л, но, я все же заметил: "Какой же огромный путь она проделала!" и хотел было сменить тему разговора, как вдруг директор сказал: "Она проделала его не самостоятельно. Ей помог отлив Хальмера";
-- Отлив Хальмера? -- проворчал Спленнервиль. -- Профессор ответил не сразу. Он поднялся с кресла, неторопливо пересек комнату по мягкому ковру и остановился у большой географической карты мира, висевшей на стене. Он провел своим тонким указательным пальцем черту возле самого Северного полюса и объяснил:
-- Этот отлив начинается примерно вот здесь. У очень длительные и поразительно регулярные интервалы. Никому еще не удавалось объяснить, какая сила приводит его в движение. Так же, впрочем, как и другие приливы и отливы. Этот отлив распространяется вот на такую зону океана, -- и профессор очертил пальцем большую окружность с севера на юг, -- и гаснет, как только попадает в теплые воды. Это явление не влечет каких-либо особых последствий и отмечается весьма редко, потому и изучено очень мало, я бы даже сказал, вообще осталось без внимания. Вот почему, -- заключил он, -- я так медлил с ответом.
Брэггс умолк, а мы, подойдя к карте, стояли недвижно, слушая, как громко тикает маятник величественных напольных часов, стоявших в углу. Потом Спленнервиль осторожно спросил:
-- Отлив Хальмера, профессор, отмечался 7 ноября 1701 года, не так ли?
Брэггс молча кивнул, и Спленнервиль продолжал:
-- Выходит, из-за того, что Солнце, Земля и Луна находились в каком-то особом положении относительно друг друга, отлив этот и был таким сильным, что обнаружился вход... -- Спленнервиль умолк. Он стоял, огромный, недвижный, посреди кабинета, опустив руки в карманы. Наморщив лоб, он подошел к столу, разжег свою трубку и принялся энергично пыхтеть ею. Брэггс достал из кармана платок и протер лоб. Он вдруг показался мне слабым и усталым.
-- Профессор, -- сказал я, -- отлив Хальмера отмечается....
-- Каждые двадцать девять лет, Мартин, четыре месяца и двадцать четыре дня. Он зафиксирован в 1758 и 1788 годах, за несколько лет до того, как Мак-Гиннес нашел блок Ричарда Фокса, а потом в 1817 году и в 1845-м. В нашем веке вход в галерею или туннель, как хотите, был открыт в 1905 и в 1937 годах и вновь откроется... -- Он помолчал, и мы со Спленнервилем замерли в ожидании его слов. Профессор посмотрел на нас, помолчал еще какое-то время и наконец произнес: -- Через семнадцать дней. Немногим более чем через две недели вход откроется, чтобы закрыться до 1995 года.
-- Черт побери! -- вскричал Спленнервиль, опуская трубку и вытряхивая на стол пепел и горящий табак. -- Семнадцать дней! Но это же чертовски мало, профессор! Какого дьявола вы не приехали сюда раньше?
-- Я приехал, -- сухо ответил Брэггс, -- как только закончил свои расчеты. Позавчера я еще ни в чем не был уверен. Судьба, -- добавил он вдруг тихо и устало, -- неожиданно поставила меня перед странным выбором и предлагает сделать его немедленно -- да или нет. Но я, -- продолжал он, глядя куда-то вдаль и мягко улыбаясь, -- не считаю все это шуткой. Нет, это вполне честный и прямой вопрос -- да или нет?
Наступила тишина. И я почувствовал, как во мне разгорается невероятное любопытство и неодолимое желание узнать тайну колодца. Я понял вдруг истинный смысл мною же самим написанных слов: загадка острова Оук -- это вызов, брошенный людям. Да, да! Человек, который придумал этот колодец и построил его, призвал на его защиту не только землю, дерево, цемент, газ, удушивший Роберта Ресталла, радиоактивный камень, обжегший испуганного Ричарда Фокса, но и сами таинственные и неодолимые силы природы: Солнце, Луну, этот почти неизведанный и невероятный отлив, возникавший на севере Атлантического океана и неудержимо увлекавший его воды на юг. Это был вызов, шедший из веков. А ведь еще совеем недавно я пытался убедить Спленнервиля, что больше нет никакого смысла заниматься этим Оуком. Теперь же я ни за что на свете не отказался бы от попытки опуститься на дно колодца и потому ответил профессору так, как того требовали мой разум и совесть:
-- Да! Конечно же, да!
-- Я не хочу, разумеется, ставить вам ультиматум, -- произнес Брэггс, старательно собирая свои бумаги, -- но мне нужен ваш ответ не позднее чем через три часа. Итак, интересует вас мой план или нет? Если да, буду счастлив. В противном случае...
-- Противного случая не будет, профессор, -- прервал его Спленнервиль, решительным жестом ставя точку. -- Эта история меня интересует, и Мартин готов отправиться с вами. Не так ли, Мартин?
--Конечно.
Брэггс взглянул на Спленнервиля, потом на меня. Он улыбнулся несколько грустно и произнес:
-- Как я уже сказался счастлив.
В тот же вечер около восьми часов я приехал к Спленнервилю домой. Мы ждали Брэггса и профессора Де Ла Крус, чтобы поужинать вместе и принять окончательное решение. Дег, фотограф, присев на краешек кресла, грыз соленый миндаль, беря его из вазочки на столе. Застенчивый по натуре, он явно стеснялся и потому, оказываясь в гостях у Спленнервиля, был обычно весьма молчалив. Я предложил ему:
-- Ешь, Дег, пока есть возможность!
Он положил в рот еще одну миндалинку и смущенно, не поднимая на меня глаз, переспросил:
-- Пока есть возможность?
