С этою он страстно жаждал повторить близость. А потому был готов терпеть унижения. Ежели она даст ему возможность... Он залюбит её до смерти.
Однако же, высокомерная девушка проигнорировала все его письма и звонки. Говорили, что мужские сердца она употребляла в пищу, как сладости. Он уже и не думал про неё. А тут — на тебе, улыбается.
— По каким делам? — невинно осведомилась Алиса. Облик её был скромен, однако же, впечатление обманчиво.
— Какие же у меня дела, — хмыкнул Кеша. — Так, делишки. А вы чем пробиваетесь?
Алиса посмотрела в его глаза и увидела перемену. Так бывало. Она умела тонко подмечать в людях всё новое, всё несказанное. Что-то пугало юношу. Что-то очень сильно его заботило. В отличие от Фёдора, она не умела воздействовать на чужую психику. Оставалось довериться чутью.
— Давеча с братцем-дядюшкой встречалась, — сказала Алиса и зевнула, аккуратно прикрыв ротик ладонью.
— С тем самым толстовцем? — спросил Кеша, и в голосе его послышалось нетерпение. — Который следачит в управлении? Меж простолюдья?
— Боже милостивый, где ваши манеры? — произнесла ведьма, делая шаг к Кеше. Губки ее округлились, она аппетитно облизала из. — Не следачит, а ищет преступников. И не среди простолюдья, а бок о бок с разночинцами. Там хватает дворян помимо него.
— Я слышал про одно дело, — продолжал Хованский, пытаясь скрыть волнение. — Эту загадку, что на уши всю страну поставила. Девушка попала под машину. Экая нелепость! Какая-то дочь купца. На тебе. Ищут пожарные, ищет милиция… Целый потомственный аристократ на розыске.
— А, ты про Ксению? Да, про эту загадку тоже говорил, — кивнула Алиса. — Такая скукота, боже мой. Неужто тебя подобное интересует?
Кеша прикрыл рот рукой. Едва не проболтался. Тут она его подловила! Интересует, ещё как. Ибо Дмитрий друг, но вдруг выдаст? Он оплатил ему лучшего адвоката. Обещал помочь. Обещал поддержать семью. Но вдруг тот сдастся?
— Самую малость интересует, — сказал Кеша, изображая ленивый тон. — Видишь ли, этот самонадеянный юноша, что сбил купчиху — мой друг. Хороший друг. Просто оступился малость.
— Можем обсудить, — улыбнулась Алиса. — Видишь, как нас с тобой удача свела!
— Бог свёл? — спросил Кеша. К нему возвращалось самообладание, он уже начал строить глазки красотке.
— Кое-кто похуже, — серьёзно ответила ведьма. — Тут неподалёку есть неплохой ресторанчик с отдельными кабинетами. Не желаешь выгулять дамочку?
— Ох, желаю, — сказал Кеша. — И не только выгулять.
Глава 16. Приём, приём
На пороге кабинета Генриха Цискаридзе стоял граф Галунов. Он улыбался широко, простирая руки в стороны. В левой руке мужчина сжимал шляпу, а правой держал адъютантку, которая, очевидно, пыталась его остановить. Костюм его был безупречен. Цискаридзе и Иванов переглянулись. Вот те раз!
— Большая честь встречать вас здесь, во время нашего совещания, — произнёс Генрих, однако язык его предательски заплетался после двух бокалов виски.
— Рад приветствовать, — бросил Фёдор Иванов. — Ну, господин полковник, мне бы пора вернуться к моим рабочим обязанностям.
Они оба посмотрели на Галунова, будто ожидая от него разрешения. До чего же полиция докатилась! И следователь, и его начальник испытывали определённую неловкость. Ещё ни разу официальное лицо таким образом не вмешивалось в криминальные дела. Впрочем, успешное раскрытие преступления давало надежды.
— Господа офицеры, — сказал граф Пётр. — Прошу простить великодушно мой напор. Задержитесь на секундочку, господин Иванов. Видит бог, Валентина пыталась меня остановить. Однако же, меня отправила сюда Сама. И в этом случае стоять предо мною совершенно бесполезно. Я сдвинул бы даже гору.
— Видим, — буркнул Фёдор.
— Рад видеть вас обоих в добром здравии, — продолжал Галунов, ничуть не смущаясь. — Я был в Москве по делам Её Величества. Звонок Вседержительницы нашей застал меня на Воробьёвых Горах.
— Там, где новый выставочный комплекс построят? — спросил Цискаридзе.
— Именно, — кивнул Галунов. — Императрица шлёт вам свои приветствия и пожелания удачи.
— Да я ведь выслал депешу… — сказал начальник отделения, почесав голову. — Сколько уж дней тому.
— Ах, эта фирменная императорская бюрократия, — махнул рукой Пётр. — Пока проверка, пока перепроверка. Да и у Её Величества времени катастрофически не достаёт. Я и вовсе не был осведомлён. Узнал о вашей блестящей операции лишь из газеты Липова… Так и будем стоять?
— Валечка, отпусти уже нашего гостя и сделай нам кофе, — попросил Генрих
Присели. Спустя несколько минут вошла услужливая адъютантка и поставила на стол большой кофейник, сливки и сухарницу. Галунов втянул аромат и одобрительно кивнул головой. Достойный выбор — говорил его взгляд. Взяв чашку на манер рюмки, он торжественно произнёс:
— От лица Короны поздравляю с успешным раскрытием сложнейшего преступления! Особенно вас, господин Иванов. Всем известно, как самоотверженно ваша семья служит интересам Короны.
