Страх подтолкнул Китти. Она встала на четвереньки и уже двинулась было к кровати, чтобы спрятаться под ней, но кровать поползла навстречу.
Китти завизжала.
Она сжалась в комок, закрывая голову руками.
В квартире раздался ужасающий треск, словно выломали часть стены, а затем до Китти донесся крик бабушки:
– Это мой дом. Мой! Думаешь, у тебя выйдет забрать его у меня? Я – первая дочь Праматери!..
После чего вся квартира наполнилась грохотом. Из гостиной раздавались звуки ломающейся мебели и звон разбитого фарфора. В щели над порогом метались тени.
Там сейчас происходило нечто ужасное.
Китти зажала уши руками и закрыла глаза.
– Уходите… – прошептала она. – Уходите…
Леденящие душу звуки, раздававшиеся за дверью, пытались проникнуть в комнату Китти, но она не позволяла себе вслушиваться и продолжала отчаянно бормотать себе под нос:
– Уходите… Оставьте меня в покое… Я не хочу…
И тут она вдруг поняла, что все закончилось.
Китти оторвала руки от ушей и подняла голову.
Весь дом по-прежнему сотрясался и скрежетал, трещали перекрытия, а с потолка сыпалась облицовка, но грохот за дверью перестал раздаваться.
Китти прислушалась. Они ушли? Куда они подевались?
Дрожащими руками она достала из кармана спичечный коробок и разожгла топки на роликовых коньках, поставив уровень жара на максимум – мистер Типпин говорил, что так делать нельзя и что ролики нужно запускать постепенно, но у нее не было времени.
Двигатели зафыркали. Из труб поднялись две красные комковатые тучи дыма. Он тут же попал в нос, глаза начало резать, и девушка закашлялась. Но несмотря ни на что ролики работали.
Поднявшись на ноги, Китти подкатила к двери. Приставила к ней ухо.
«Где она? – пронеслось в голове. – Все еще там? Что она делает?»
Если бабушка и была в гостиной, то вела себя тихо.
«Что же там произошло?»
Китти достала из спутавшихся всклокоченных волос последнюю шпильку и уже просунула ее в замочную скважину, когда… услышала звук шагов. Кто-то бродил по квартире.
Звук шагов приблизился. Она услышала натужное шипение и шумное хриплое дыхание, донесшиеся до нее из коридора.
За дверью кто-то стоял, и этот кто-то явно выжидал.
Китти закусила губу.
И тут скрипнул ключ. Дверная ручка повернулась…
Китти отпрянула к кровати и спряталась за ней. Затаила дыхание.
Дверь открылась…
А затем в ее комнатку медленно вползла клубящаяся черная туча. Тяжелый густой дым шевелился и расползался кругом. Внутри тучи проглядывало жуткое существо с большими круглыми глазами и длинным сморщенным хоботом.
Существо издало шипение и двинулось к ней.
Китти закричала…
***
– Мои-и-и… подтяжечки-и-и…
Оказавшись на пустыре, Джаспер остановился и распахнул рот, пораженно разглядывая происходящее у канала.
Дом № 12 больше не выглядел ни таинственным, ни даже зловещим. Он выглядел опустошающе ужасным! Его верхние этажи были оплетены шевелящимися лозами-щупальцами, стены тут и там зияли проломами, а наполовину оторванные водостоки кренились в стороны – конечности растения выползали и из них, шаря по кладке. Карниворум Гротум выбирался наружу, разламывая свою тюрьму…
Туман вокруг дома был подсвечен, словно в нем горело несколько дюжин фонарей. Пыльца расползлась по пустырю, часть ее уже почти добралась до улицы Флоретт.
Рыжие искорки, прекрасные и обманчиво притягательные, плясали в воздухе в каких-то двух шагах от мальчика.
Он помнил слова сэра Пемброуза: «Если хотя бы одна такая искорка проникнет тебе в нос или рот, считай ты пропал. Скверлум Каберботам завладеет тобой, лишит воли, заставит идти – прямиком в пасть своего чудовищного хозяина».
Подобраться к дому и не вдохнуть пыльцу казалось попросту невозможным.
Но Джаспер подготовился…
Мальчик достал из заплечного мешка противогаз и натянул его на голову. Грохот, идущий от канала, чуть стих – племянник доктора Доу словно оказался заперт в глухом ящике.
Тугая кожаная маска сдавила голову Джаспера так сильно, что ему показалось, будто череп вот-вот треснет. Дышать в ней было тяжело, и воздух, проникающий в легкие, оставлял во рту приторный кисловатый привкус.
Джаспер почувствовал, что задыхается. Ему захотелось сорвать противогаз, но он напомнил себе, что этого ни в коем случае нельзя делать.
«Глубоко и спокойно – так нужно дышать, – вспомнил он увещевания дядюшки. – Размеренно и плавно…»
Немного придышавшись, Джаспер попытался вспомнить, что собирался предпринять дальше. Думалось в противогазе с трудом – все мысли словно сдавили в тисках, да и просто разобрать что-либо через два круглых окошка было непросто. Мальчик протер их рукавами сюртучка, но сильно лучше не стало – все кругом по-прежнему расплывалось и тонуло в серой мгле. Прямо перед ним в воздухе горели рыжие искорки.
Сжав зубы, Джаспер нырнул в облако пыльцы. Она тут же осела на его плечах и голове.
«Сработало?!» – испуганно подумал он и неуверенно пошагал к дому.
