Иногда люди видят необыкновенные вещи. А может, им это только кажется.
51
Новый Орлеан,
26 сентября 2016 года
Дорогой мистер Аллен!
В последние дни у нас возникли проблемы, которые помешали успешному продвижению нашего расследования. На этот раз буду краток. Нам угрожали некие типы из так называемой «организации». Так например, не далее как вчера в одном из ресторанов французского квартала к нам обратились несколько цветных мужчин и любезно предложили покинуть город. Представьте себе, как мы удивились, обнаружив наш автомобиль со спущенными шинами, а полицейские в итоге даже отказались завести протокол, боясь каких-то угроз. Впрочем, с серьезными проблемами мы столкнулись еще в ту ночь, когда я отправил вам первое электронное сообщение. Как вы, вероятно, помните, в нем я писал, что Магали Моргетто помешалась на ребенке из семьи Мори. Во всем была виновата местная легенда, рассказывающая о рождении необыкновенного мальчика, сына белого мужчины и светлокожей мулатки. Мать Люсьена не была светлокожей мулаткой, как гласила легенда. Насколько нам известно, она происходила из старинного рода французских коммерсантов, три поколения которых проживали в Новом Орлеане.
Тут-то и начались проблемы. Мы опросили местных жителей – разумеется, тех, кто более-менее соглашался сотрудничать с нами. Мистер Аллен, если бы вы предоставили мне более подробную информацию, мы бы не потеряли понапрасну столько времени. Впрочем, ваши мотивы мне ясны. Уже не в первый раз я сталкиваюсь с проблемами, которые создают сами клиенты, причем в деле, не требующем особой секретности. Прежде чем отправить подробный отчет по делу, я позвоню на ваш номер сегодня же вечером. Буду оставаться в Новом Орлеане до тех пор, пока вы не подтвердите, что моя работа завершена, поскольку мы обнаружили то, что искали. Не считаю уместным отсылать эти сведения по электронной почте.
Мой напарник прервал контракт, что вполне логично. Он житель Нового Орлеана, и надо понимать, что для человека из этих мест дело это слишком деликатное. Кроме того, мы не знаем, насколько опасным оно может стать. Община Моргетто существует уже много лет, а ряд влиятельных людей категорически против того, чтобы религиозные практики и ритуалы получали широкую огласку. Вы лично можете убедиться в том, что не существует ни книги, ни каких-либо других документов, описывающих их религиозные отправления. Это обычаи, которые переходят от отцов к детям, и адепты желают, чтобы так все оставалось и впредь. Подобный подход не кажется мне разумным, однако я уважаю чужое мнение. Хочу, чтобы вы также знали, что дело наше полностью конфиденциально, у вас не должно оставаться ни малейших сомнений в этом.
Итак, прощаюсь до вечера.
С уважением,
(Конфиденциальность сначала и навсегда.)
52
Вечер подходил к концу. Сумрак вспыхнул оранжевыми огоньками, украшавшими площадь и огромную крытую сцену.
Всюду виднелись круглые столики, покрытые нарядной скатертью, сервированные фарфоровыми тарелками и высокими стеклянными фужерами. Это уже была не просто вечеринка, а торжественный ужин по всем правилам. Куда ни глянь – всюду элегантность и красота. На каждом столике красовалась табличка с фамилиями тех, кто собирается слушать концерт, заранее забронировав место. Мэр организовал выступление музыкантов самым скрупулезным образом. Уплатив несколько долларов, любой горожанин имел право насладиться зрелищем. Для тех, кому хотелось дополнительных развлечений, позади церкви устроили ярмарочные аттракционы, продавцы раскинули свой товар, установили домики с тиром и даже целый ресторан с длинными прямоугольными столами, где всем желающим подавали гамбургеры, хот-доги и тушеный картофель с начинкой на любой вкус.
На высоких подмостках из палисандра музыканты уже занимали предназначенные для них места. Среди них была пара скрипок, концертный рояль, бас-гитара, контрабас и даже труба. Приглашенные были одеты по-вечернему, в смокингах и белоснежных шелковых рубашках.
Дэнни наблюдал за происходящим, пристроившись в уголке возле прорехи между двумя полотнищами навеса, хотя больше всего ему хотелось пойти с Элизабет на аттракционы. Он обожал музыку, но сегодня душа жаждала простых развлечений. Он мечтал забыть обо всем, что произошло, увидеть родителей, которые забронировали столик под тентом и собирались развлечься и отдохнуть.
Начала прибывать публика. Гости отыскивали свои места, оживленно рассаживались в тепле газовых обогревателей, под навесом становилось шумно и людно. Через полчаса все столики были заняты.
Со своего места Дэнни видел сидящих в дальнем от входа углу родителей и некоторых знакомых. Молоски и его жена спорили о прочности навеса. В нескольких метрах от них Дэнни заметил свою бывшую учительницу Роуз Бейкер, сидевшую за одним столиком с Пэтси, хозяйкой парикмахерской. Выглядели обе довольно скверно. Наверное, чем-то больны, подумал Дэнни: бледные, изможденные лица свидетельствовали о крайнем истощении. Он перевел взгляд: Алан и Мэри Энн вошли в павильон в сопровождении Карлоты. Мэри Энн держала сестру под руку, словно боясь, что та потеряется в толпе, и время от времени бросала на нее нежные взгляды. Карлота, напротив, и не думала улыбаться, видя столь откровенное проявление любви, скромно опускала глаза и послушно позволяла вести себя среди людей, которые все прибывали и прибывали, отыскивая в общей сутолоке членов своей семьи.