— Это моя работа, — ответил Фёдор, немного польщённый таким вниманием. — И простите великодушно, сударь, за тот инцидент со шляпой.
— Пустяки, — улыбнулся граф. — Что эти шляпы? В моём имении есть целая комната, где хранятся головные уборы. И при нём — можете себе представить? — я держу немую шляпницу. Ибо не люблю, когда слуги со мною разговаривают. Немой слуга — это же вещь. Успех!
— Мне не следовало давать волю эмоциям, — произнёс Иванов. Его уже раздражал и этот граф, и его рассказы о собственной праздности.
— Ох, забудьте, — говорил князь. — Мне следовало сразу же спросить, каких вы кровей. Мы, дворяне, обязаны защищать себя от этих… Ну, разночинцев. Не допускать проникновения их крови в нашу.
— Определённо, — скептически заметил Иванов, но Галунов этого не заметил.
— Наши привилегии, наши вольности — это незыблемость, — распалялся граф. — Это больше, чем традиция. Это основа государства российского!
Фёдор промолчал. В этом вопросе мнение у него было иным. Однако же, за годы своей жизни следователь убедился: обозначать свои взгляды нужно очень аккуратно. Особенно — советнику Императрицы. К счастью, Цискаридзе полностью разделял мнение графа. Он принялся с жаром рассказывать о том, что разночинцы должны быть обособлены от дворян законодательной стеной.
— А университеты? — говорил он, распаляясь. — Отчего мой сын должен обучаться за одним столом с купцом или, чего хуже, дочерью портного? Эта вседозволенность ещё неизвестно, куда нас приведёт.
Граф посмотрел на часы. Он медленно попивал душистый кофе, смакуя его, как доброе вино. Фёдор надеялся, что визитёр вот-вот отбудет к Императрице. Однако же, в тот день судьба распорядилась иначе:
— Формальности соблюдены, так что перейдём к цели моего визита. Вас хочет лицезреть Её Величество, господа офицеры, — произнёс Галунов.
Повисло молчание. Генрих разом протрезвел. Аудиенция у Её Величества! Фёдор выпрямился и поправил галстук. Он всю жизнь мечтал о такой чести. Неужто он сможет прикоснуться своими губами к ручке Самой?
— Это непередаваемо, — прошептал Цискаридзе. — Самая большая награда, о которой только можно мечтать.
— Её Величество желает вас лицезреть сегодня же в вечер, — продолжил граф. — Она лично, подчёркиваю — лично изучила депешу и нашла несколько белых пятен. Ей не терпится выяснить у храброго детектива, что лично задержал негодяя, и возблагодарить его начальника.
— Полно вам, господин граф, я следователь, — ответил Фёдор. — А детектив…
— Вот-вот, именно вас желает! — продолжал Пётр. — Следователь, детектив… В тонкостях сих мы не ориентируемся.
— Мы абсолютно… Не готовы, — сказал Цискаридзе. — Мы же посрамимся пред Нею.
— Пустяки, — махнул рукой граф. — Покуда я допью сей прелестный напиток, вы как раз успеете собраться. Мы отбудем на винтокрыле. Слыхали про такое чудо техники? Мой личный борт.
Фёдор сморщился. Не только слыхал, но и ненавидел всем сердцем! Он служил в Её Величества вооружённых силах, дислоцированных в Крыму. За два года муштры и казармы вдоволь полетал на таком транспорте. Тряска, шум, воздушные ямы. Отчего бы не отправиться из Москвы в Петербург на поезде? Занять удобное место в купе, почитать свежую газетку или сборник сочинений Пушкина…
— Придётся перетерпеть, господа, — говорил граф. — Ибо императрица желает своими ушами услышать историю сегодня же. А не вычитать в очередной статье Бориса Липина. Простите , Липовс. Желание Её явилось спонтанным. Но я поклялся его исполнить.
— Мигом надевай парадный китель, — распорядился Цискаридзе, обращаясь к Иванову. — Как хорошо, что мне лишь сегодня доставили из ателье новую форму и рубашки! Граф Пётр, располагайтесь. Я мигом приведу себя в порядок. Опробуйте мой кабинетный гольф.
Визитер поблагодарил и взял в руки клюшку. Аристократическая игра в России прижилась.
Начальник открыл шкаф, где пряталась потайная дверь его комнаты отдыха. Настоящее убежище!
Там у него была собственная кровать, гардеробная, а ещё — небольшая туалетная комната. Фёдор вздохнул и отправился в свой кабинет. Оставалось лишь надеяться на то, что парадная форма имеет надлежащий внешний вид… Белая рубашка безнадёжно пропахла табаком, пусть и лучшим в мире.
*
Путешествие из Москвы в Петербург на поезде отнимало несколько долгих часов. Ходил экспресс: без остановок и снижения скорости. Летом и осенью можно отправиться на автомобиле. И первый, и второй вариант был весьма комфортабелен. На худой конец, можно было заглянуть в Домодедово и провести час в небе, ежели требовалась экономия времени.
Но способ, предложенный графом, оказался весьма экстравагантным. Винтокрыл расположился в парке, всего в каких-то десяти минутах езды от управления. Для посадки и взлёта ему не требовались особые усилия. Главное — подняться вертикально, подальше от высоких строений. После чего вспомогательные винты принимали на себя всю тягу и несли судно во весь опор.