— Здравствуйте! — тихо поздоровалась Кира, но было видно, что этим посетителям она рада.
Девушка сидела на стуле рядом с кроватью и держала Андрея за руку. Тот находился в полусидячем положении и нашёл в себе силы улыбнуться и поприветствовать гостей.
— Вот, знакомьтесь, это Кира.
Девушка кивнула и смущённо улыбнулась.
— Нянчится тут со мной. Всё нормально, Тома, договорились с отцом?
— Да, всё хорошо. Можешь даже не переживать. Подписали договор сегодня, в котором всех всё устраивает.
— Вот и слава богу!
— Как твоё самочувствие? — Осознавая всю глупость вопроса, Тамара не могла его не задать.
— Спасибо, уже лучше. Жить буду, ходить буду, отцом тоже стать смогу, — с трудом, как мог, посмеялся Андрей. — Правда, хочу домой.
— Андрюш, надо тут ещё полежать, потом уж дома долечиваться! — заботливо проворковала Кира.
Тамара заметила, как Андрей и эта девушка добрыми глазами смотрят друг на друга, и ей стало за них радостно. «Пусть никто им не помешает теперь быть счастливыми и настоящими!» — подумала она и что-то достала из кармана своих джинсов. Затем подошла к Кире и протянула ей потерянную серёжку.
— Это, кажется, ваше.
Кира приняла украшение, поблагодарила и закрыла рот рукой от удивления. Щёки её запылали от смущения или от стыда.
— Да, я её зачем-то хранила. Ну, то есть как чувствовала, что не надо её уничтожать. Вот, значит, чтобы вернуть владелице.
— Ого! — Андрей тоже удивился и не знал, что здесь можно сказать. — Тома, надо же! Ты сохранила серьгу! Да, ситуация была, конечно…
— Да ладно, нормально всё. Разобрались. Вон как всё сложилось. У меня теперь тоже всё хорошо, так что не переживайте! — Она обняла за пояс Антона, стоявшего и так почти вплотную к ней. Тот ответил тем же.
— О, ну здорово! Ребята, поздравляю! — обрадовался за бывшую жену Андрей.
Матвей Иванович стоял в сторонке, пил принесённый ему кофе и улыбался, глядя на молодёжь.
— Антон… — Андрей замялся, желая обратиться к своему спасителю по имени-отчеству.
— Да просто Антон, и можно на «ты», — помог тот.
— Спасибо!
— Тебе спасибо, Андрей! Если бы не ты… Главное, поправляйся! Ты молодец, боец! Не сдался, жить хотел! Конечно, такая невеста красавица!
Андрей заулыбался, посмотрел на Киру, потом снова перевёл взгляд на гостей, прикрыл глаза и покивал в знак признательности.
— Ну ладно, будь здоров! — Антон подошёл к Андрею и по-дружески слегка похлопал по плечу.
— Берегите друг друга! Не позволяйте никому вмешиваться в ваше счастье! — Тамара тоже дотронулась до Андрея, потом пожала руку Кире.
— Спасибо! — прошептала та.
Тамара в ответ кивнула и улыбнулась. Вышла из палаты она уже с лёгким сердцем.
— Фух, камень с плеч!
— Понимаю! — ответил Антон и обнял её.
— Куда вас отвезти, ребята? — спросил Шемелев и окинул их заботливым взглядом.
— Матвей Иванович, а можно навестить Елену Геннадьевну?
— Она не пришла пока в себя, но, думаю, что нам не откажут. Пойдёмте.
Мужчина провёл их в другой коридор, и они вошли в палату к виновнице всех Тамариных бед. Женщина лежала неподвижно с закрытыми глазами. Её муж мгновенно погрустнел, ему тяжело было и от того, что она натворила, и от того, что этим самым она подорвала себе здоровье.
— Извините, а можно я с ней наедине побуду? Хочу сказать ей, что зла не держу.
— Да, конечно.
Матвей Иванович и Антон скрылись за дверью, и стало невыносимо тихо, лишь пиканье реанимационных аппаратов нарушало это безмолвие. Тамара подошла близко к кровати и посмотрела на Елену Геннадьевну, видеть которую в беспомощном состоянии было непривычно. За всё время их знакомства Тамара успела узнать её с разных сторон. Сначала та была заботливой мамой мужа. До их свадьбы с Андреем это была просто образцовая свекровь, которая вызывала уважение и восхищение. Во время псевдосемейной жизни она тоже была заботлива, но вела себя уже холоднее. Это Тамара считала вполне нормальным и даже радовалась, что та не слишком уж лезет в жизнь молодой пары. Ну, а потом ненастоящий брак распался, и понеслось.
И вот теперь лежит эта жестокая, предприимчивая и желающая всё контролировать, руководить всеми мегера на больничной койке и не знает даже, что происходит вокруг неё. Тамара смотрела на худое побледневшее лицо и понимала, что эту измотанную женщину необходимо простить. Она сама себя наказала. И выкарабкается ли?
