– Люсьен, – прошептала Мэри Энн.
Карлота выглядывала из кухни с таким видом, будто бы та заклинала самого дьявола. Вернувшись, поставила на стол блюдо с рисом и сказала:
– Не произноси это имя. Вдруг он подумает, что ты его зовешь?
Услышав столь смелое заявление, Мэри Энн не выдержала и горько усмехнулась. Алан прикоснулся к ее руке. Заметив это, Элизабет украдкой взглянула на Джима. Снова эти девчачьи глаза с их лукавством, эта зовущая улыбка, полная желания и тайных обещаний. Джим поднял брови с таким видом, будто только что исповедовался в смертном грехе, и заговорщицки ей подмигнул. Еще два года. Выдержит ли он? Уверенности у него не было. В глубине души он понимал: Ларри, его агент, прав. Извращенец, проклятый извращенец.
– Вон они! Вижу машину Роберта, – воскликнула Карлота, отодвигая занавеску. – Надеюсь, он в порядке. Бедняга.
Еще одна непростая ситуация. С каким придыханием рассказывала Амелия о том, что чувствует пастор. Как с трудом сдерживала слезы, объясняя свой визит к нему без сопровождения Алана или сестры. «Ох уж эти городишки, удаленные от остального мира, полные недомолвок и тайн», – думал Джим. Что еще ему предстоит узнать? Что-то подсказывало, что ниточка взаимосвязанных событий уходит в бесконечность, а они пока топчутся в самом ее начале. А Джим и вовсе знал меньше всех. Кто он такой? Чужак, автор детских книжек, готовый продать душу дьяволу при виде школьного платьица. И все же он чувствовал себя причастным ко всему этому делу и, главное, был уверен, что обязан помочь.
– Роберт, как дела? Как Дэнни?
Алан вскочил с дивана и горячо пожал ему руку, как будто они не виделись давным-давно. Пастор улыбнулся.
– Так много всего навалилось, – признался он. – Завтра будет новый день, Алан. Надеюсь, ситуация как-то прояснится. По крайней мере я очень на это надеюсь. Но сейчас у меня совсем нет сил. Я выжат как лимон.
– Могу себе представить, – кивнула Карлота. – Тебе нужно поесть и отдохнуть.
Мэри Энн тоже встала, за ней поднялась дочка. Роберт провел рукой по волосам Элизабет, в ответ девочка его обняла.
– Так, все за стол, – скомандовала Карлота. – Нам всем нужно поесть. Я битых два часа стояла у плиты, чуть в обморок не грохнулась.
– Роберт…
– Привет, Джим. Похоже, твоя теория насчет тихого городка канула в Лету.
Джим от души расхохотался.
– И не говори! Из этого можно было бы извлечь несколько томов остросюжетной прозы. На всю жизнь писанины хватит, – отшутился он. – Рад тебя видеть. Хорошо, что Амелии удалось убедить тебя приехать.
Амелия стояла неподвижно, как свеча. На лице у нее изображалось подобие улыбки, но в следующий миг она уселась за стол. Незаметно прикоснулась к щеке: неужели опять покраснела?
– Как я могу отказать Амелии? – признался Роберт, глядя на нее с нежностью. – Вытащила она меня с трудом. Хотя признаться, полезно иной раз побыть на людях.
– Ну же, садитесь, – взмолилась Карлота.
– Умираю от голода, – воскликнула Мэри Энн. – Толком не ела вот уже несколько дней подряд.
– Прости за заминку, Карлота.
– Спасибо, Джим. Ты очень любезен.
В тот вечер они ужинали, как одна большая семья. Даже Джим чувствовал себя превосходно – до тех пор, пока взгляд его не задевал нежное личико Элизабет, сидевшей напротив.
– Итак, хочу предложить одну вещь – начал Алан. – Кому-то она может показаться безрассудной. Но мы с Мэри решили, что на сегодняшний день это самое разумное, что можно сделать. Оставить вас в этом доме одних – плохая идея. Комнат хватит на всех. Когда я говорю «на всех», я имею в виду себя, Роберта и Джима. Понимаю, что для тебя, Джим, это лишние волнения и суета, и ты имеешь полное право отказаться. В любом случае я всего лишь озвучиваю приглашение Мэри.
Джиму показалось, что на лице у него разгорелся настоящий пожар, как у подростка. У Элизабет приоткрылся рот, а глаза ее сверкали.
– Вы проведете здесь всего несколько дней. Точнее, ночей, – добавила Мэри Энн. – Пока мы не разберемся, в чем дело… Возможно, ваше присутствие…
Карлота застыла как соляной столп. Амелия покраснела.
– А что скажут соседи?..
– По-моему, – перебила ее Мэри, – сейчас нас меньше всего должно беспокоить, что подумают соседи. Я ни минуты не хочу оставаться одна в комнате после того, что там случилось. Я знаю, что Джиму и Роберту организовать такую ночевку не так просто, но…
Мэри Энн покосилась на Джима. Карлота не унималась.
– То есть ты хочешь сказать, что Алан будет спать у тебя в комнате? – набычилась она, глядя на племянницу.
– Тетя Карлота, – вспылила Элизабет. – Моей маме почти сорок. Вряд ли меня хватит удар, если Алан будет спать в ее комнате. Они оба – совершеннолетние.
– Тридцать семь, дорогая. Не добавляй маме лишних лет, – пробормотала Амелия.
В первый раз за вечер Мэри Энн улыбнулась. Карлота мрачной стеной стояла перед племянницей. Джиму стало смешно, но он сдержался. Алан придал своему лицу вежливое выражение и тоже внимательно следил за сценой. Затем поднес ладонь ко рту, сдерживая смех.
