мужичка. У таких теть обычно очень мелкие и жалкие мужички… Мама!
Вскрикнув от неожиданности, Вика с ужасом уставилась прямо в желтые… да нет, у этого волка глаза были карие. И очень умные. И… насмешливые?
Вынырнув из темноты откуда-то справа, зверь преградил девушке путь и лениво рыкнул.
– И хватит на меня орать! – топнула ногой Вика, с удивлением отмечая, что почему-то злится на волка сильнее, чем боится его.
Может, из-за его насмешливых глаз уверенного в себе победителя?
Волк рыкнул еще раз и шагнул к беглянке. Потом забавно сморщил морду, словно вспоминая алгоритм действий, и оскалил весьма впечатляющие клыки.
Затем последовало горловое рычание, зверь склонил лобастую башку к земле и присел, готовясь к прыжку.
Судя по всему, играть ему надоело.
– Ой, – забормотала Вика, медленно отступая назад, – не сердись, ладно? Ты хороший, умный, добрый волченька, такой когда-то дружил с Иваном-царевичем, на себе его возил. Я не претендую на твою спину, давай просто разойдемся по-хорошему?
Волк явно не собирался расходиться по-хорошему и совершенно недвусмысленно облизнулся, глядя на подсохшую рану на руке.
Хорошо, что это оказалась левая рука: если бы зверюга покусал правую, шарить сейчас по карманам левой, отвлекая хищника болтовней, было бы неудобно.
С пистолетом Вика решила не связываться, тем более что он на предохранителе, а времени возиться с ним нет.
А вот репеллент от мошкары сейчас – самое то.
Волк рыкнул еще раз и приблизился почти вплотную.
А в следующее мгновение на его морду, на чуткий нежный нос, прямо в распахнутые глаза обрушилась вонючая ядовитая струя.
– На, гад, получи! – торжествующе орала Вика, поливая взвывшего от неожиданности и боли зверя. – Что, доигрался, тварь такая?! Гонять он меня по лесу будет, ага! То налево бежать заставит, но направо – устроил лабиринт! Все, сволочь, отдыхай!
И, оставив воющего и трущего лапами нос хищника кататься по земле, девушка побежала в противоположную от предыдущего направления сторону.
Что, собственно, от нее и требовалось. Бежать оставалось совсем немного.
«Ты прости ее, Лок. Она не со зла. Она же не знала».
Глава 30
Глаза уже вполне адаптировались к ночному лесу, к тому же луна очень и очень старалась помочь. Поэтому Вика больше не спотыкалась о поваленные деревья и торчащие из земли корни.
И вообще, после победы над здоровенным волком она чувствовала себя если не Арнольдом Шварценеггером в фильме «Хищники», то уж суровой и выносливой амазонкой – точно.
А вы думали! Ха-ха, не на ту нарвались, господа хищники, двуногие и четырехлапые! Виктория Демидова вам не по зубам, будете еще приставать – вообще без зубов останетесь! Уже двое из вас валяются на земле и воют после встречи со мной!
Ну, предположим, фон Клотц не выл, он был в отключке, да и потом, после включения в реальность, выть с кляпом во рту весьма проблематично. Если только злобно мычать.
Адреналин шипел и пузырился в крови, превращая ее в шампанское, эйфория победы несла девушку сквозь ночной лес, словно через утренний парк в центре города. Вика абсолютно не думала о том, что в этом лесу имеются и другие звери, побольше и пострашнее волков. Как вам рысь, к примеру? Или медведь, в реальности не имеющий ничего общего с милым олимпийским мишкой?
Но беглянка мчалась по лесу, ловко уворачиваясь от норовивших выхлестнуть глаза веток и перепрыгивая через корни. И деревьям, так старавшимся отомстить мерзавке за их любимца Лока, ничего не оставалось, как матерно шелестеть ей вслед листвой и иголками.
Правда, бежать становилось все неудобнее, земля под ногами словно вставала постепенно на дыбы.
Да это же… это никакие не дыбы, это горный склон! Она добралась, она справилась, у нее все получилось! Осталось только найти то место, откуда вчера звал огонек.
Вика остановилась и, стараясь восстановить сбитое бегом и радостью дыхание, осмотрелась по сторонам, искренне рассчитывая увидеть миленькую избушку, в которой живет ворчливый, но очень добрый и заботливый лесник.
Седенький такой старичок, сухой, но крепкий. Он напоит гостью душистым чаем, вытащит из настоящей русской печки чугунок с разваристой картошечкой, поставит на стол глиняные миски с солеными рыжиками и хрусткой квашеной капусткой, и они сядут с дедушкой сумерничать, и Вика расскажет дедушке все-все. А он будет только качать седой головой, возмущенно сопеть и приговаривать:
– От ить ироды какие! Креста на них нет, на поганцах!
Рассудок, едва не захлебнувшись в голодной слюне, вовремя спохватился и прервал трансляцию сказочного бреда, вовремя напомнив хозяйке, что не всякий отшельник, живущий в такой глуши, будет добрым.
И станет смотреть на хрупкую уставшую девушку, как на внучку…
Или дочку.
Так что сначала давай-ка найдем хоть какие-то признаки близкого жилья, а потом, если повезет, не будем выламываться из лесной чащи с воплем: «Есть кто в доме?» Сначала следует попытаться выяснить, кто там обитает и стоит ли вообще с ними знакомиться.
