— Кто-нибудь из вас знает, что я делаю? — на положительный ответ не надеялась, потому изумилась, когда оба брата Лютова кивнули.
— Ты уверена в том, что делаешь? — взволнованно спросил Арвин. — Магии на Вейтерре осталось совсем немного, у тебя могут остаться шрамы, а если не сладишь…
— Я знаю, — торопливо перебила его я, — и думаю, вы тоже знаете, что сделать в этом случае… — посмотрела на всех по очереди, и они все едва уловимо кивнули.
Арвин, вытащив свой кинжал, направился ко мне, и я отвернулась, одной рукой придерживая волосы, чтобы не мешали ему.
— Стой! — послышался предостерегающий возглас Грэйна, и маг быстрыми шагами добрался до меня.
Продолжая удивлять, он скинул плащ и сорочку, легко отбросил их в сторону и приземлился рядом со мной, одновременно вынимая свой кинжал.
— Давай не будем рисковать, — улыбнулся, и от этой улыбки мне стало теплее.
Я благодарно улыбнулась, с интересом следя за тем, как проворно он стал рисовать на своем мускулистом теле древние руны, складывающиеся в определенный узор. Отвлеклась даже, на несколько мгновений позабыв о боли, хоть Арвин старался свести ее к минимуму. Никогда бы не подумала, что маг может быть таким нежным.
Закончив со мной, рыжий подошел к брату, и я опять задалась невольным вопросом: «Откуда Лютовы знают об этом ритуале? Если только…» — внимательнее присмотрелась к действиям братьев-магов.
Немного опешила, когда Грэйн взял мою руку и потянул, молчаливо предлагая подняться. Теперь мы стояли, друг напротив друга, наши ладони скрещены, так что кровь смешивается. И это кажется правильным, необходимым и таким привычным, что я едва не отпрянула, испугавшись своих мыслей, эмоций, чувств. Лют не отпустил, буквально замораживая своим взглядом, приказывая оставаться на месте, и та магия, что сейчас бурлила внутри него, оказалась сильнее той, что была во мне. Целый вихрь различных вопросов взметнулся в моей голове, отодвигая на дальний план и Нейтральную полосу с ее призраками, и предстоящее путешествие на север, и мысли о мести четырех стихийнику — все это, даже мои повседневные нужды оказались в этот миг неважны. Главным стал огневик, стоящий напротив, именно он руководил мной, а я интуитивно чувствовала, что должна безмолвно подчиниться. Непокорная ведьмина суть на пару с отвратительным характером затаились, испуганно наблюдая за всем происходящим из укромного уголка моей души, покоряясь неведомой силе, той, которой маг с легкостью управлял, перед которой склонилась и магия демонов черной Грани.
— Повторяй за мной, — четко и уверенно произнес Грэйн, и голос его при этом звучал властно, торжественно, так что не последовать за ним я не могла, смиренно произнося все то, что проговаривал он.
Несколько минут ничего необычного не происходило, но вот земля дрогнула, и я бы упала, если бы Лют не держал меня. Райт и остальные молчали, с интересом следя за развитием событий, а я смотрела только в синие глаза, не в силах отвести взор, немного дрожа от волнения, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Их накопилось довольно много, и теперь раззадоренные новообретенной магией они страстно рвались из меня. Я бы захлебнулась криком, коли не этот ледяной, сдерживающий мои чувства взгляд мага. Дрожь земли привела меня в чувство, напомнив о цели нашего визита и о тех жертвах, что принесли мы с Грэйном, заставляя сосредоточиться на деле, отбросить прочь ненужные душевные переживания.
На секунду, на какое-то краткое мгновение, мне почудилось, что я стала легкой, будто птичье перышко, и оторвалась от земли. Пожалуй, так бы и случилось, будь я одна, только мускулистые руки мага удержали меня от необдуманного полета в неизвестность. Зрение мое, все чувства, будто раздвоились. Мерещилось, что я смотрю на себя, точно со стороны, сверху. Подмечала я также и взволнованно подпрыгивающего на месте Райта, и нервно кусающего губы Арвина, и торопливо осматривающегося Авилла. Девушка в изрезанной сорочке с сочящимися кровью ранами виделась мне сейчас хрупкой и беззащитной, а вот маг напротив нее казался непоколебимым. Его уверенный взор, словно сообщал всем: «Мы выстоим! Справимся! Только не отпускай рук!» И она, эта молодая ведьмочка, послушно держалась, точно этот огневик был ее единственной опорой в огромном мире. В то же время, я видела призраков, подбирающихся к нам, и чувствовала всех, кто погребен под толщей Нейтральной полосы. И снова вспышка в сознании, а, может, и в небе, затмевающая собой все вокруг. И тут прорезались звуки: миллионы голосов обратились к нам с Грэйном, повествуя о своих горестях, тревогах, заботах. Я слышала каждый из них, понимала, о чем они говорят, старалась разобраться, понять, пообещать все исправить. И так до утра, когда первые робкие лучики зари, озарили небо на востоке.
Я бы упала от усталости, от слабости, от облегчения, если бы Грэйн не подхватил меня, прижимая к себе.
— Держись, ведьмочка, ты молодец, — похвалил он, с тревогой вглядываясь в мое лицо.