– Джим…
– Не беспокойся, Мэри Энн. Я вас не оставлю. Как раз отдохну от работы над книгой. Вряд ли я сейчас способен на чем-то сосредоточиться. А тут, глядишь, и правда пригожусь.
– Что и требовалось доказать, – заключил довольный Алан. – В конце концов речь идет всего о нескольких ночах. Чистая мера безопасности.
– Роберт, – пробормотала Амелия чуть слышно. – С тобой все в порядке? Ты побледнел.
– Все хорошо. Просто устал. Завтра буду чувствовать себя лучше.
Когда ужин закончился, Джим, Роберт и Алан вышли в сад. Доктор Фостер хотел поговорить с ними наедине. «Без Элизабет и сестер», – добавил он вполголоса. Он не мог сохранять спокойствие, рассуждая об этих событиях. Алан поведал им историю Мэри Энн, описал происшествия последних дней, а заодно и то, что поделывал с ней этот человек по ночам. Роберт переменился в лице, а Джим застыл не мигая.
– Мэри не хочет, чтобы сестры знали – сказал он. – Это для нее слишком унизительно. Да и как отреагирует девочка? Но вам я просто обязан все рассказать.
– Значит, она полагает, что он того и гляди наведается к Элизабет? – недоверчиво спросил Джим.
– Лично мне кажется, что вряд ли. У меня сложилось впечатление, что к девочкам он испытывает что-то вроде отеческой любви. Вспомните, что раньше его видели возле кроватки Пенни. Есть и еще одна немаловажная деталь… Мэри Энн мне призналась, что, когда девочка умерла, он рыдал, оплакивая ее смерть. Он страдал. И страшно обиделся, когда она попросила его не забирать девочек. Все это до крайности запутанно. Просто голова кругом идет.
– Подождите, давайте уточним, – сказал Роберт. – Вы хотите сказать, что существо изнасиловало Мэри Энн?
Алан кивнул. Его губы были плотно сжаты, рот вытянулся в прямую линию.
– Боже правый… – Роберт схватился за голову.
– Мы должны выяснить, что за жизнь была у этого типа. И почему коллеги из Сан-Франциско не смогли ничего про него узнать начиная с 1923 года. Вряд ли он осмелится тронуть Мэри, если она будет не одна. Впрочем, тогда, в комнате, рожа его выражала не страх, а издевку.
– Это призрак, Джим! – воскликнул Роберт. – Он не может быть таким сильным. Ничего не понимаю…
– Тем не менее он исчез, как только нас увидел, – заметил Алан. – Это значит, что общество людей ему не нравится и пользоваться женской слабостью он предпочитает в одиночестве.
– Наверняка в этом неплохо разбирается Кэтрин Вудс. Вот бы с ней посоветоваться. Боже, сам себя не узнаю. Ведь я – пастор!
– А что делать, Роберт, – примирительно сказал Алан. – В первую очередь надо защищать твоего сына от этой пакости. Надеюсь, он в безопасности. Пока он в Портленде с Лорной и Полом, ему ничего не грозит.
– Согласен, – кивнул Джим.
В окне появилась Амелия, прервав беседу троих мужчин. В руке она сжимала пиликающий телефон.
– Алан, тебя. Кажется, что-то важное. Это шериф, он уже звонил дважды.
Алан потер виски.
– Интересно, что там на этот раз?
28
Занятый своими мыслями Джим пристально смотрел на дорогу. Алан повернул направо, и вскоре они оказались в центре города. Он переговорил с шерифом. Дела были плохи. Что-то случилось с Томми Нортоном. Алан не понял большую часть того, что втолковывал ему Ларк, где-то на заднем плане слышались вопли Элен, а голос шерифа казался непривычно серьезным.
– Как думаешь, что это могло быть?
– Понятия не имею, Джим. Я мало что понял из его объяснений. Ларк был очень обеспокоен, а для него это странно.
– Хорошо, что Роберт остался с сестрами, – пробормотал Джим, и в голосе его отчетливо звучала тревога. – Надеюсь, мы вернемся не слишком поздно. Твои рассказы про этого призрака и то, что он вытворяет с Мэри Энн, это…
Алан посмотрел на него с любопытством.
– Это – что? – переспросил он. – Лично у меня не получается отнести это к какому-либо известному классу явлений.
– Нечто дикое, противоестественное…
– Трудно найти правильные слова, когда речь идет о Мэри и ее утрате. Когда-то умерла от рака моя жена. Вы не знали? Да, я вдовец. Так мы это называем. У моей матери не было родителей. Значит, она была сирота. Но как назвать потерю ребенка? Для этого даже слова не существует. Потому что это ненормально. Человек обязан пережить родителей. Жизнь строится по правилам, хотя иногда случаются сбои. А теперь еще и это… Что мы можем поделать? У меня даже никакой чертовой догадки нет.
Джиму хотелось его успокоить, но он сам был слишком взволнован происходящим. Он тщательно подбирал каждое слово, чтобы хоть как-то уменьшить ярость, владевшую этим человеком, который столкнулся с ситуацией, ускользавшей от его понимания.
– Ларк всю свою жизнь провел в нашем городе, и семья его тоже отсюда, – продолжал Алан. – Должен же у него быть хоть какой-то ответ, какая-то гипотеза. Если нет, поговорю с Полом Джонсом, лесорубом, ему лет восемьдесят или больше. Хоть кто-то из этого проклятого городка должен знать, откуда у этого призрака ноги растут.