Десима взглянула на часы.
— Если не пойду сейчас, пропущу автобус, — сказала она чуть задохнувшись. — Было приятно повидаться.
Розамунда проводила ее до остановки, пообещала, что как-нибудь в будущем году поживет с недельку на Ферме Робина, и девушки расстались.
Розамунда всегда нравилась Десиме, но после сегодняшней встречи она будет считать ее своим настоящим другом — другом, показавшим дорогу к свету в темноте.
На обратном пути девушка испытывала бурю самых разнообразных эмоций, ей становилось то холодно, то жарко, ее по очереди охватывали возбуждение, надежда и страх.
Тип мужчин, которые увлекаются женщинами и любят скользить по тонкому льду! Эгоистичные, бессердечные, безжалостные и жестокие! И Грант был предан такому человеку, одержим его работой.
Все, как по волшебству, встало на место. Ясно, как день, кого защищал Грант. И тут же сердце замерло у нее в груди: как это доказать?
Этот человек — теперь он на самом верху, в расцвете славы после своего великого открытия — будет сражаться за свою карьеру и доброе имя.
И только два человека, кроме него самого, могли знать правду: ученик, с которым он так несправедливо обошелся, и женщина, погибшая потому, что получила в руки средство, которое в ее состоянии ей нельзя было давать.
Когда Десима приехала домой, еще только начинало темнеть, поэтому она решила немедленно отправиться в «Озерные акры».
Грант взад и вперед расхаживал по комнате, зажав в зубах трубку.
— Я виделся с доктором Конистоном, — сказал он.
— Дорогой, что он тебе сказал?
— Он очень добр. Замечательный человек, но, к несчастью, — голос его смягчился, — не в состоянии увидеть все сложности моей ситуации. Я тебе уже говорил вчера: бесполезно пытаться ворошить старое.
— Но… могу ли я знать, что сказал тебе доктор Джон?
— Да. Он считает, что я должен снова вернуться к медицине. И великодушно предложил мне партнерство. Говорит, что даже если придется решать кое-какие вопросы с местными властями, никому не нужно знать о… прошлом.
— А Пол?
— Доктор считает — боюсь, он сильно заблуждается, — что может удержать язык сына. Но поскольку этого джентльмена не было дома, он ночевал у приятеля в Уиндермере, у доктора не было возможности на него повлиять. Нужно ли добавлять, что я считаю доктора Джона слишком оптимистично настроенным: вряд ли он чего-то добьется в этом направлении.
— Не знаю, — медленно ответила девушка. — Доктор Джон может быть очень опасен, если его рассердить. — Потом, вспомнив, что на самом деле пришла вовсе не для того, чтобы говорит о старом враче и Поле, негромко спросила: — А в Поле ли дело? Разве не ты сам держишь ключ к правде?
— О чем ты? — Он нахмурился.
Она ответила на его вопрос другим:
— А доктор Баррет-Рерсби по-прежнему управляет больницей в Куала-Бананге?
— Что тебе известно о Баррет-Рерсби? — резко спросил он. И добавил: — Вероятно.
— Ты с ним не переписываешься?
— Нет.
Она смотрела ему в лицо, пытаясь проникнуть сквозь маску, которую — она в этом уверена — он надел.
— Он ведь сделал все, чтобы убедить в твоей невиновности? Даже Пол так сказал.
— Послушай, Десима. — Она почувствовала, что он замкнулся. — Я не хочу, чтобы обсуждалось мое прошлое — даже с Ледьярдом. Что касается моего прежнего шефа — он не имеет никакого отношения к моей теперешней жизни.
— Правда? — Она смотрела ему прямо в глаза. — Сегодня я разговаривал с сестрой из «Св. Джуда». Она моя подруга, и, конечно, мы говорили о разном.
— Ну и что? — Голос его был холоден, как лед.
— Ее зовут Розамунда Джеймс. Ты ее помнишь? — Он покачал головой. — А она тебя помнит.
— Ты ей рассказала, что я здесь?
— Конечно, нет. Я спросила, знала ли она тебя. Она рассказала о том, что ты отправился в Малайю как ассистент Баррета-Рерсби. Ты ведь высоко его ценил? Я хочу сказать — помимо работы. Вы были друзьями?
Для постороннего человека выражение лица Гранта оставалось бы абсолютно бесстрастным, но Десима, отчаянно пытавшаяся найти в нем хоть какое-то изменение, какую-то реакцию на свой вопрос, увидела, как невольно дернулись мышцы у рта, а глаза неожиданно потемнели.
Он спокойно сказал:
— Он был моим руководителем. Работать с ним — большая честь. Он делал то, на что не способен никто другой.
— Но был ли он твоим другом? — настаивала она, ненавидя себя за то, что причиняет ему боль.
— Нет, — ответил Грант.
Хотя в этом отрицании не было никаких эмоций, девушку оно поразило, глаза ее расширились.
— Но…
Грант резко сказал:
— Я имел честь участвовать в его исследованиях. Надеюсь, был при этом полезен. Думаю, ему было жаль меня потерять. Но он ничего не мог для меня сделать, а если бы мог, я бы его об этом не попросил.
Десима поняла, что больше он не скажет, даже если она будет расспрашивать его целый час.
Он направился к столу, но она пошла за ним, взяла за руку и снова повернула лицом к себе.
