— Ты о чём? — спросила Алиса.
— Помнишь, то самое дело? — объяснил Фёдор. — Девушку, которую сбили. Ты ещё, ну, ныряла. В воспоминания.
— Припоминаю, — кивнула ведьмочка.
— В твоём видении было не всё, — сказал следователь. — Горелов действовал не один. У него был сообщник, да какой! Представь себе, купец заманил к себе Хованского… Тот, наверное, проболтался, что именно он надругался над Ксюшей. Ведь его партнёр, что сидит в изоляторе, девиант. Ему старушки нравятся. Прости господи.
— Старушки?
— Совершенно точно. Купец запер Хованского в погребе, — продолжал Иванов. — Знаешь, такой, на случай авианалёта? Их строили в пятидесятых.
— Понятия не имею.
— Да и неважно, — махнул рукой Фёдор. Кофе уже заварился, он разлил его в две чашки и поставил одну перед Алисой. — Короче, этот гнусный насильник Кеша просидел бог знает сколько дней в погребе с трупом. С трупом Ксюши. Я зашёл — мать честная. Запах — стеной. Я не шучу! У меня никогда такого не было, понимаешь? Слушай, от меня, наверно, смердит…
— Только табаком, — сказала ведьма. — И что теперь с ними будет?
Фёдор поднял глаза и внимательно посмотрел на свою собеседницу. Что с ней не так? Она говорила тихо и бесцветно. Будто из неё всю жизнь выпили! А лицо… Вроде всё, как было. Золотистые локоны, вздёрнутый носик, аккуратный подбородок. Ах да, причёска. Волосы пострижены, как попало. И взгляд…
— Ты постриглась? — спросил он смущённо. Девушка покачала головой.
— Что с ними будет, Федя?
— Как что? Их будут судить за умышленное убийство, — сказал Иванов. — Поправка: судить будут Горелова. А Хованского — только если поправится. У бедняги помутился рассудок.
Снова молчание. Фёдор увидел, что Алиса совсем не пьёт кофе. Даже не притронулась к чашке. Он хотел ей рассказать, что всё знает про Виктора, но решил молчать. Пусть лучше он придёт. Поговорят по-мужски. Он ведь — брат убийцы, который пытался водить за нос следствие. Саму Императрицу! Вот ведь, недостойные сыны России.
— Тебе совсем не интересно, что со мной произошло? — спросила Алиса после долгого молчания.
— Интересно. Ты мне снилась.
Девушка стала плакать. Слёзы просто текли из её глаз и капали вниз. Лицо и плечи при этом почти не дёргались. Она хотела рассказать Фёдору всю правду, но боялась, что он просто встанет и уйдёт. И тогда она останется совсем одна.
— Виктор, — объяснила она. — Виктор Горелов. Знаешь, я ведь знакома с ними всеми. И с Кешей Хованским — тоже знакома.
— Так что Виктор? — просил Фёдор.
— Он мучал меня каждый день…
— Каждый день? — удивился Иванов. — Ты почему его не выгнала? Ты почему не позвонила?
— Я пыталась… — прошептала Алиса. — Он угрожал меня убить.
Иванов вскочил. Он принялся наворачивать круги по кухне. Впервые в жизни заметил, что плитка на полу этого дома выполнена в древнеримских мотивах. Мозаика, цифры, узоры. Угрожал убить! Надо было выпустить негодяю кишки ещё в тот день, когда они задерживали братца…
— Прости, — сказал Иванов. — Моя вина. Больше я тебя не брошу.
— Это ещё не всё, — произнесла ведьма. — У Виктора был подельник. Некто Владимир. Они унижали меня, слышишь? Унижали вдвоём! Каждый день.
Федя взялся за голову. Какой позор! Самый близкий его человек перенёс такие муки. А он — даже не смог её защитить. Иванов проверил оружие: на месте. Нет, нужна холодная голова. Застрели он их тут — и вынесет приговор самому себе. Газетчики будут кости перемывать, всем достанется. Нужно действовать тоньше.
— Мы уходим, — сказал Иванов. — Поживёшь у меня, там безопасно. Возьми вещи, которые тебе нужны на вечер и ночь. Завтра пришлём сюда грузчиков — всё мигом перенесут.
— Федя, если ты меня любишь, найди их. И убей первым. И Виктора, и Владимира. Умоляю.
Иванов кивнул. Собрав вещи, они вновь вышли на улицу: там их покорно дожидалось такси, которое раньше вызвала Алиса. Водитель провёл перед домом полчаса, не меньше. Он улыбался, помогая ставить сумку в багажник. Роскошный «Мерседес» отправился прочь — в коттедж Фёдора. Всю дорогу следователь держал за руку Алису, словно боялся её потерять.
*
А в это время директора редакции Бориса Липова собрались на экстренное совещание. Так было всегда, если новость должна была появиться на первой полосе уже утром. Все были возбуждены, смакуя подробности полицейской операции. Хвалили Святослава, что изготовил замечательные снимки. Частный детектив сидел тут же, сдержанно принимая комплименты. Лишь один человек молчал.
Демьян Хованский.
Он с трудом узнал в фигуре, одетой в безобразные вещи, своего младшего сына. Кеша! Такой смышлёный, такой самостоятельный. Именно на него он возлагал свои надежды. Директора расходились. Постепенно в прокуренном помещении остался только Борис Липов со своим юристом Абрамом, помощник Святослав и партнёр Демьян.
— Что ж, — сказал Борис, обращаясь к Демьяну со смешком. — Вот это новость! Я даже помыслить не мог, что в деле — два обвиняемых. И один из них — целый компаньон. Ты ведь понимаешь, что тебе — конец, Дема? За детьми надобно следить пристально.
