нюдь не все силы имеют русла, – пояснил маг. – Некоторые ниспадают, точно капли дождя, или разливаются, подобно океану… Даже обыкновенное эмоциональное напряжение – ощущение счастья или горя – может вызвать разрастание так называемых нитей витали.
– Хм, а я назвала нитями то, что могла… оборвать, – припомнила девушка.
– Нити, как и пряжа, из которой делают одежду, – разные. Названы они так именно потому, что, подобно пряже, их можно сплести, оборвать, запутать – или наоборот. Из нитей ткут полотна магии, с их помощью можно оживить пересохшее русло витали или проложить новое.
– Или воплотить огненный шар на ладони? – оживилась Дженна.
– Верно, – кивнул Сайрон.
– Значит, рисунок – это много каналов и нитей?
– Запомни, каналы – это русла, рисунок – сплетение нитей, само полотно или течение воды.
– Ох! – Девушка наморщила лоб, будто это помогало умственной деятельности.
– Ты знаешь, что такое ритм в мелодии? – видя ее отчаяние, мягко спросил учитель.
– Ну да…
– У рисунка тоже есть свой ритм, выраженный в последовательности и форме линий – нитей. У воды, воздуха и огня отличается пластика линий и их ритмическая структура.
– Ох…
– Не жди, что завтра утром ты откроешь глаза и увидишь, как энергии ткут нашу Вселенную. Но с этого момента твоя задача – наблюдать и находить фрагменты этой мозаики. Обрати внимание на полет птиц. Они кружатся так, а не иначе. Почему?
– Ну… Они ловят насекомых? – предположила чародейка.
– А насекомые?
– Выбирают путь относительно ветра…
– А что есть ветер?
– Ветер… – Девушка прикрыла глаза, силясь вспомнить все то, что она читала в детстве. – Это движение воздуха, вызванное разницей в давлении. – Она запнулась и, хлопнув себя по лбу, воскликнула: – Разница в нагреве воздуха солнцем… Сила воздуха, сила солнечного тепла, сила давления – это все взаимосвязанные витали, нити, создающие единый рисунок!
– Хм, верно. – Сайрон вопросительно прищурился: – Сила давления?
– Я училась в школе, – поспешила объяснить Дженна. – Вы не первый мой учитель… Их было у меня очень много.
– Славно, – покачал головой маг, – однако ты забываешь, что птицы поднимаются в небо не только для охоты. Они общаются, следят за врагами, отпугивают их и сбивают со следа. Они выбирают ту или иную высоту, собираются в стаи или в клин… Подумай над рисунком их полета. Мелодию витали ты слышишь и поешь согласно своему природному таланту, но вот тебе задание посложнее: пока меня не будет, найди зримый образ витали.
– Вы снова уходите? – беспокойно спросила Дженна.
– У меня есть важные дела, – кивнул мужчина. – Я покину тебя утром, а пока спи и ни о чем не волнуйся.
На рассвете зоринка умолкла. Первая осенняя ночь была для нее слишком холодной и оказалась последней.
Раньше с наступлением холодов красно-желтые птахи собирались в стаи, чтобы мигрировать в Ферихаль. Благодаря волшебству древ Сэасим и Элим или, как называли их люди, Злат и Синь, и теплым морским течениям Красного моря в вечнозеленых лесах Су царил свой микроклимат. Но в этом году самец зоринки не нашел ни подруги для создания семьи, ни стаи для долгого путешествия. И замолчал навсегда.
Великанша, покинувшая урочище Зумрут, теперь птица. Север никогда не славился мягким климатом, однако морой Олан Биш из семьи Олу Серых Филинов был прав. Что-то тревожное происходило в Свободных королевствах.
Лучше всех это ощущали природные духи. Встретившиеся страннику и его ученице молодые хозяева камней были голодны. Лишенные естественных источников пищи, они пытались прокормиться за счет жизненной силы людей. Древний дух Медной горы поведал магу о бо́льшем. Картины, которые Малахитница показала ему через колодец-озеро, многое объясняли…
Оставив Дженну на полпути к Домени́йским равнинам, мужчина отправился на запад. По его левую руку лежали горы, а впереди распростерлись топи. В это время года, когда лес только заливался багрянцем, Синие болота сияли, как отполированный лазурит. На зеленом кружеве ряски золотыми монетами пестрела опавшая листва.
Странник выбрал пригорок посуше и сел, скрестив ноги. Быстрым движением пальцев рук он создал вокруг себя замысловатый рисунок. Закончив его, маг прошептал заклинание. На последнем его слоге воздух дрогнул, а по воде побежала рябь.
Из кустов осоки и ситника, возмущенно крякая, поднялась стая уток. Мелкие болотники, гревшиеся на солнце, поспешили покинуть кочки и уйти на дно. Когда воцарилась тишина, Сайрон прикрыл веки.
Русла витали он мог различить на восходе или на закате, но течения сил обычными глазами не проследить. Можно найти их внешнее проявление во взмахе ресниц и шелесте дыхания, в танце насекомых и кружении листьев на ветру – цвет же и рисунок энергий доступны лишь особому зрению…
Внутренним взором маг увидел, как истощилось некогда могучее место силы. Однако пустые каналы витали оставались широкими и прослеживались хорошо. Держась магической нити, связующей его с физическим телом, бывший хранитель направился вдоль русла, чтобы сделать то, для чего он был рожден.
