Дженна сидела у пепелища, задумчиво пожевывая соломинку. Она смотрела на обугленные останки храма и опустелую деревню бортников, но перед ее внутренним взором возникали иные картины. Согласно тайному ритуалу сумеречных лис, рождение и смерть сливались в единое целое, образуя доспех для души и разума охотницы.
Несколькими днями ранее чародейка и Мортилоры с помощью мулов свезли всех, кого только нашли, в храм, а затем подожгли его. Дерево занялось не сразу. Дженна не желала раскрывать свое умение и тратить магию огня на мертвецов, а сырая погода не способствовала аппетиту пламени.
В конце концов стихия поглотила святилище и останки прихожан. Ветер был милостив, и другие строения не пострадали. Милостив ли? Что ждет вымершее селение? Вернется ли в него прежняя жизнь, смех, суета, запахи?
В ушах чародейки стоял голос крестьянина. Вновь и вновь она видела чудовищное дерево – старого лешака. Возможно, бортникам повезло погибнуть от мора. Они так и не узнали, куда пропали их дети.
– Дженна? – повторила лекарка.
– Да? – резко бросила чародейка, будто очнувшись ото сна.
– Хорошо ли ты себя чувствуешь? – вкрадчиво уточнила девушка.
– А вы?.. – Дженна выплюнула соломинку и подняла на лекарку ледяной взгляд.
Они знали! Тах и Албина знали о детях. Пусть их силы были малы, но они могли проявить хотя бы каплю сочувствия к погибшим. Однако вместо этого они отмалчивались, делая вид, будто не знают. Они врали! А Албине хватало наглости еще и улыбаться.
– Мы здоровы… – ответила целительница, покосившись на стоявшую поодаль оседланную и увешанную сумками Марту. – Но вопрос не в этом, верно?
– Уже неважно. – Чародейка отвернулась. – Я уезжаю.
– И куда направляешься? – осторожно осведомилась Албина.
– На восток вдоль Червянки, – ответила Дженна, поднимаясь на ноги.
– Но человека там ждет лишь смерть, – прошептала девушка.
– Уж кому как не тебе знать это. – Чародейка ухмыльнулась, пристально взглянув на собеседницу. – Ведь вы не просто лекари, да и не гиатайнцы. И дом ваш гораздо восточнее.
Албина сделала шаг назад, в ее глазах мелькнуло удивление.
– Тогда на корабле… – тихо произнесла она. – Это была ты… Ты увидела меня, хотя берег Кенаш укрывала завеса…
– Запах пирогов пробрался ко мне сквозь всю вашу магию, – сообщила Дженна.
– Ты сильная и талантливая чародейка, – вздохнула лекарка. – Вся жизнь у тебя впереди, так зачем хоронить себя сейчас? Там спасать уже некого… Но ты можешь пойти с нами. На севере остались поселения, которым нужна наша помощь.
– Ты так упорно пророчишь мне смерть – от чьих же рук, позволь спросить? – Дженна улыбнулась краешком рта. – …Или ветвей?
– Ты все-таки отыскала его, – нахмурилась целительница. – Так знай же, что мотыльки и лешак – это еще не самое страшное.
– Я видела человека, – добавила чародейка.
– Должно быть, прислужник, – покачала головой Албина. – Подменыш. Иногда она оставляет им жизнь…
– Кто она? – сурово произнесла Дженна. – Отвечай.
– И отвечу; может, хотя бы это заставит тебя передумать! – Девушка сжала кулаки. – В корнях лешака живет древняя сущность – не дух и не нечисть! Местные называют ее богинкой. Раз в несколько десятилетий она собирает дань с окрестных деревень, пробуждает мор и разносит болезнь на крыльях мотыльков! Никакая магия не властна над ней, и погубить ее способно лишь время…
– Вот и проверим, не пришло ли оно, – изогнула бровь чародейка.
– Что ж, воля твоя, – смиренно улыбнулась Албина. – Будешь снова в Ка́ахьеле, заходи на пироги. – Помолчав, она добавила уже холоднее: – Если выживешь.
– Бывай и ты, – кивнула чародейка. – Пусть ваш труд и моя кровь послужат во благо…
– Да пребудет с тобой удача, – попрощалась лекарка.
– Дедушке мой поклон, – ответила Дженна. Проверив подпруги, она забралась на лошадь и, уже сидя в седле, крикнула: – Албина!
– Да, Дженна?
– Запомни, я люблю пироги с капустой!
– Пироги с капустой, – глядя на удаляющуюся всадницу, тихо рассмеялась Албина. – Что ж, я запомню…
14. Охота на богинку
Тах Мортилор неслышно приблизился сзади и обнял ее за талию.
– Упрямица… – прошипел он.
– Совсем как я в молодости, – лукаво улыбнулась девушка. – Любознательность, упрямство и трудолюбие – надежная основа для начинающего мага.
– Богинка убьет ее, – мрачно заметил лекарь. – Жаль будет потерять столь красивое тело.
– «Дедушка», но ведь и это еще ничего! – Албина сверкнула белыми зубками. – К тому же мы всегда сможем призвать Дженну… живую или мертвую.
– У нас осталась ее кровь… – ухмыльнулся Тах.
– Вот именно…
– Постой-ка! Какой я тебе дедушка?
Албина хихикнула и поцеловала мужчину в губы.