Дэнни понимал, что ему придется и дальше наблюдать этот спектакль, потому что Элизабет сразу после обеда ушла куда-то с Джимом, и никто не знал, когда они вернутся. Девушка нечаянно опрокинула стакан с соком прямо себе на юбку и должна была переодеться, пообещав, что вернется как можно скорее. Мальчику не терпелось поскорее попасть на аттракционы и в тир – Роберт и Амелия обещали, что научат его стрелять.
В павильоне собралось полгорода. Появилась Лоретта, хозяйка «Укулеле», в темно-синем костюме, и не торопясь принялась отыскивать свое место. С одного из первых рядов ей замахали руками, приглашая присоединиться. Затем Дэнни увидел владельца «Коконута», его жену и двоих младших детей. Жар обогревателей, расставленных тут и там между столиками, согрел его, ему захотелось усесться поудобнее и слушать концерт. Алан помахал ему рукой. Он сумел рассмотреть мальчика, прильнувшего к своему наблюдательному отверстию. Алан улыбался, взглядом приглашая его к себе.
Мальчик послушался. Руки у него заледенели, пальто не спасало от крепкого осеннего холода. Он вошел в павильон, подошел к родителям и обнял обоих по очереди, затем отправился к столику доктора Фостера и встал перед ним.
– А где же Роберт и Амелия?
– Они отправились к Элен, секретарше шерифа. Томми приболел и хотел поговорить с пастором.
Алан кивнул, выразительно посмотрев на обеих женщин, и пригласил его за столик.
– А как же остальные? – спросил Дэнни.
– Элизабет скоро придет, она принимает душ и переодевается. Джим, вероятно, занят тем же самым. Он зайдет за ней, и они приедут вместе. Думаю, уже скоро. Если хочешь, чуть позже постреляем в тире.
– Сегодня за обедом Джим нервничал, – робко проговорила Карлота. – Надеюсь, он не думает, что я все еще злюсь.
– Нет, конечно, – ответила Мэри. – Когда я вошла, он как раз получил письмо от своего детектива. Тот пишет, что запутался и желает переговорить лично. Во время обеда Джим звонил ему пару раз, но тот не ответил. Наверняка Джим и сейчас занят тем же самым. Речь явно шла о чем-то важном.
– Знаешь, Дэнни, – мягко сказал Алан, – если хочешь, посиди немного за столиком с родителями, у них тоже весело. Когда Роберт придет, я тебя позову. А родители будут очень рады, если ты проведешь с ними хотя бы часть вечера.
Мальчик посмотрел на него и улыбнулся. В следующий миг он вскочил и побежал за столик, где сидели Колеманы. Алан заметил, как просияло лицо Лорны, когда Дэнни ее обнял, как смягчился и потеплел взгляд Пола. Послышались первые музыкальные аккорды. Официанты в белых смокингах обходили столик за столиком, разнося подносы, уставленные тарелками со снедью.
Через несколько улиц от центральной площади, за перекрестком, где начинались симпатичные мощеные переулки, Элизабет торопливо мыла голову и готовилась к вечеру, означающему для нее начало новой жизни. Эйфория заполняла ее с головы до ног. Она вспоминала нежный взгляд Люсьена, который видела перед собой несколько часов назад, его страстный шепот, когда он просил Элизабет никогда не переставать любить его. Вдалеке послышалась скрипка, на этот раз это были музыканты в павильоне на площади. Она высушила волосы и нанесла макияж. Они с Джимом договорились, что она зайдет за ним сама. Они вместе вернутся в город, погуляют вдвоем по улицам, не обращая внимания на косые взгляды соседей и перешептывания. Она усмехнулась. Никогда прежде она не была так счастлива.
Осторожно отобрала вещи, которые собиралась надеть: платье по колено с очень женственным вырезом, любимое пальто. На шею намотала шарф цвета лавра, положила фен на полочку в ванной и сбежала по ступенькам в гостиную. Она уже взялась за дверную ручку, как вдруг почувствовала резкий спазм в низу живота, такой болезненный, что согнулась пополам и чуть не упала на колени, уперев руки в бедра. Приступ был почти невыносимый. Она напрягла все мышцы и обхватила руками низ живота, инстинктивно стараясь уменьшить боль, но почти не могла шевельнуться и даже вздохнуть. Что с ней? Она замерла. Уставилась на сумку – телефон обычно лежал внутри, но с ужасом обнаружила, что в спешке забыла его наверху.
– Боже! Что со мной?
Это единственное, что ей удалось произнести. Холодный пот заливал лоб, лицо и ключицы, выступая на коже мелкими ледяными каплями. Она задрожала. Неловко повалилась на ковер, прижав ноги к животу и обхватив колени дрожащими руками. Дыхание участилось. С ней происходило что-то плохое. Очень плохое.