— Елена Геннадьевна, — осторожно начала Тамара. Ей казалось, что от этих слов та может вскочить и придушить её тут же, на месте. Но разум понимал, что такое вряд ли возможно, поэтому она продолжала: — Не знаю, слышите ли вы меня. Мне бы очень хотелось, чтобы слышали. Знаю, ответить не можете, но сейчас это и не нужно. Просто я хочу сказать, что с Андреем всё будет в порядке, он жив. Его спас тот, кого вы хотели убить в порыве гнева. Вам повезло, что он оказался первоклассным врачом. А ещё, что рядом оказался отец Андрея. Вы и сами знаете, кого я имею в виду. Всё разрешилось не так, как вы хотели. А я… я не держу на вас зла. Мне бы хотелось, чтобы вы осознали, что натворили, чтобы вы поняли… Просто поняли. Мы же все люди. Так нельзя поступать. И вы тоже человек. Неужели вы хотели бы, чтобы с вами обошлись так же цинично? Думаю, что нет. Уверена, что нет. Поэтому я хочу запустить принцип домино, так сказать. Дать вам лучик, который смог бы перерасти в настоящий свет. Я хочу сказать вам, что я вас прощаю. Да, так бывает. Мне помогли. Когда я выпала из вашей семьи, которой жила, то думала, что сойду с ума. Но жизнь распорядилась иначе. Я встретила человека, который позволил мне быть собой рядом с ним. И за это короткое время я многое поняла, осознала и переосмыслила. А сердце моё стало мягче. Я не хочу быть похожей на вас. Не дай бог. И поэтому я очень хочу вас простить, не держать зла в себе, не взращивать его. Ваш негатив принадлежит только вам, не мне, даже если он мне и адресован. Он ваш, но мне бы так хотелось, чтобы вы от него избавились. Наверное, природа и обезвредила вас сейчас, чтобы вы ещё больших глупостей не наделали. Давайте, одумывайтесь и возвращайтесь к семье адекватной женой и матерью. Вы нужны им в здравом уме. А ваш сын имеет полное право на собственную жизнь и на ту жену, которую он любит. Вот бы вам жить с добром на сердце. Вашу бы энергию, как говорится, да в полезное дело. Что же могло с вами такого произойти, что вы стали такой расчётливой и жестокой? Наверное, на ровном месте такими не становятся. Наверное, вы приняли когда-то в молодости от кого-то негатив, посчитали его за свой и взрастили до необыкновенных размеров. А сейчас вот нарыв и вскрылся. Если честно, мне бы хотелось, чтобы вы пошли на поправку. И чтобы всё у вас было хорошо.
Тамара медленно протянула свою руку к руке Елены Геннадьевны, словно не решаясь, но потом всё-таки дотронулась до неё. Пальцы были холодные, стало жутковато. Тамара взяла её руку так, словно пыталась согреть, и вдруг та сжала в ответ Томину руку.
— Елена Геннадьевна! — тихо позвала Тамара, наклонившись к женщине.
Та чуть приоткрыла глаза.
— Матвей Иванович! Матвей Иванович! — закричала Тамара, не решаясь вырвать свою ладонь из руки Елены Геннадьевны.
Тут же в палате оказались медсестра, муж пациентки и Антон. Женщина в белом халате посмотрела на данные маленьких экранчиков и убежала. Через пару минут вернулась с врачом. Тот что-то сказал медсестре, затем подошёл к Елене Геннадьевне и начал говорить с ней, проверяя реакцию. Тамара до сих пор держала её за руку, на глаза наворачивались слёзы.
Елена Геннадьевна открыла глаза, отчего во взгляде её мужа появилась надежда. Но она никуда не смотрела, казалось, что не замечала ничего вокруг, хоть и начала приходить в сознание. Врач попросил всех выйти, а остаться только Матвея Ивановича.
— Ты вернула её к жизни, — заметил Антон. — Что ты ей там такого сказала?
— Что прощаю её. И что мне бы хотелось, чтобы она перестала взращивать в себе зло и зажила в стремлении к добру и простой человечности.
— Удивительные мы существа — люди. Прямым текстом можем не воспринимать, а нужные слова и без сознания услышать.
— Это точно. Но я не знаю, слышала ли она меня. Скорее всего, нет.
— Значит, услышала душа.
— Ты веришь в душу? Ты же врач! — прошептала Тамара и удивлённо посмотрела на Антона.
— Вот именно, врач. И очевидных вещей отрицать не могу. Работая на скорой, многое видел. И я тебе могу с уверенностью заявить, что душа есть абсолютно точно.
Тамара крепко обняла Антона. Какая радость встретить на своём пути человека, разделяющего твои убеждения!
— А я тоже верю в душу, и в то, что мы все здесь не просто так! В каждой жизни есть особый смысл. И в каждой смерти даже.
— Полностью согласен!
Тамара и Антон сидели на скамье у палаты Елены Геннадьевны, обнявшись. Ждали новостей. Наконец перед ними появился радостный Матвей Иванович.
— Она приходит в себя! Тома, мне кажется, это благодаря тебе! Даже не верится, что так может быть!
Он присел рядом с ними, откинулся на спинку и тяжело вздохнул.
— Хоть бы они выкарабкались! — говорил он про жену и сына.
— Всё будет хорошо, Матвей Иванович!
Принести вам кофе?
— Да, спасибо, Тома.
Тамара отправилась к автомату, который находился этажом ниже. Она нажимала кнопки кофейного автомата и с удовольствием вдыхала любимый запах. Она принесла три стаканчика: для Матвея Ивановича, Антона и для себя. Некоторое время они молча потягивали кофе, каждый думал о своём. Но общая идея их мыслей сводилась определённо к смыслу жизни и чудесам человечности. Так сидели молча, и молчание не тяготило их, хотя в ожидании новостей прошло не меньше часа. Каждому было о чем подумать, и время промелькнуло незаметно.
Наконец из палаты вышел врач и сказал, что Елена Геннадьевна полностью пришла в себя, но говорить сейчас ни с кем не может, потому что плачет. Но и это ей тяжело даётся.