— Грант, я спрашиваю не только потому, что нуждаюсь в уверенности. Но… ты действительно меня любишь? Или жалеешь, что рассказал мне? Ты думаешь, что совершил ошибку?
Он схватил ее за руки. На одно пугающее мгновение ей показалось, что он ее оттолкнет, но она продолжала пристально смотреть ему в глаза.
— Если и жалею, то только потому, что не имел права тебе рассказывать, — сказал он. — Боже, Десима, неужели ты не понимаешь…
— Я понимаю: то, что сказал вчера вечером Эндрю Ледьярд, правда, — ответила она. — Он сказал, что уверен: ты не хочешь никаких расследований, потому что защищаешь кого-то. О, мой дорогой, перестань! Это безумие! Кто был тот, кто встретился с Кей Симпсон на твоей веранде той ночью? Если ты меня любишь, скажи мне.
— Не знаю. — Он выдержал ее взгляд. — А если бы знал, не сказал бы.
— Ты знаешь, — возразила она. — Почему ты позволил ему уйти с этим? Как он посмел позволить тебе?
— Во имя бога, о чем ты говоришь? — с возмущением и отчаянием спросил он. — Это же вздор! Ледьярд не имел права давать тебе такие нелепые идеи. Я тебе сказал: со всем, что тогда случилось, покончено.
— Если бы это было правдой, ты бы так не говорил. — И тут, пока она надеялась, что он смягчится, что гневное выражение его лица изменится, что-то в ней сломалось. Слезы выступили на глазах, она опустилась в кресло и закрыла лицо руками.
Мгновение Грант смотрел на нее, все еще полный ярости. И нужно было быть из железа, чтобы выдержать это зрелище: мужество покинуло Десиму, и она заплакала, как обиженный ребенок.
— Дорогая, — он склонился к ней и обнял. На мгновение она застыла в его объятиях, затем отдалась долгожданному убежищу, спрятала лицо у него на груди.
Грант позволил ей поплакать, хорошо понимая, что слезы принесут ей облегчение. Он ненавидел и проклинал себя, потому что считал причиной ее слез. Он полюбил ее за спокойную силу, но никогда не любил сильней, чем в эти мгновения. Прижимая ее к себе, он с бесконечной нежностью гладил ее волосы.
— Дорогая, — говорил он, — любимая, разве ты не знаешь, что я отдал бы жизнь, чтобы избавить тебя от слез? Я снова прошел бы через всю эту грязь — если бы это помогло. Но не поможет, потому что я по-прежнему не могу доказать, что не был с Кей той ночью и никто не может установить ни мою вину, ни невиновность.
Даже сквозь горе она поняла справедливость его слов, и отчаяние, прозвучавшее в них, заставило ее взять себя в руки. Долго они сидели рядом, и соприкосновение губ давало благословенное забвение.
Они совсем забыли, что занавеси на окнах откинуты, и не подозревали, что кто-нибудь может за ними подсматривать…
Эмоции прошлого дня истощили ее, и на следующее утро Десима с благодарностью приняла завтрак в постели.
Было уже десять часов, когда она спустилась вниз — как раз вовремя, чтобы увидеть, как у ворот останавливается машина Коринды.
За рулем была сама Коринда, Эндрю Ледьярд сидел рядом с ней. Когда он вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу, мисс Трент вылетела и быстро побежала по дорожке. Увидев Десиму, она крикнула:
— Десс! Я не могла добраться быстрее. Надеялась, что застану тебя.
— А что случилось? — Десима не понимала, почему вид возбужденной подруги вдруг вызвал у нее такое тяжелое предчувствие. — В чем дело? — повторила она.
— Пошли сюда. — Поманив за собой, Коринда направилась в гостиную. — Все в деревне уже знают. Том Уилсон, идя на работу сегодня утром, нашел Пола в канаве по дороге на озеро.
Десима побледнела, сердце ее забилось неровно.
— Но как это произошло? Он был за рулем? — спросила она.
— Нет, дорогая, совсем не простая дорожная авария. Его почти задушили и сильно избили. Он потерял много крови, и у него сотрясение мозга. Вероятно, еще несколько дней не придет в себя.
— Ты говоришь, его нашли по дороге на озеро? А где именно? — Во рту у Десимы неожиданно пересохло.
— В трехстах ярдах за «Озерными акрами». Он пролежал там несколько часов. Счастье, что не умер, — хладнокровно добавила Коринда.
Десима не разделяла ее хладнокровия. Это происшествие только усложнит проблемы, а не облегчит их.
Глава шестая
В пустой, без мебели, комнате с низким потолком местный констебль разговаривал со своим приехавшим из Уиндермера начальником. Когда Грант, наклонив голову, вошел, мужчины обернулись.
— Доброе утро, мистер Верекер, — сказал Джордж Рид.
— Доброе утро, Рид. Здравствуйте, инспектор. — С одного взгляда Грант понял ранг приезжего.
— Мистер Верекер из «Озерных акров», сэр, — представил Джордж. — Я вам говорил, что уже заходил к нему.
— Мой слуга вернулся полчаса назад, — сказал Грант и добавил, обратившись к инспектору: — Вы, несомненно, слышали, что у меня есть слуга-китаец. Когда заходил констебль, я как раз отослал слугу с поручением; пообещал сообщить по телефону любую полученную от него информацию. Но подумал, что лучше зайду сам…