Собачка не ответила, потому что уже крепко заснула в тёплых заботливых объятиях. Тамара бросила взгляд на вазу со свежими цветами и почему-то подумала об Антоне. «Интересно, как он там? Тоже вон какая душевная драма у него вышла».
Ей захотелось узнать, сходил ли он к своему начальнику. Но номерами телефонов они не обменялись, а снова идти к нему она посчитала уже неприличным. «Что ж я бегаю к нему? Это уже навязчиво. Интересно, а от кого цветы? Может, я и правда тут успела кому-нибудь приглянуться? Принёс же кто-то красоту такую. А как пахнет! Оказывается, полевые цветы такие нежные! Просто необыкновенные, и природные цвета в них так стильно сочетаются!»
Тамара положила собачку в её мягкую коробку, застеленную пушистым пледиком, а сама пошла на кухню, чтобы приготовить что-нибудь: есть хотелось жутко. На глаза наворачивались слёзы и мешали делу. Её никак не могли оставить мысли о том, что Андрей никогда не испытывал к ней настоящих нежных чувств. У него ловко получилось влюбить её в себя активными ухаживаниями. Так что отвыкать от того, к кому сильно привязалась, предстояло явно долго.
«Какая же расчётливая и жестокая эта женщина, его мать! Она пойдёт до конца, пока не достигнет того, что надумала. А сейчас её целью является то, что спрятано в подвале отчего дома. Ну что ж, придётся отстаивать. Но если наработки отца так и оставить в подвале, они сгинут там напрочь. И зачем тогда он трудился, старался? Нет, надо найти им применение. Отыскать, кому это может быть нужно. Но только кому-то честному, чтобы не во вред человечеству пошло. Могут ведь, имея недорогое и эффективное лекарство, продавать его „в ипотеку“, чтобы нажиться на горе и надежде несчастных людей. А ведь нужно, чтобы научный успех родителей служил людям, помогал излечиваться, жить дальше, не выплачивая потом огромные суммы бесконечно, которые в одиночку вообще невозможно заработать. А если эти наработки попадут к моей бывшей свекрови, то что-то мне кажется, что не видать людям доступного средства от коварной болезни. А может, она вообще что-то ужасное придумала. Вот я ведь чувствовала, что есть в ней, как говорила мама, какое-то двойное дно. Так и оказалось. И её переживания не были пустыми. Не удивлюсь, если Елена Геннадьевна причастна к тому, что мои родители так скоро ушли один за другим. Ведь с нашей свадьбы с Андреем прошло совсем немного времени, как маме стало так плохо. Странное какое-то совпадение».
Этот день Тамара так и провела в тягостных раздумьях. Не могла нормально поработать, да и сон её не брал. В таком же тумане прошли для неё ещё пара дней. Конверт она получила ровно по своим расчётам, письма продолжали приносить исправно с той же регулярностью, как по графику.
Лето было в разгаре, и трава завладела территорией бывшего огорода. Тамара занялась борьбой с ней, отдыхая таким образом в перерывах между своими обязанностями на работе. Но телефон всегда был рядом, потому что могли в любой момент позвонить коллеги или клиенты. И вот она стояла по пояс в диких зарослях и отвечала на очередной вызов. В трубке раздавался низкий голос главврача.
— Что, не хотите, чтобы я купил ваш дом? — как-то разочарованно и даже раздражённо спросил мужчина.
— Ну, я пока вообще продавать не планирую. Никому.
— Я так и понял. Ваш протеже пришёл и написал заявление на увольнение. По собственному желанию. Так что наша прежняя договорённость уже и недействительна. Но домик ваш я всё же купил бы.
— Вы меня, конечно, извините, но я бы хотела сама жить здесь. Думаю, вы меня поймёте.
— Понимаю. Что ж, если передумаете, дайте мне знать. Мало ли, в жизни всякие ситуации могут случиться.
— Спасибо, буду иметь в виду.
Тамара положила трубку и тяжело вздохнула, а на сердце кошки скребли.
— Так. Вот теперь мне нельзя болеть. Если попаду к нему в больницу, то он найдёт способ меня шантажировать, это точно. Ещё не легче. Мила по-детски забавлялась в траве, пытаясь победить толстый стебель лебеды. Тамара погладила её по мягкой шёрстке, оторвала от веселья и направилась к дому, услышав, что к калитке кто-то подошёл. Она тоже тихонько приблизилась к забору, прислушиваясь. Сердце снова заколотилось, пот проступил на ладонях.
— Тома! Тома, ты тут?
— Ох, тёть Шура, это вы?
Тамара распахнула калитку, а гостья подпрыгнула, не ожидая того, что хозяйка стоит прямо за забором.
— Ой, Тома, как ты? Привет.
— Проходите, тётя Шура, у вас там шум и гам, наверное, толком не поговоришь. Так что сегодня я вас на обед приглашаю. Рассказать есть что.
— Давай. Я своим сказала, что к тебе пойду. Так что они в курсе, можно и задержаться немного. Давно я в этом доме не была.
— А здесь всё осталось так же, как было при родителях. Уютно, хорошо, мне нравится.
— Ты знаешь, я тоже не любитель постоянно что-то в убранстве менять.
Тамара привела гостью на кухню и занялась угощением.
— Тома, как здоровье-то твоё?
— Да нормально вроде.
— А то врача-то нашего любимого ждать больше не приходится. Не работает Антон теперь в больнице.
— Да, знаю.