Хованский оскалился. Ему стало казаться, что этот прохиндей Липов всё знал с самого начала. Да, Кеша уж слишком рьяно взялся за помощь своему другу Горелову, что попал в переплёт. Оплатил хорошего адвоката, и он, Демьян, мог только приветствовать такое начинание.
Но Липов! Он ведь нанял сыщика. Для чего? Они никогда не пользовались их услугами. И сыщик точно знал, где нужно искать сенсацию. Хованский хотел наброситься на Бориса и задушить его.
— Это ещё посмотрим, — буркнул Демьян. — Я буду бороться за себя и за сына.
— Ты же не хочешь наш бизнес потопить? — спросил Липов. — А? Нашу с тобой газетную империю? Телеканал?
Хованский потупил взор. Он слишком любил их детище. Газеты! Телевидение! Вместе они были такими разными. Он, потомственный дворянин, с прекрасным образованием и манерами. И этот крещёный (или нет?) еврей, единственный талант которого — зарабатывать. Но Борис знал своё дело. Собрал такую команду. Достиг небывалых вершин.
— Империю губить не хочу, — признался Демьян. — Это хуже, чем сына потерять. Но и тебе добра не желаю.
Липов сделал знак Абраму, и тот положил на стол папку. Извлёк из неё два бланка, напечатанных типографским способом. «Договор купли-продажи», — было написано сверху. Демьян пробежал по строкам. Всё заполнено: оставалось только указать дату, цену и поставить подписи.
— Ах ты! — крикнул Хованский, вскочив. — Ты знал! Всё знал, но не сказал!
— Ничего я не знал, — соврал Борис. — Я давно хотел предложить тебе долю выкупить. Просто момент подходящий. Это никак не связано с преступлением твоего сына.
— Его ведь ещё не судили, — прошипел Демьян. — Как ты смеешь?
— Давай смотреть правде в глаза, — напирал Борис. — Для чего он пошёл в этот дом? Договариваться за своего друга. Кто нанял адвоката Левако Горелову? Ты. Это не я, а ты всё знал с самого начала. И молчал. Поставил всё наше дело на грань. Так кто из нас негодяй?
Хованский побледнел. Всё так. Борис был прав, только Демьян не сразу догадался, почему так рьяно кинулся помогать этому Горелову. Конечно, он всё понимал — на подкорке мозга. Бессознательно.
— Подписывай! — рявкнул Липов, придвигая договор. Абрам услужливо протянул ручку.
Хованский посмотрел на них злобно. Потянулся к внутреннему кармашку за крохотным пистолетом. Три патрона — два Борису и один себе. Но тут же натолкнулся на взгляд Святослава, который повторил движение — но в разы быстрее. И пистолет его был не на три патрона.
— Я хорошую цену даю! — кричал Липов, не замечая его движений. Или делая вид. — Или ты думаешь, что Екатерина тебе простит твоего сына? Подписывай, или твоя доля уйдёт бесплатно. Вместе с моей. Едва стервятники при дворе придут в себя.
Борис учинил запись. Демьян плюнул, посмотрел на цифру с пятью нулями. Дёшево, но не прямо уж совсем… Поставил подпись и швырнул ручку в Абрама. Тот ловким движением уклонился. Профессионал!
— А вы, — Хованский посмотрел на Святослава, — будьте осторожны. С такими друзьями и враги не нужны.
— Благодарю за совет, — сказал Святослав, не убирая руку от внутреннего кармана.
Липов только сейчас это заметил и хлопнул своего детектива по плечу. Приближался рассвет, а с ним — и закат всей нашей истории.
Глава 49. Утро
Алиса осталась под надёжной охраною слуг, Фёдор же прибыл на работу с самого утра — в девять часов. У него было много дел. В управлении не оказалось ни Цискаридзе, ни Георгия-Григория. Зато у двери дожидался высокий, худощавый мужчина. Тот самый детектив, которого ему рекомендовали некоторое время назад.
— Разрешите представиться, — произнёс он. — Марек. Марек Мичман.
— Мичман — это фамилия? — поинтересовался Иванов. Он осмотрел нового детектива, как коня, разве что в рот не заглянул, чтобы убедиться в качестве зубов.
— Так точно, — кивнул Марек. — Переведён на службу в Москву из Петербурга. Честь имею.
— Ну заходи, — ответил Фёдор с лёгкой улыбкой.
В кабинете было чисто — как и всегда. Прислуга, должно быть, убиралась по ночам. Иванов ни разу не задумался над этим. Он воспринимал полированные полы, зеркальную поверхность стола и обновлённое содержимое кофейного аппарата как нечто само собой разумеющееся. Как солнце или ветер. Пахло ароматизатором, и немного — зелёным чаем. Отвратительный запах.
— Чай, кофе? — спросил Фёдор.
— Кофе, — ответил Марек. — И покрепче. Без кофе ни одно расследование не идёт.
«Правильный ответ», — отметил про себя Иванов. Новый детектив принял первую чашечку кофе и сделал глоток, не присаживаясь. У него была безупречная выправка. Но рост… Он, конечно, мог сыграть с сыщиком злую шутку. Если нужно следовать за объектом незаметно.
— Расскажите о себе, — предложил Фёдор. — Чьих будете. Откуда родом.
— Из мещан, — коротко ответил Марек. — Закончил Её Величества юридическое училище Петербурга. Пять лет изобличал карманников и прочую мелкую рыбёшку. А сейчас… Сейчас есть