моросящего дождя Сайрон весь день был молчалив, но под вечер заговорил. Быть мягче, как он обещал, у него получалось не очень хорошо. Зато маг согласился угоститься похлебкой, которую его ученица приготовила со всем старанием. Кроме обычных белых грибов, она добавила в суп побеги древесного цыпленка, мягкие кусочки подкорья осины и ложечку ржаной муки для густоты.
– Как думаешь, о чем поет эта птица? – спросил Сайрон.
– Настойчиво тренькает, – отметила девушка. – Как будто зовет кого-то. Так поют по весне. Но ведь сейчас осень…
– Осень, – повторил учитель. – А птица все зовет кого-то… И никто ей не отвечает.
– И правда, – Дженна оглядела деревья и нахмурилась. – Только она и тренькает…
– Это зори́нка – символ приходящего лета в Свободных королевствах, – пояснил Сайрон. – С наступлением тепла она подает голос раньше других весенних птиц. Но в этом году я ни разу не слышал ее пения…
– Как же так? – ахнула Дженна.
– Все меняется, но не все могут приспособиться к переменам, – ответил учитель. – Так уж вышло, что сейчас мы с тобой слушаем последнюю песню последней зоринки.
– Она осталась совсем одна? – с ужасом прошептала девушка.
– Совсем одна, – грустно улыбнулся Сайрон. – Точнее говоря, один… Это самец. Самки зоринок как певчие птицы тоже поют, но иначе…
Дженна шмыгнула носом и отвернулась. Она давно заметила, что учитель не любит ее слез. Но что же было делать, если они наворачивались при любом удобном случае? К тому же маг и сам провоцировал их с истинным мастерством!
– Что ж, – откашлялась девушка, – сдается мне, все в этом мире неспроста! И некоторые самцы сами виноваты в том, что их вид вымирает…
Сайрон склонил голову набок и вопросительно прищурился. Дженна – сама невинность – подняла брови, демонстрируя непонимание: а что такого она сказала?
– Маленький сердитый дракончик, – вздохнул маг, – ты права. Однако не стоит грустить. В конце концов, ничто не исчезает из этого мира бесследно, ибо все есть лишь часть Источника: Его свет, образ и песня.
– Образ? – удивилась девушка.
– Витали – первоначальная и универсальная субстанция Вселенной, – напомнил Сайрон. – Она пронизывает все и в то же время является всем. Это тьма и свет, жизнь и смерть, материя и магия. Чтобы понять, что есть витали, представь ее в виде красок, с помощью которых Создатель – величайший художник и зодчий – пишет миры. Для одних Он приготовил светлые тона, для других – темные. Где-то властвует материя, а где-то – волшебство. И в каждом Его создании есть запас этих красок: сила витали наполняет физические и тонкие сферы-тела.
– Тонкие тела – это души? – переспросила Дженна.
Сайрон кивнул:
– Витали, создающая физическое тело, истощается с возрастом: замедляется обмен веществ и способность к регенерации – наступает старость. Однако витали, циркулирующая в тонких телах, действует иначе. Подобно обыкновенным мышцам, ее можно натренировать и направить на укрепление личности, развитие интеллекта, духа или души. Проще говоря, ты можешь выбрать путь ученого, жреца или мага.
– А в чем различие между жрецом и магом?
– Дабы лучше понять это, нужно учесть, что помимо биологического тела, у тебя есть еще множество тонких тел. Ты права, иногда их называют душами. Основных душ три. Первая – земная душа – это твоя личность, оболочка для твоего эго. Она находится ближе других к материальному и содержит память и наработки, которые ты приобретала с рождения. Эти души развивают ученые.
– Земная душа – это моя личность, – повторила ученица, чтобы лучше запомнить.
– Вторая по значимости и по срединному расположению в пространстве душа – сфера силы, – продолжил Сайрон. – В ней содержится главный запас красок, который ты используешь для построения биологического тела, развития личности и… преломляешь в магию. Как любой другой запас, его можно опустошить или пополнить. У магов и колдунов – у людей силы – сфера несравнимо больше, чем у простых смертных. А в некоторых мирах души силы почти иссохли…
– Вторая душа – сфера силы, – повторила Дженна.
– Душа земная связана с одной стороны с телом физическим, с другой – с телом силы. А оно, в свою очередь, соединено с третьей душой – высшей. Высшая душа – это частица первоначальной искры самой Души Источника. Она связывает нас с общим информационным полем, где хранятся все знания Вселенной. К ним и стремятся жрецы Единого.
– Высшая душа – это частица Души Источника, – завороженно вздохнула ученица.
– Однако память высшей души раскрывается соответственно тому, насколько подготовлены к этому тело физическое и эго, – добавил маг. – Лишь особенные люди достигают подобного мастерства. Впрочем, есть создания, у которых высшая и земная души вплотную соприкасаются друг с другом, и потому они помнят все прошлые перерождения.
– О, Единушка, я бы свихнулась! – воскликнула Дженна.
– Ты снова права, – кивнул Сайрон. – Твой ум не столь совершенен, как душа. И пока ты пытаешься знать, вместо того чтобы верить, рискуешь сойти с ума… Ты знаешь, что магия есть, но почему-то до сих пор отказываешься в нее верить и попадаешь впросак на уроках. Ты знаешь, что ты не человек, но не веришь и потому не можешь вспомнить себя…
– Такая уж у меня привычка: не верить. – Девушка поджала губы. – А можно ли отрезать земную душу и пришить ее к другому биологическому телу? – осторожно спросила она. – Или продать? Вот, скажем, я слышала, что случаются одержимости и подселения…
– Случаются подселения, когда духи овладевают чужим телом, – подтвердил мужчина. – Бывает и наоборот – вспомни Верду. Обмен душами тоже возможен, но это очень опасно. – Он опустил глаза, пряча взгляд. – Сам процесс по сложности не сопоставим ни с одной медицинской операцией. Пришить дракону голову единорога – и то проще.
Дженна хихикнула. И Сайрон, подняв глаза, скупо улыбнулся ей.
– А теперь я хотел бы вернуться к началу разговора. Вспомним о том, что витали – это не только мелодия, но цвет и рисунок.
– Мертвая вода – серебристо-синяя, ваш огонь – темно-алый, – закивала Дженна.
– И поскольку твой человеческий глаз способен различать довольно узкий спектр цветов, тебе доступны лишь основные – средние тона витали: красный, синий, желтый, зеленый, – добавил маг. – На самом деле существуют оттенки, которым даже нет названий на человеческих языках. Ты уже наблюдала их в виде крупных каналов энергий, но это лишь оболочка, в которой циркулирует витали, это часть рисунка.
– Так что же такое рисунок, если не каналы? – спросила Дженна.
– Дело в том, что от