— Вчера я был у Неё, — объявил он. — У Императрицы. Отныне у меня новое звание. И новая миссия.
— Вот это новость! — сказала девушка, пытаясь изобразить удивление. Получилось отвратительно. — Чай будешь пить?
Ещё одна странность. Питались они обычно лишь после того, как насытятся друг другом. А этот процесс мог растянуться на часы… Иванов ощутил отстранённость. Он ещё не понял её природу, но уже явственно чувствовал. Они прошли в дом, в столовую. И чай, и сладости подавала Софья. При этом — молчала.
— А где остальные слуги? — спросил Фёдор.
— Распустила, — махнула рукой Алиса.
— Почему?
— Надоели они, — уклончиво ответила девушка. — Новых наберу. Потом как-нибудь. Кроме Софьи мне никто не нужен.
Фёдор был удивлён. Определённо, в настроении его кузины наступили перемены… У неё никогда не было меньше четырёх слуг. Им подали зелёный чай. И даже не предложили кофе! Он улыбнулся и попытался растопить лёд в сердце Алисы. Однако же, был обескуражен самим наличием этого льда…
— Императрица принимала меня, как родственника, — сказал он с гордой улыбкой. — Какая женщина! Какая сила в ней! Ты даже не можешь себе представить.
— Куда мне, — буркнула ведьма.
— Речь не об этом, дорогая, — замахал руками следователь. — Это невозможно понять, пока не ощутишь. Можешь ли себе представить, что я оробел? И стоял, будто ребёнок.
И расхохотался. Алиса посмотрела на него снисходительно. Иванов смутился. Он положил свою могучую ладонь на её бедро и попытался погладить, но она убрала руку. Странно. Очень странно.
— Я по делу, — сказал следователь. — У меня будет своё министерство. Министерство Сыска.
— Мне не интересна служба, — ответила Алиса. — Ты знаешь круг моих страстей.
Она попыталась улыбнуться. Что-то было не так. Неужели у неё появился мужчина? И Фёдор, несмотря на весь свой шарм, ей больше не нужен? Впрочем… Она смотрела на него, будто что-то хотела сказать — но молчала.
— Ты должна мне помочь, — продолжал он, но напор в голосе поубавился. — Я хочу взять тебя в советчицы.
— Неинтересно, — ответила она. — Отказываюсь.
В задумчивости, следователь отхлебнул чай. Гадость! Редко он бывал в таком положении. Гнев Святослава ему был понятен. А что не так с его любовницей? Неужто он недостаточно крепко её обожал все эти годы? Пожалуй. Но мог ли он допустить, что она его оставит…
— Я подозреваю, что Горелов действовал не один, — произнёс следователь первое, что пришло в голову. — Мне кажется, у него был сообщник.
В глазах Алисы на секунду мелькнул страх. Что она от него скрывает? Замешательство длилось совсем чуть-чуть. Она быстро взяла себя в руки. Гоняла внутри чашки остывший чай.
— Мне дано указание отыскать тело Ксении, — продолжал Иванов. — Я думаю, его похитил подельник Горелова.
— Тебе виднее, — ответила Алиса.
— Отправимся на кладбище вместе, — говорил Федор с каким-то нездоровым энтузиазмом. — Ты погрузишься и все выведаешь.
Алиса многое хотела ему сказать. Что она никогда не погружалась в пучину времён, застывших на кладбище. Что желания такого она не имеет. Что нельзя быть таким напыщенным индюком, как Её Величества старший следователь Иванов. И что сама она — в смертельной опасности, но он нипочём не догадался бы.
— Нет, — коротко ответила она.
Федор застыл, будто громом пораженный. Впервые в жизни ведьма говорила ему «нет». Он приобнял её, но она тут же отстранилась. Глядишь, ещё и ложе с ним делить откажется?
— Так-так, — произнес Федор. — Ты отказываешь мне в помощи? Да будет тебе известно… Подельник Горелова, этот неустановленный негодяй… в опасности. Нам надлежит его спасти. И выполнить поручение Императрицы!
— Нет, — повторила Алиса. — Уходи. В таком положении ты мне противен. Ты же ничего не видишь! Не слышишь. Не чувствуешь…
Фёдор, как громом поражённый, поднялся. Поцеловал ручку. И вышел прочь. Всего за один день его оставило двое верных друзей! Это, впрочем, далеко не все проблемы, с которыми следователю пришлось столкнуться в ближайшем будущем.
Глава 28. День работы и вечер отдыха
На следующий день Фёдор начал кропотливый умственный труд. Он укрепился в мысли, что Горелов действовал не один. А ещё — в его душе зародилось сомнение в искренности Алисы… Как знать, тот ли портрет она нарисовала тогда, перед самым раскрытием разгадки? Он вспомнил, что первую работу она почему-то смяла. И выбросила в мусор. Что там было?
Иванов начал сопоставлять показания всех свидетелей. Выписывать огромную таблицу, выискивая противоречия и дыры. Кропотливое занятие отняло у него несколько часов. И теперь он видел, что как минимум несколько человек недоговаривали. В имении отдыхал кто-то ещё… Кто же? Быть может, Горелова и вовсе не было внутри злосчастной «Ауди»? И он кого-то покрывает?
Фёдор учинил распоряжение. Назначил повторный допрос Горелова на понедельник. Сегодня пятница, их ожидал чудесный корпоративный вечер. Передал в канцелярию распоряжение о подготовке допроса. Потом наступил черёд бумаг, которые уже несколько дней ждали своего часа. У него ведь не одно-единственное дело! Счёт времени Фёдор потерял.
