Китти в ее объятиях охватила судорога, но Полли крепче прижала ее к себе.
– Ты – лучшее, что было в моей жизни… – прошептала Китти, и голова ее откинулась.
Полли разжала объятия.
Мертвая Китти упала на землю.
Время будто бы замерло.
– Полли… – прошептал Джаспер.
Полли выронила из разжавшейся руки нож.
А в следующий миг покачнулась. Из ее носа потекла зеленая кровь, глаза закрылись.
Тело Полли обмякло, и она рухнула в грязь пустыря рядом с подругой.
Эпилог.
Пчела Клара умывалась после сытного ланча.
Она сидела на спинке кресла доктора Доу, и тому казалось, что она подглядывает в его газету.
В гостиной дома № 7 в переулке Трокар горел камин (утро выдалось холодным), негромко булькал закипающий варитель, разнося по дому запах корицы и кофе.
Джаспер сидел в кресле напротив дядюшки, сжимая в руках свежий номер «Романа-с-продолжением», на обложке которого был нарисован темный силуэт в дверном проеме. Несмотря на всю таинственность, которую обещал выпуск, мальчик никак не мог перевернуть первую страницу и погрузиться в историю – он был слишком взволнован, и недавние события все никак его не отпускали.
Когда варитель закипел, Джаспер передал чашку с кофе дядюшке, а себе взял другую, с сиреневым чаем, терпким, как старый носок.
Доктор Доу сложил газету и с досадой водрузил ее на журнальный столик, поверх аккуратной стопочки газет за прошлые дни, после чего зажег папиретку и погрузился в облако вишневого дыма.
– Что пишут? – спросил племянник.
– Ничего нового. – Натаниэль Доу выдохнул колечко дыма в сторону пчелы, надеясь, что это заставит ее улететь, но той все было нипочем – Клара, как и прежде, чистила мордочку и лениво жужжала.
– Ненавижу «Сплетню»! – возмущенно заметил Джаспер. – Нас даже не упомянули! А ведь мы тоже принимали участие!
Дядюшка окинул племянника утомленным взглядом.
– Джаспер, слава – это столь же эфемерная субстанция, как дым. Она появляется и… – он махнул рукой разгоняя облако перед лицом, – еще стремительнее развеивается. Только невежды ищут ее. Ты ведь не невежда, Джаспер?
– Хочу, чтобы обо мне тоже писали в «Сплетне», – упрямо сказал племянник.
Доктор Доу тяжко вздохнул.
– Сомнительное достижение. К примеру, там регулярно пишут про Бэнкса и Хоппера.
Джаспер замотал головой.
– Это другое. Я не хочу попасть в «Сплетню», как они, чтобы все надо мной потешались. Я хочу – как сэр Пемброуз. Кстати, есть новости? Он уже получил медаль от господина бургомистра?
Доктор поморщился.
– Господин бургомистр лично наведался этим утром в Больницу Странных Болезней и вручил ему медаль. Вся передовица залита липким сахаром и обожанием.
– Хочу быть в сахаре, – заявил Джаспер, – и в обожании. Меня никто не обожает! Это очень грустно.
– Обожание – это…
– Да, я знаю, – перебил племянник. – Это «очередная эфемерная субстанция, которой различные недалекие люди вытираются, как носовым платком». Или еще что-то в том же духе?
Доктор подумал и кивнул – «что-то в том же духе».
И все же Джаспер завидовал. С подачи Бенни Трилби сэр Пемброуз стал «героем Габена», «спасителем Тремпл-Толл» и прочими важными и великолепными личностями, которые хоть и были чем-то похожи на бывшего жильца из девятой квартиры дома № 12 на улице Флоретт, но все же хранили в себе, словно постыдные семейные тайны, некоторые подоплеки, широкой общественности неизвестные. Нигде, к примеру, не писали, что именно сэр Пемброуз пробудил чудовище, но вместо этого все восхваляли его храбрость, самоотверженность и тому подобное.
Джаспер злился на охотника из-за того, что тот нарушил весь план, что он использовал их, а теперь к нему наведывается сам господин бургомистр с футляром, полным медалей и почетных грамот, подмышкой. Верно: он убил растение. Но что случилось бы, если бы ему это не удалось?..
– Последние дни газеты читать решительно невозможно. – Доктор Доу нарушил молчание. – Только и разговоров, что о сэре Пемброузе, твари с пустыря, Клубе охотников-путешественников и мухоловках. О, как же эти мухоловки вплелись в страницы «Сплетни» и прочих газетенок! Общественное негодование было довольно предсказуемым, но чтобы настолько? А эти писаки все только лишь раздувают, – доктор бросил взгляд на передовицу и озвучил попавшиеся ему на глаза заголовки заметок: – «ДОМАШНЯЯ МУХОЛОВКА СОШЛА С УМА!!!», «МОНСТРЫ ЖИВУТ В НАШИХ ДОМАХ!!!», «ВЫ ЗНАЛИ, КТО РАСТЕТ НА ВАШЕМ ОКНЕ?!! ЧТО ЕЩЕ СКРЫВАЮТ ЗЛОБНЫЕ МУХОЛОВКИ?», «СЕГОДНЯ – ХОЗЯИН, ЗАВТРА – МУХА!»
Джаспер покивал.
– Думаю, теперь все боятся заводить дома плотоядное растение.