Джаспер попытался понять, идет ли он туда по своей воле, или его действиями уже вовсю руководит Скверлум Каберботам. Поймав себя на мысли «Но я ведь не хочу быть сожранным!», он со злостью отметил, что это ничего не значит и подобную мысль запросто могло внушить ему коварное растение. И все же гнев придал мальчику уверенности.
Чем ближе он подходил к дому, тем пыльцы в воздухе становилось больше. Противогаз пока что, вроде бы, работал, как надо…
У двери подъезда он остановился. И вовремя! Из дома выбежала женщина. Размахивая руками, она что-то кричала.
Женщина не заметила его и бросилась к каналу.
Когда она скрылась из виду, Джаспер сдвинулся с места.
«Ты ничего не забыл?» – спросил голосок в голове, и мальчик встрепенулся. Точно! Вот ведь болван!
Он достал из своего мешка обувную коробку и откинул крышку.
Коробка доверху была заполнена ровными рядами серых папиреток; на тонком коричневом ободке каждой стояла надпись: «Гордость Гротода».
Чиркнув спичкой, Джаспер зажег одну за другой несколько папиреток, и в воздух тут же поднялась туча густого чернильного дыма. За какое-то мгновение мальчик исчез в ней, словно облачился в бесформенный клубящийся костюм.
Зажав коробку под мышкой, Джаспер шагнул в подъезд.
В холле дома № 12 почти ничего нельзя было разглядеть из-за густой пелены парящей пыльцы. Джаспер будто забрался под плафон фонаря – так здесь было ярко.
Он махнул рукой перед собой, пытаясь раздвинуть искрящуюся поволоку, но пыльца тут же заполняла пространство.
Смоляной дым, вязкий и тягучий, как кисель, при этом сильно ухудшал видимость. Он лип к своему хозяину, не желая расползаться по сторонам или подниматься к потолку. Что ж, именно для этого мальчик его сейчас и использовал.
Стараясь не приближаться к постаменту с цветком, Джаспер наощупь двинулся вдоль стены в направлении лестницы. Стена под его рукой мелко вибрировала.
Нащупав ногой ступеньку, он начал подъем. У площадки между первым и вторым этажами Джаспер едва не растянулся, за что-то зацепившись. Он так и не понял, что это был портрет домовладельца.
Лестница сотрясалась и ходила ходуном. Перила качались, словно пытаясь вырваться из руки, и Джаспера посетило неприятное чувство – ему почудилось, что это не перила вовсе, а те самые лозы чудовищного растения, которое оплело дом.
На втором этаже домотрясение ощущалось сильнее: в стенах и полу, казалось, прятались десятки тонких струн, которые раз за разом дергала чья-то невидимая рука.
Джаспер делал каждый свой шаг неуверенно и осторожно – он опасался, что в любой миг пол просто провалится под его ногами, и он сам рухнет в дыру. Угодить в какой-нибудь пролом в его планы не входило.
Племянник доктора Доу уже почти добрался до пролета лестницы, ведущего на третий этаж, когда что-то неожиданно ударило его по плечу.
Джаспер дернулся в сторону, пытаясь понять, что это было. Его охватила оторопь, когда он увидел на полу рядом с собой здоровенный осколок камня.
– Мои подтяжечки!
Кусок потолка едва не упал ему прямо на голову! Еще пару дюймов и…
Дом был настоящей ловушкой: если его не сожрет сам Карниворум Гротум и не схватит кто-то из жильцов, его непременно завалит!
Джасперу вдруг вспомнился мистер Тёркени, один из дядюшкиных пациентов. Мистер Тёркени страдал от редкого синдрома: еще будучи ребенком он получил травму головы, в ней что-то перещелкнуло, и он утратил способность испытывать страх.
Пробираясь через охваченный судорогами дом, Джаспер завидовал мистеру Тёркени – вот бы и он не боялся! Со стороны, вероятно, могло показаться, будто он совершенно бесстрашен, но правда в том, что в эти самые мгновения все внутри у него сводило от ужаса.
Джаспер словно забрался в желудок к монстру и полз по его исходящим спазмами кишкам… Дядюшка, наверное, даже не обратил бы особого внимания на творящийся кругом кавардак и просто прошел бы по лестнице наверх со своим коронным выражением вселенской утомленности на лице. Как жаль, что его здесь не было – уж он точно бы…
Мысли Джаспера прервала появившаяся на лестнице фигура в распахнутом пальто.
Джаспер остановился и вжался в стену. Человек закричал:
– Кто здесь?!
Мужчина сбежал по ступеням и сунул руку в дымную тучу. Так и не нащупав прячущегося в ней мальчика, он закашлялся, отстранился и ринулся к лестнице.
Вскоре жилец исчез из виду, но почти в тот же миг дверь одной из квартир распахнулась, и из нее вылетел еще один. Старик озирался по сторонам, на его лице было написано выражения крайнего недоумения вперемешку со страхом и гневом. Не обратив никакого внимания на дымную тучу в углу, старик поспешно пошагал по ступеням вверх, а потом до мальчика донесся его крик:
– С дороги!
Ему ответили:
– У меня давно руки чесались, проклятый пьяница!
Два сцепившихся человека покатились вниз по лестнице, разрывая друг друга на куски, отдирая друг от друга уши и носы, выламывая конечности и наполняя и без того грохочущий дом криками. Из прорех в их телах вырывались хлесткие лозы. Голова одного из дерущихся жильцов разлезлась, и выбравшаяся из дыры зубастая ловушка мухоловки впилась в горло другого. Но тот вывернул шею – из прокушенной раны на ней начал вылезать бутон растения, разрывая собственную человеческую плоть.