Звонок Генриха застал его врасплох.
— Приятель мой, — сказал Цискаридзе. — Как намерен добираться к Прудам? Я уже вызвал мотор!
— Пруды… — вздохнул Фёдор. — А который час?
— Седьмой час пошёл! — произнёс начальник. — Только не говори мне, что ты ещё не собрался?
— Дайте мне десять минут, — попросил Иванов. — И я появлюсь у вас сей же момент.
Фёдор подошёл к шкафу. Сменил форменные брюки и китель на хороший костюм. Рубашку решил оставить. Повязал короткий галстук с тонким узлом. Оросил себя туалетной водой. Поправил волосы и расчесал усы. Да уж, возраст даёт о себе знать… Появились седые волоски, а залысины всё глубже. Проследовал в кабинет начальника, где тот уже стоял при полном параде.
— Вперёд! — сделал тот кавалерийский жест. — В атаку! Весь вечер и ночь в компании единомышленников мы будем предаваться… отдыху!
Сели в чёрный «Мерседес». Компанию им составил оперуполномоченный Соловьёв — ещё один любимчик Цискаридзе. По мысли Генриха, тот должен был обеспечивать им «силовую поддержку». От кого защищаться, впрочем, было непонятно. Отправились на Патриаршие пруды. Там находился лучший ресторан Москвы с поэтическим названием — «Услада духа».
— В какую сумму нам обойдётся сие мероприятие? — уточнил Фёдор, пока они ехали по шоссе.
— С тебя — пять сотен, — улыбнулся Цискаридзе. — Остальное плачу я. И наши благодетели.
Значит, пять сотен рублей перекочуют в карман Генриха, подумал Иванов. А банкет в полном объёме оплатят благодетели… Впрочем, этот грех брал на себя начальник. Фёдор не был стеснён в деньгах — это если сказать скромно.
То, что он работал не ради зарплаты, секретом не являлось. Однако о размерах фамильных богатств никто, кроме самого Иванова, не имел ни малейшего представления.
— Приветственная! — провозгласил Генрих, когда они вошли в церемониальный зал.
Тут собралась добрая сотня людей. Цискаридзе взял с подноса рюмку водки, наполненную до краёв, и поднял её в воздух.
— За Императрицу! — прокричал он. — Славься имя её в веках!
Все, кто присутствовал на корпоративном вечере, осушили кубки до дна. Кто-то, как Цискаридзе, предпочитал водку, иные — обычные или игристые вина. Фёдор не без удовольствия влил в себя хороший марочный коньяк. Он приятно обжигал слизистую. Возбуждал аппетит.
В приветственном зале вполне можно было подкрепиться. Гостей ожидал длинный стол, накрытый белоснежной скатертью, а на нём — изысканные блюда русской кухни. Здесь был борщ, пельмени, блины с икрой, и, конечно же, традиционные напитки — самогон и наливки.
На столах — букеты полевых цветов и свечи, создающие теплую атмосферу. Должно быть, они всё же опоздали, потому что блюдо с пельменями было пустым наполовину.
— К столам! — провозгласил Цискаридзе, и все отправились в банкетный зал.
Он был огромен. Счёт кушаниям шёл на сотни. Чего тут только не было! Заливное из осетрины. Поросёнок, запечённый в яблоках. Упитанный повар уже нарезал полоски мяса, а поварёнок — промакивал пот со лба старшего.
Со стороны это напоминало хирургическую операцию.Нарезка — лучшие в Империи сыры, экзотические фрукты, свежие овощи. Разносолы. Рулетики из птицы и чернослива.
Можно бесконечно перечислять блюда, а попробовать их все было решительно невозможно за один вечер. Цискаридзе терпеть не мог сидеть во главе стола. Он занял место со всеми, посадив рядом верного Иванова и надёжного Соловьёва. Подле них находились улыбчивые сотрудницы канцелярии — юные, сочные.
— И не надейтесь, — шутливо сказал им Цискаридзе. — Меня дома ожидает жена!
Вечер был пропитан атмосферой строгого, но торжественного времени. Зал был украшен золотыми люстрами и бархатными драпировками. Специально ради них на стенах разместили портреты великих императоров и выдающихся полицейских прошлого. Каждая мелочь, каждый штрих отражал величие русского царствующего дома.
— У меня тост, — сказал Генрих, принимая микрофон из рук ведущего. — Полиция — это столп, на котором держится государство. И каждый из вас подобен атланту. Ибо все мы несём на своих плечах безопасность Империи. Давайте поднимем кубки за то, чтобы здоровье не подвело никого из нас, друзья!
Началась развлекательная часть. Все вместе вышли в концертный зал. Им подготовили программу из коротких номеров, а потому здесь не было стульев. Сначала — короткое попурри из современной музыки. Поневоле пустишься в пляс. Потом — комедиант. Он долго и несмешно шутил о нравах современной полиции. Раскрасневшийся Цискаридзе закричал:
— А-ну, Иванов! Расскажи-ка ему достойный анекдот. Заткни выскочку.
— Ну что вы… — засмущался Фёдор.
— Про-сим, про-сим! — начал скандировать зал.
Иванов поднялся на сцену, принял микрофон. Поприветствовал коллег, лихорадочно вспоминая смешной анекдот. Вспомнил!