Тут подошел Спленнервиль и рявкнул:
-- В чем дело, черт побери? Тебе не нравится мой миндаль?
Молодой человек покраснел, и его огромные оттопыренные уши, казалось, засветились, словно неоновая реклама:
-- Да нет, -- ответил он, -- очень нравится. Но Мартин сказал...
-- Я слышал, что он сказал, черт побери! Ешь, пока есть возможность! Ешь, Дег, потому что на дне колодца тебе не приготовлено никаких лакомств! Ты ведь именно это имел в виду, Мартин?
Я возразил:
-- Нет, я хотел сказать, что скоро придут Брэггс и этот испанец Де Ла Крус. Если Дег так стесняется нас, что же с ним будет, когда придут оба профессора!
-- Да, да! -- согласился Снленнервиль и добавил: -- Де Ла Крус! Что за имя! Интересно, каким ты его себе представляешь, Мартин?
-- Ну, ядерные физики все немножко похожи друг на друга. Высокий, лысый, с массивным выдающимся вперед лбом, как у марсианина, и... -- Я умолк, потому что в этот момент вошел слуга-негр и доложил:
-- Профессор Брэггс и профессор Де Ла Крус, господин Спленнервиль.
-- Вот и хорошо. Проси. -- И Спленнервиль направился к дверям. У Дега, которому с его места видна была соседняя комната, вдруг округлились глаза, он покраснел и быстро встал:
-- Нет, это не марсианин, Мартин, -- шепнул он мне.
Я тоже поднялся с кресла, и когда Брэггс и Де Ла Курс вошли в гостиную, обомлел от изумления.
-- Эта история с колодцем, -- пробормотал я, -- похоже, полна неожиданностей...
Профессор Де Ла Крус шел навстречу Спленнервилю и улыбался.
Это была красивая девушка с медно-рыжими волосами.
Глава 5. СТИВЕН СТЕНДИЛК
Они приблизились к нам. Брэггс, как всегда, с грустной и чуть насмешливой улыбкой приветствовал нас.
-- Добрый вечер, господа, -- сказал он, -- позвольте представить профессора Линду Де Ла Крус. Она спустится с нами на дно колодца.
Протягивая нам руку, девушка не улыбалась, а внимательно слушала профессора, называвшего наши имена. Я почувствовал нечто вроде горькой обиды на Брэггса. И когда пожал тонкую руку в черной кружевной перчатке, отрезал:
-- Нет.
Она, конечно, сразу же поняла, что я имею в виду, и в глазах ее вспыхнула тревога. Но прежде чем она успела открыть рот, Спленнервиль пригласил:
-- Прошу, господа, прошу... Пройдемте в гостиную. Оттуда видна река...
Пока мы направлялись в гостиную, он тихо спросил меня:
-- Что значит это "нет", Мартин?
Я ответил ему лишь тогда, когда мы расположились в больших мягких креслах перед необъятным окном. Гигантские небоскребы Манхеттена сверкали огнями в вечернем мраке, ярко освещенные суда медленно скользили по темной воде. Я объяснил:
-- "Нет" профессору Де Ла Крус. -- И посмотрел на девушку. -- Мне кажется, ей придется довольствоваться местом у колодца. Мы не сможем взять ее с собой вниз.
Мои слова заметно смутили всех. Никто не возразил, но я был уверен, что кроме Бреггса, все согласны со мной. Я заметил, как губы девушки дрогнули, но длилось это лишь мгновение.
-- Извините, господа, -- снова заговорил я, -- но речь идет о том, чтобы спуститься под землю, в какое-то совершенно неведомое и опасное место... И никому не известно, сколько времени будет открыт этот вход туда...
-- В течение часа, полутора часов... -- остановил меня явно недовольный моими возражениями Брэггс.
Но я продолжал:
-- Час или полтора... Все равно придется очень спешить, бежать, если хотим выбраться на поверхность. Короче, предприятие это, безусловно, опасное и, насколько можно предвидеть, окажется невероятно трудным... -- Я снова посмотрел на девушку. -- Извините, -- заключил я.
-- Хотите напугать меня, господин Купер? -- спросила она, сверкнув своими огромными глазами из-под медно-рыжей челки.
-- Ничуть, но...
-- Я не боюсь, -- прервала она меня, -- я отлично знаю, о чем идет речь, и сама вызвалась участвовать в экспедиции. Я очень сильная, господин Купер, -- добавила она, -- мои предки...
-- Профессор, ваши предки тут ни при чем, -- начал было я, -- дело в том...
Теперь мне не дал договорить Брэггс.
-- В нашей экспедиции, -- твердо сказал он, -- профессор Де Ла Крус как раз один из самых важных участников.
-- Не сомневаюсь в этом. Профессор Де Ла Крус может подсказать место входа в туннель, ведущий к колодцу, и подождать нашего возвращения наверху.
-- Возможно, я так и сделаю, господин Купер, -- воскликнула девушка, -если испугаюсь или передумаю. Я не фанатичка, знаете ли...
-- Профессор, -- обратился Брэггс к девушке, -- господин Купер имел в виду...
-- Черт возьми! -- воскликнул Спленнервиль, подкатывая к нам столик на колесиках, уставленный бутылками. -- Что за церемонии? Почему вы все еще величаете мисс Де Ла Крус профессором? Мы ожидали встретить лысого ученого мужа с выпуклым, как у марсианина, лбом! Линда, -- продолжал он, наполняя бокалы, -- по-испански означает красивая. Черт побери, Мартин и мистер Брэггс, неужели вы не можете называть ее просто мисс Линда? Что же касается этой проблемы, то мы еще вернемся к ней. Не стоит сейчас обсуждать ее. Давайте выпьем коктейль, черт возьми, а потом отправимся ужин