– Некоторые ловкие господа уже начали предлагать услуги по «отлову» и «избавлению», – добавил доктор. – Открытая для ненужных мухоловок свалка за городом все растет. – Помолчав немного, он добавил: – Это очень грустно, если задуматься. Растения ни в чем не виноваты, и уж тем более странно и глупо опасаться, что какой-нибудь Джерри, стоящий на окне какой-нибудь миссис Флокк, ночью выкопается из горшка и перегрызет горло несчастной старушке. К сожалению, нам не остается ничего иного, кроме как ждать, когда шумиха утихнет и все обо всем забудут. По моим прогнозам, это произойдет очень быстро: в тот самый момент, как в газетах появится новая «Невероятная История», уже никто и не вспомнит о какой-то «ужасной мухоловке».
Доктор отпил кофе и бросил взгляд на часы, стоящие в углу.
– Но пока история еще далека от завершения. Через час меня ждут на улице Семнадцати Слив.
– Ты идешь в ГНОПМ?
Доктор кивнул.
– И хоть, – он сверился с газетой, – «ГАБЕНСКОЕ НАУЧНОЕ ОБЩЕСТВО ПЫЛЬНОГО МОРЯ ОТРИЦАЕТ СВОЮ ПРИЧАСТНОСТЬ К ПРОИЗОШЕДШЕМУ», у некоторых важных господ, которых газетные заголовки отчего-то ни в чем не убеждают, возникли вопросы. Двадцать восемь человек мертвы, среди них пожарные и полицейские. Кто-то должен понести наказание. Профессор Грант исчез. Сэр Бреккенфорт из Клуба охотников-путешественников утверждает, что видел его на пустыре, но никто не представляет, где он находится в данный момент. Более того, пока что никто, кроме избранного круга лиц, не знает, что именно он ответственен за произошедшее. Если бы это открылось, от научного общества и камня на камне не оставили бы. В дело вмешались влиятельные люди из числа покровителей науки, среди которых наш добрый знакомый сэр Крамароу – думаю, им удастся отвести удар от ГНОПМ. Мистер Дилби сказал, что полиция негласно ищет однорукого человека – боюсь представить, сколько несчастных калек будет избито и схвачено прежде, чем они поймут, что Грант сбежал.
– Думаешь, он сбежал?
Доктор задумчиво кивнул и выдохнул колечко вишневого дыма.
– Вряд ли его найдут. А между тем Бенни Трилби роет носом землю в попытках докопаться до всех тайн этой истории. Будь осторожен и не говори с ним – он может попытаться выманить у тебя какие-то сведения. Этот тип крайне опасен и ни перед чем не остановится, если дело касается его сюжетов.
– Я слишком умный, чтобы ему что-то выболтать! – возмущенно ответил Джаспер.
– И тем не менее постарайся держаться от него подальше и… – доктор на миг задумался, – полагаю, здесь ты можешь сделать исключение: Бенни Трилби – это единственный человек, с которым я позволяю тебе не только не здороваться, но и исключить любые другие проявления вежливости и хорошего тона.
– Я бы и так не рассказал ему ничего об этой тайне. Он же все переврет!
Доктор кивнул.
– Тем более в этом деле и для нас самих осталось несколько неясных моментов…
Джаспер удивился:
– Каких, например?
– Куда пропал доктор Степпл? А еще меня очень беспокоит этот профессор Муниш. И то, что он забрал Скверлум Каберботам.
Доктор достал из кармана сюртука крошечный конвертик и протянул его племяннику.
Джаспер извлек из него зеленоватый бумажный квадратик с выведенной от руки надписью «М-микстура». Квадратик был похож на почтовую марку и склеен из множества клочков.
– Это этикетка с той склянки, которую разбил профессор Грант, сбегая от нас в лавке плотоядных растений, – пояснил дядюшка. – Пока что это не более, чем предположение, но что-то мне подсказывает: «М» – значит «Муниш».
– Муниш изобрел средство ускоренного роста плюща?
– Это вероятно. И я боюсь представить, на что он способен с таким цветком, как Скверлум Каберботам. Меня не отпускает предчувствие, что мы еще о нем услышим. Что за цели он преследует?..
Доктор замолчал, и Джаспер сделал глоток сиреневого чая.
– Я видел, что утром пришло письмо с гербом Пожарного ведомства, – сказал он с улыбкой. – Нам все-таки выдадут награду за то, что мы всех спасли?
Доктор мрачно поглядел на племянника, и его улыбка увяла.
– Ведомство хочет избавиться от брандмейстера Кнуггера за то, что он нам помог. Капитан Дарнлинг и экипаж дирижабля, включая выживших членов расчета и самого мистера Бонни, лишены жалованья и в скором времени будут наказаны.
Джаспер решил, что ослышался.
– Что?! Это проклятая, гнусная и подколодная несправедливость!
На этот раз доктор Доу даже не стал напоминать племяннику о своем отношении к ругательствам.
– Это Тремпл-Толл, – сказал он. Это – Габен.
– Что, лучше было бы позволить твари сожрать всех на пустыре и выбраться в город?
Доктор прищурился.
– С точки зрения кабинетных господ из Ведомства? Да – лучше. Они утверждают, что произошедшее на Флоретт, двенадцать – не входит в список так называемых «пожарных угроз».
– Болваны! Тупоголовые бестолочи! Дырявые шапокляки!
– Джаспер.
– Гнилые крысюки! Крючкотворские биркократы!
– Джаспер, достаточно. И правильно говорить: «бюрократы».
Но Джаспер был так глубоко возмущен всей этой несправедливостью, что попросту не мог остановиться:
– Кабинетные дурачины! Носатые прохвосты!
– Полагаю, не все из них носаты.
– Но ведь у всех есть нос? Значит, носатые!