— Откуда?
— Звонил мне главврач.
— Чего это он тебе звонил-то?
— Ой, тётя Шура, дом хочет мой купить, похоже, это связано с работой отца.
Тамара рассказала соседке про то, что приезжал Андрей, что он ей поведал. Александра Павловна качала головой и вздыхала от услышанного.
— Ничего себе, чего удумали: дом у девчонки оттяпать! Ну уж нет, Тома, не поддавайся ни на какие уговоры! А если угрозы пойдут, то в полицию обратимся!
— Хорошо. Да, мне бы совсем не хотелось никуда отсюда съезжать. А где, кстати, Антон работать будет теперь, если решил из больницы уйти?
— Не знаю, но сердце у меня за него ой как болит!
— Да, мне тоже неспокойно как-то.
— Я завтра к нему собираюсь, хочешь, вместе пойдём?
— Неудобно как-то, что ж я к нему хожу да хожу. Зачастила. Не хочу навязываться. Тем более что настроение у него теперь явно не гостеприимное.
— Ну, как хочешь. Я проведаю его да поесть отнесу. Много хорошего он для меня сделал, поэтому мне его настроение в данном случае не важно. А гостинцы любому получить приятно. Знаю, что никто о нём сейчас, кроме меня, не позаботится.
— Какая вы хорошая, тётя Шура! — Тамара подошла и обняла соседку.
— Ой, девочка моя, просто я сохраняю в себе человечность. Знаю, что надо, — иду и помогаю. На этом вся жизнь и держится, на заботе-то! Без взаимопомощи не было бы ничего и никого.
— Это точно, тёть Шур!
— Ладно, пора мне к своим возвращаться. Пойду я завтра к Антону в районе обеда, забегу к тебе. Если надумаешь, то присоединишься.
— Поняла! Как здорово, что вы есть у меня!
— Это верно, Томочка, это верно! Хорошо, что мы есть друг у друга. Держись, родная, всё славно будет у нас!
Тамара проводила гостью и решила, что надо бы завтра утром подежурить у калитки и попробовать уже всё-таки узнать, кто именно носит ей письма. Как раз должен быть конвертик, судя по подсчётам. С этими же мыслями её застала ночь. Спалось беспокойно. В комнате стояла духота, поэтому пришлось открыть окно нараспашку. Она ворочалась, а в сон провалилась только под утро, да и проспала своего почтальона. Когда кинулась во двор, письмо уже ждало. Обессиленно вздохнув, Тамара взяла конверт и унесла домой. Содержание было то же самое: «Скорее уезжай!»
«Больше похоже на мольбу, чем на угрозу», — подумала Тамара, складывая послание в ящик стола к другим таким же.
Скоро пришла тётя Шура, но Тамара отказалась идти с ней к Антону. Ей казалось, что она и так ему уже глаза намозолила, ещё и на работе у него была. Может, он из-за этого и уволился. Мало ли какой разговор у него был с главврачом. Как-то даже стало не по себе и стыдно. Ну что она полезла не в своё дело? Соседка же вздохнула и пошагала навещать бывшего врача без Тамары. А сумку с продуктами нёс внук. Если бы Александра Павловна была без помощника, то пришлось бы точно идти. На удивление вернулись они очень скоро, и женщина сразу направилась к Тамаре.
— Тома, Тома, представляешь, в доме риелторы, покупатели его осматривают, — тараторила она и прошла в дом.
— А Антон?
— Антона там нет, в том-то и дело! Конечно, никто из тех, кто там сейчас трётся, не знает, где он. Говорят, приехали с ключами, а его и не было уже!
— У вас номер телефона же его, наверное, должен быть, тётя Шура?
— Звонила — недоступен. Что-то я переживаю.
— Ну, он же взрослый самостоятельный мужчина. Наверное, в город уехал. Может, решил вернуть свою жену?
— Так-то да. Ой, какой букет у тебя тут!
Красота. Давно стоит? Подвял немножко.
— Цветы шикарные, но кто принёс — не знаю. Нашла у калитки пару дней назад.
— Приглянулась ты кому-то.
— Ага, только какой смысл в анонимности?
— Ну, может, скромный, пока выдать себя не решился, подожди. Глядишь, тут жизнь свою и устроишь.
— С человеком-невидимкой?
— Да подожди, проявится он, вот увидишь!
— Ну ладно, подождём, мне спешить некуда.
— Пойду к себе. Попробую дозвониться до Антона. Близкий он для меня человек.
— Хорошо. А я попробую поработать. Надо уже за дела браться. А у меня до сих пор в голове раздрай какой-то после визита Андрея.
Тамара села за компьютер, выполнила несколько рабочих задач. Тревога не проходила, хоть она и немного отвлеклась от навязчивых мыслей.
«Значит, дом Антона, вернее, его жены уже продают. Да, ей для жизни в городе деньги не лишние, а это жильё уже ни к чему. Может, Ирина смогла уговорить мужа приехать к ней в город, да и всё? Но почему он тогда не предупредил тётю Шуру? Понимает же, что она за него переживает. Или ему нахлынувшие душевные страдания совсем разум затмили? Да, бывает такое, могу его понять».
— Как ты думаешь, Мила, может, пора отнести письма в полицию?
Мила поморгала своими маленькими и наивными щенячьими глазками.
— Ох, ты ж мой мохнатик! Сокровище моё! Не знаю, понимаешь ли меня хоть немного, но спасибо, что выслушиваешь!