И я срывающимся шепотом молвила:
— Спасибо, — и поспешила заверить, — я отдам долг, — глаза мои сами собой закрылись, а сознание начала окутывать тьма.
Где-то на краю, почти уснув, когда мечты и явь перемешиваются между собой, услышала голоса других спутников, оставшихся с нами до самого конца, и ощутила сладостные прикосновения чужих губ к своим устам. Жаркие, неистовые, волнующие. Засыпая, я точно, без всяких сомнений знала, кем является мой ночной гость. И твердо была уверена, какие чувства испытываю к нему. Вот только почему он называет себя Гриммом?..
Глава 13О путешествиях и попутчиках
Путешествия учат больше, чем что бы то ни было. Иногда один день, проведенный в других местах, дает больше, чем десять лет жизни дома.
(Анатоль Франс)
Богато украшенный зал освещался голубоватым светом многочисленных люстр, унизанных хрустальными каплями. И если бы не яркие всполохи огня, горящего в огромном камине, то маги, приглашенные в Озерный, чувствовали бы себя неуютно. Маресса и ведьмы из Совета, включая его новую главу Лийту Сероволкину, неодобрительно взирали на разглагольствующего правителя Солнечного, упрямо доказывающего, что ведьмам и магам необходимо сплотиться против общей угрозы.
Лийта и Маресса стояли на своем, мол, угроз несколько и одну из них, точнее одного, господин маг никак не желает признать. Речь, конечно, велась об Осоте Огневе, четырех стихийнике, которого Фирион настоятельно рекомендовал включить в спасательный отряд, предлагая позабыть на время все обиды. Так и сказал «обиды», и я видела, как задрожала от окутавшей ее ярости Лийта. Маресса тоже заметила реакцию Сероволкиной и, желая предотвратить конфликт, проговорила:
— Вот что, господин маг! По-моему, все, что касалось этого вопроса, мы обговорили еще в Виоре. Ведьмы обойдутся и без четырех стихийника, а вы, если желаете, можете идти с ним. Препятствовать вам мы не станем, — переглянулась с встревоженной Лийтой, — только уладим все формальности.
Фирион разве что разъяренно не зашипел, в то время как другие маги с недовольством переглянулись между собой. Всем стало ясно, к чему придуманы эти несуществующие формальности. Пока огневики улаживают их, ведьмы отправятся в путь. А чтобы опередить соперников и получить преимущество перед ними, Маресса с совершенно невозмутимым видом заявила, что запрещает полеты на ящерах, потому что они пугают мирных жителей. Лицо Фириона перекосило от злости, в разноцветных глазах бешено сверкнуло пламя, и занавеси на высоких арочных окнах запылали.
Маресса спокойным тоном попросила потушить огонь, и пока огневик укрощал свой нрав, а слуги суетливо исполняли ее приказ, запросто сказала:
— Переходим ко второму вопросу.
Фирион выдохнул и выразительно поглядел на Люта, меня же одарила повелительным взором государыня.
Мы с Грэйном одновременно поднялись на ноги, и я решительно взглянула на него. Лют сохранял на лице вежливую улыбку, но я видела, чего ему стоит сдерживать свои настоящие чувства. Да и вообще всем огневикам, собравшимся в этом зале, приходилось нелегко, только и мы, и они понимали, что нельзя доводить этот новый конфликт до войны. Потому все старались обуздать свои эмоции. Даже Лийта, хотя я слышала накануне, как она разорялась, требуя у Марессы казни четырех стихийника. Государыня успокоила Сероволкину, заявив, что тоже желает Осоту смерти, но не может действовать сгоряча, поддавшись эмоциям.
Мы вышли к камину, первым это сделал Лют, а я скромно просеменила за ним. После случившегося на Нейтральной полосе, я изменила свое отношение к этому магу, да так, что теперь и не знала, как мне себя вести с ним. К счастью, встретились мы только сегодня и не успели обмолвиться и парой слов. А вот Райта я с удовольствием обняла и приветливо побеседовала с его отцом. Ладовы безбоязненно прогулялись по Омбрии, а Грэйну сам Фирион запретил прогулки, напомнив о недавних событиях. Вдруг кто вспомнит Грэйна Лютова — мага, якобы казненного за убийство ведуньи Свистопляскиной?!
Теперь взоры людей, сидящих за длинным столом, обратились в нашу сторону. И если Лют чувствовал себя вполне уверенно, то я отчего-то все больше и больше краснела. Надеюсь, что от жара, исходящего от зажженного камина, а не от того, что стою рядом с синеглазым магом.
— Итак, — вновь заговорила Маресса, — поговорим о другом важном деле, которое нам с вами предстоит решить совместно!
Фирион кивнул, признавая ее правоту, и посмотрел на нас:
— Маг Лютов, ведунья Яблочкина, будь так любезны, расскажите собравшимся о том, что вы узнали, проведя весьма интересный ритуал на Нейтральной полосе!
— Каким бы не был этот ритуал, — государыне не понравился тон правителя Солнечного, и она решила выказать нам свою поддержку, — он принес свои плоды! Я, от лица всех ведьм, выражаю благодарность ведунье Яблочкиной… и магу Лютову, — фамилию огневика явно не собиралась произносить, но пересилила себя.
Фирион довольно улыбнулся, словно главная ведьма была добычей, удачно попавшейся в расставленные силки.