Зеленая сфера не являлась родиной странника. Сайрон не мог предугадать, надолго ли останется здесь. Наверняка он знал лишь одно: на ближайшее время Сия стала его домом, а ее хранители – его стаей и семьей.
Один из собратьев, увы, не справлялся со своими задачами. Его сил не хватало. Хранитель Севера позволил разрастись ранам, которые нанесли Бури. И Сайрон ощущал желание помочь ему.
Оставшись в одиночестве, Дженна пробовала разглядеть зримый образ витали. Она рассматривала облака, птиц и букашек в траве, выискивая в их движении общую закономерность. Чародейка старалась от всей души, но это не приводило ни к чему, кроме шума в ушах, рези в глазах и головной боли в придачу. Спустя некоторое время Дженна отчаялась и решила заняться более простыми и не менее важными бытовыми делами.
Дорога – не дом, но и на ней организованность важна: любое хозяйство требует внимания. Несложно понять: если за чем-то перестать ухаживать, каналы витали, пронизывающие все вокруг, начинают путаться и в конце концов могут истощиться. Это чародейке было ясно как день, безо всяких учителей и волшебных законов. С самого детства Василиса ценила порядок и дисциплину.
Придерживаясь неизменного ритуала, девушка почистила и причесала Марту, тщательно осмотрела ее уши и проверила копыта. Потом она выстирала и починила кое-какую одежду, смазала и отполировала оружие. Из накупленных в Сильвилте ингредиентов она приготовила новую порцию смесей для врачевания и красоты, а из отрезов тканей выкроила бинты и алые ленты.
Мыльнянки на Севере Дженна не обнаружила, и для того чтобы приготовить жидкое мыло, растолкла орешки похожего свойства, добавив в них капельку эфирного масла жасмина. То же самое она проделала с меловыми камешками. Смешав их с экстрактом корицы и аниса, девушка получила отличный зубной порошок.
Затем она набрала и засушила про запас лесных даров. Благо огненная магия давала ей значительное преимущество. Конечно, с непривычки поначалу кое-что сгорело…
На несколько дней поляна, где чародейка разбила лагерь, превратилась одновременно в прачечную, аптеку и кладовую. Ветви кустарников украшали белье, связки трав, кореньев и лишайников, нити грибов и съедобные бусы на любой вкус: из шиповника, клюквы, брусники, калины и других незаменимых в холодное время ягод.
Покончив с заготовками, Дженна сварила в котелке дубовую кору и красильный корень. Бурый отвар она процедила от стружки, а затем добавила к нему порошок медного купороса. Когда настоявшаяся смесь потемнела, новые чернила были готовы.
Девушка достала гусиное перо и принялась за написание своих любимых сказок – еще один важный ритуал, заброшенный ею, казалось, уже сто лет назад.
12. Вещий камень на распутье
Несколько суток страннику потребовалось для того, чтобы распутать сбившийся рисунок витали и вернуть поток в его прежнее русло. Очнулся он поутру, окутанный сиреневыми туманами, озябший и уставший физически, но насыщенный иными силами. Неописуемые ощущения, доступные лишь хранителям, наполняли его грудь радостью. И, как это было раньше, после ритуала тело его терзал особый голод.
Выбравшись из болот, маг направился в обратный путь вдоль открытой солнцу оленьей тропки. Этой осенью благородные животные раньше обычного спустились с гор в низменные районы, что предвещало долгую и холодную зиму. На многие мили разносился трубный рев самцов, оповещавший лес о начале гона.
Когда солнце начало клониться к горизонту, странник вышел к ручью и в пении воды вдруг услышал звонкий смех.
Девица сидела на берегу и была занята тем, что с чрезмерной старательностью выполаскивала свежевыкрашенные платья. Полоскальщица погружала раскрасневшиеся, покрытые пятнами краски руки в ледяную воду и терла ткань о гальку. Затем она вытягивала отягощенные влагой одежды и, смеясь летящим на нее брызгам, кидала платья на спину большого, утопленного в почву валуна.
Это занятие, судя по всему, ее необычайно забавляло. Лицо полоскальщицы, по-детски милое и чистое, словно бы и вовсе не знало грустного выражения, а искренний хохот звенел необычной мелодией. Маг застыл в тени, издалека любуясь этой редкой красотой.
У большинства простых людей земная и высшая души располагаются далеко друг от друга. Они глупы и жестоки, лишены интуиции и талантов, руководствуются лишь инстинктами тела, а довольствуются исключительно примитивными радостями. Но эта девушка была из иных созданий: из тех немногих, у кого ближе к их физическому телу находилась душа высшая – сознание самого Источника, а эго – душа земная – проявлялось слабо.
Обычно таким людям в жизни приходится несладко. Молва клеймит их подменышами, дураками, блаженными – в лучшем случае. Хорошо, если несчастным детям удается найти приют при монастыре. Но чаще всего они погибают, оставленные в лесу: якобы возвращенные своим настоящим родителям – духам и нечистым.