Люди – это, конечно, хорошо, но не всегда.
Ну, в принципе рассуждения верные, вот только…
Вика с тоской еще раз всмотрелась в притаившийся за деревьями мрак – ничего. Ни огонька, ни отблеска, ни даже намека.
И тропинки, пусть самой узенькой, но протоптанной человеческими ногами, тоже не видно.
Все та же густая, вконец одичавшая чаща…
Адреналин как-то сразу, в одно мгновение, выкипел, а иного допинга в крови девушки не было.
Что мгновенно отразилось на способности сохранять вертикальное положение. Вика впервые в жизни на себе испытала выражение «ноги подкосились». Эти зловредные ходули внезапно сложились, словно у паука-косиножки, и девушка с размаху бухнулась на филейную часть.
И впервые в жизни пожалела, что эта часть у нее модельных параметров – девяносто сантиметров в объеме. Сейчас бы гораздо больше пригодились увесистые сто двадцать сантиметров, было бы не так больно!
Сосна, на корень которой приземлилась девушка, удовлетворенно шелестнула: «Йес!» – и горделиво посмотрела на менее удачливых соседок. Только ей удалось-таки отомстить негодяйке.
«Нич-ч-чего-нич-ч-чего, – прошуршали соседки. – Она ведь еще не выш-ш-шла из леса!»
– Ну вот, – проворчала Вика, съезжая с торчавшего из земли корня на мягкую травку, – теперь синячара будет, здоровенный такой, фиолетовый! Хотя… одним синяком больше, одним меньше – какая разница! После сегодняшнего забега этого добра и так на теле в избытке, я, наверное, на далматинца сейчас похожа. Причем на покусанного далматинца.
Она закатала разорванный рукав байки и попыталась хорошенько рассмотреть рану. Попытка с громким бульком провалилась в ночной мрак, лунного света на подобные затеи явно не хватало.
С абсолютной точностью удалось установить только одно: рана, вернее, раны – волк попробовал ее на вкус два раза – подсохли и покрылись кровавой коркой. Их не мешало бы промыть и залить хоть чем-то спиртосодержащим, но у нее осталась только вода, да и той слишком мало для промывания ран.
Напиться бы вдоволь, а то во рту давно пустыня песок перекатывает.
Вика устало привалилась к сосновому стволу и вытащила из кармана пластиковую бутылку. Хорошо все-таки, что это именно пластик, стекло давно уже разбилось бы во время одного из падений.
Теплая и не самая свежая вода показалась сейчас девушке родниковой.
Вот только слишком быстро закончилась.
– Ну и ладно, – прошептала Вика, забросив бутылку в кусты. – Зато язык больше не похож на засушенный листок из гербария. И вообще, утром я уж точно выйду к людям, у которых есть и вода, и телефон. А пока… – Она судорожно зевнула и поежилась. – Пока надо устраиваться на ночлег.
«Не самая удачная мысль».
– Отстань, – вяло отмахнулась девушка, сворачиваясь калачиком среди сосновых корней. – Ты всего лишь мой бред, порожденный усталостью. Вот высплюсь хорошенечко, и ты исчезнешь.
«Если проснешься».
– Да хватит меня пугать! – Речь беглянки становилась все неразборчивее, веки устало сомкнулись. – Я вон сколько прошла по ночному лесу, и ни одна тварь…
Бормотание стихло, сменившись уютным посапыванием.
«Я так и знал! Придется все-таки выйти. Вот только надо подумать, как незаметно миновать пост охраны. И ведь совсем немного осталось до убежища! Лок, дружище, придется тебе еще раз мне помочь. Покарауль девушку до моего прихода, а то сожрут бестолковую!»
Вика спала, спала тяжелым, беспробудным сном вымотанного до предела человека.
Возле нее сейчас можно было палить из пушки и устраивать даб-степовую дискотеку – она не проснулась бы.
Но ни пушки, ни диджеевского пульта поблизости не оказалось.
А вот желающих отведать сладко пахнущей человечинки долго ждать не пришлось.
Причем это были те самые желающие, с которыми девушка встретилась днем. Похоже, хищная троица не оставила надежды полакомиться столь редкой добычей. Они шли по следу, опустив носы к земле, и в итоге пришли.
Добыча мирно сопела под сосной, предоставив волкам на выбор: нежное горло, белевшую из-под задравшейся штанины ногу или исцарапанные ладошки.
Вожак троицы облизнулся и, капая слюной, направился к горлу.
Но добраться до него опять не получилось, ну что ты будешь делать!
Ему оставалось пройти буквально несколько шагов, когда из густого мрака вынырнул гигантский силуэт и, угрожающе рыча, встал на пути волков.
Да, их было трое, и все они матерые хищники. Они не боялись вступать в схватку с другими клыкастыми обитателями леса, пусть даже и с медведем.
Но не с этим зверем.
И вовсе не потому, что он был сильнее и крупнее любого из них, нет. Каким бы огромным он ни вымахал, он все равно был один. А их – трое.
Но от него пахло ужасом. Тем самым ужасом, который сегодня уже опозорил их, превратив в скулящих волчат. И сопротивляться которому не мог ни один обитатель окрестных лесов.