На рассвете Дженна подъехала к лугу. Здесь заканчивался ее путь на восход. Дорога обрывалась, а Червянка рассеивалась на ручьи, питая покрытые тиной болотные ямы. С севера и востока из туманов выступал чахлый лесок. Невысокие тонкие стволы кривились, будто замершие в танце людские фигуры.
Не приближаясь к лешаку, Дженна обошла луг кру́гом. Когда-то на его месте царила дубрава. Но нынче от нее остались только замшелые пни и серые коряги.
Слабый лес – слабый хозяин. Нет леса – нет и хозяина. Здесь не́чего было охранять. Скорее всего, придаточные корни лешака усохли и питался он лишь за счет главного стержня. Да еще чего-то…
Чародейка замерла, издали рассматривая одинокое дерево. Над лугом плыла тишина. Ни птиц, ни насекомых, ни прислужника, ни его таинственной хозяйки видно не было.
Небо стремительно светлело. Дневные силы разгоняли тени и туманы. С юга надвигались дождевые облака, так что следовало поторопиться.
Девушка сняла с лошади поклажу и упряжь – при плохом раскладе все это Марте больше не понадобится. Затем Дженна переоделась в свое старое облачение сумеречной лисы: стеганая куртка с вшитыми пластинами и высоким воротником, узкие штаны и перчатки с защитными накладками. Перекинув через плечо кожаный ремень перевязи и закрепив ножны, охотница обнажила меч.
Заря отразилась в металле золотисто-алыми переливами. В ее свете казалось, будто хищная морда дракона улыбается, сверкая глазами-изумрудами. Дженна сжала в ладонях чешуйчатую рукоять и прислонилась лбом к гладкой стали. Ощутив тепло, клинок ожил. Чародейка могла бы поклясться, что слышит его тихую песнь.
До сих пор ей не доводилось опробовать оружие на настоящем противнике. Меч, не окропленный кровью, хранил запах чистоты и мелодию стихий, из которых был создан. В металле сливались гулкие голоса горных недр и вольного ветра, шелест пламени и морских волн.
В изделии соединялись два самых важных для Дженны предмета: совершенное оружие, которое преподнес ей учитель, и чудесное украшение, подаренное ведьмаком. Два драгоценных дара от мужчин, которых она любила…
Любила и любит. Удивительно, как легко было признать это теперь, когда девушка ступила в единый круговорот жизни и смерти! Так же легко будет убивать. И погибать, если потребуется.
Охотница улыбнулась. А ведь она соскучилась по этому ощущению.
Когда Дженна приблизилась, по бурому стволу пробежала дрожь. Дерево пришло в движение. Скинув жуткую ношу, лешак протянул руки-щупальца к новой жертве.
Изогнутые сучья со свистом рассекли воздух. Дженна перекатилась в сторону и рубанула снизу. Меч не подвел. Он взрезал древесную плоть быстро и мягко, совсем как мясо.
Лешак сердито заскрежетал, устремив к девушке одновременно несколько крупных ветвей. Она отпрыгнула назад, и удар прошел мимо. Земля дрогнула под его тяжестью, в воздух взвился фонтан скошенной осоки и болотных брызг.
Не теряя времени, охотница широко замахнулась, прыгнула и атаковала. Одна из самых могучих рук лешака приняла клинок на себя. Не сумев перерубить толстую ветвь до конца, меч завяз в древесине. Дженна едва успела извлечь его. Чудовищное щупальце дернулось к ней, но под собственным весом хрустнуло и безвольно повисло, держась на коре.
Это была победа, но незначительная. В отличие от Дженны, у хозяина леса рук было великое множество. Девушка могла бы рубить их хоть несколько дней. Справиться с чудищем при помощи стали было невозможно! Разве не об этом она и сама когда-то предупреждала ведьмака?
Единственное, на что чародейка могла рассчитывать, – магия огня. Но чтобы нанести главный удар, нужно было подобраться к самому стволу.
В отличие от хозяина самторийского леса, гиатайнский не использовал для нападения корни. Дженна оказалась права: боковые отростки пересохли и лешак властвовал лишь на малом пятачке. Уйдя от него на достаточное расстояние, чародейка могла передохнуть.
Она атаковала наскоками. Но противник, будто догадавшись о намерениях охотницы, не подпускал ее к себе близко. Он хлестал Дженну и швырял в нее комья грязи, кружил вокруг себя и изматывал.
Между тем солнце поднималось все выше. Близился полдень.
– Ты что же, не знаешь, что лешего нельзя трогать? А еще чародейка… – вдруг услышала она за спиной до боли знакомый голос.
– Ты не обманешь меня иллюзией, – откликнулась Дженна. Она рубанула по ветвям и отступила на безопасное расстояние. – Летодор погиб, защищая невинных. Он сделал выбор. А я сделала свой.
Девушка посмотрела наверх. Осеннее солнце дарило скупое тепло сквозь прозрачную сеть облаков, но небо постепенно затягивали тяжелые тучи.
– Вся жизнь у тебя впереди, так зачем хоронить себя сейчас? – спросила Албина.
– А тебе зачем это? – Дженна обернулась. – Почему нельзя жить в мире с людьми, как прочая нечисть Гиатайна?
Позади нее стоял лишь косматый старик в грязных лохмотьях. Но говорил не он. Его губы под редкими седыми усами не шевелились.
– Милый славный подменыш, – с нежностью произнес женский голос. – Я чую твой человечий дух, но ты не человек. Люди тебе не братья. Так зачем же ты встала на их защиту?
– Вначале ответь ты, – холодно напомнила чародейка. – Я хочу знать